подвале?
– Поешь. Прости, мне так жаль… – Он погладил ее по руке.
Ева с трудом сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Прикосновение вызывало у нее омерзение. Она чувствовала его теплое дыхание.
– У меня не так много времени. Пообещай, что будешь умницей и дождешься меня.
Он взял Еву за подбородок и повернул ей голову. В его голубых глазах простиралось море, по которому Ева плыла еще минуту назад. Темные зрачки были охвачены тонкой желтой каймой.
– Обещаю, – беззвучно прошептала Ева, пытаясь прочесть в его глазах ответ на свой вопрос. Где же Паула?
– Я скоро вернусь и позабочусь о тебе. До скорого.
Он выпустил ее руку и, не проронив больше ни слова, вышел из комнаты.
Ева выждала мгновение, пока не затихнут его шаги, и облегченно выдохнула. После чего набросилась на бутерброды, которые он оставил ей на тарелке. Только наевшись досыта, вспомнила о половых досках. Сидя на кровати, отыскала взглядом тот самый зазор.
Он располагался под окном, примерно в метре от стены. Ева присмотрелась к нему и наступила на доску. Та скрипнула и прогнулась под ее весом. В ней проснулось любопытство. Ева поддела доску пальцем и попыталась приподнять.
И действительно, та поддалась. Ева с изумлением заглянула в пустое пространство под ней. И почему она раньше не обращала на это внимания? Опасливо оглянулась на дверь и убедилась, что из коридора не доносится никаких звуков. Затем пошарила в проеме – и вытащила небольшую тетрадь. Посмотрела на страницы, хаотично покрытые рукописными строками, по всей видимости записанными в большой спешке. В углу стояла дата. Двадцатое марта… три с половиной месяца назад.
Сегодня впервые увидела его лицо. К моему удивлению, он выглядит не так страшно, как представляют себе похитителей. Он постоянно улыбался, готовил мне превосходные блюда, а потом мы танцевали. И все-таки мне хочется домой, но я боюсь говорить ему об этом… Что он тогда сделает?
Ева читала затаив дыхание, ощущая родство с этой неизвестной женщиной. В каждом слове отражались ее собственные переживания. Точно так же Ева чувствовала себя беспомощной и растерянной, металась между страхом и надеждой. Она читала, как ее предшественница впервые подверглась наказанию. Каким уроком это послужило для нее и как она пыталась подчиняться. Но далее незнакомка писала:
Я не вынесу здесь ни секунды. Оказывается, он проводит в этом доме не каждую ночь. Это дает мне время подумать над возможностью побега. Я попросила его показать мне дом. Он провел меня по комнатам, и я запомнила, насколько могла, их расположение.
Ева в нетерпении перелистнула страницу и увидела набросок дома. На втором этаже располагалось несколько комнат. Над ней размещалась комната со стеклянными стенами, в которой Ева пришла в себя. Только теперь она увидела, что это была скорее застекленная терраса. На первом этаже была отмечена входная дверь. В рисунке обозначались лишь схематически лестница и выход. Очевидно, ничего больше ее предшественнице увидеть не удалось. В памяти Евы первый этаж выглядел примерно так же. Подвал она впервые увидела теперь, на рисунке. По разделению помещений подвал походил на второй этаж. Ева пробежала остальные записи, в целом сходного содержания. Когда же она дочитала до конца, ей бросился в глаза бугор с внутренней стороны обложки. Ева медленно провела по нему пальцем. Бумага чуть смялась, как если бы под ней была пустота.
Ева подняла книжку и потрясла. И вновь у нее перехватило дыхание, потому что внутри что-то звякнуло. Под бумагой что-то было. Ева ногтем отогнула край и заглянула в щель. Ничего не увидела и поэтому сделала отверстие пошире, пока не разглядела внутри что-то металлическое. Она торопливо разорвала бумагу – и замерла.
В углублении был спрятан ключ. Ева невольно покосилась на дверь. Возможно ли, что неизвестной женщине как-то удалось раздобыть ключ от комнаты? Ева лихорадочно перелистала страницы. Может, она где-то пропустила упоминание о ключе? Но ничего такого в записях не было. Она навострила уши и прокралась на цыпочках к двери. Долго вслушивалась в тишину, после чего посмотрела сквозь замочную скважину. Глаз обдувало слабым потоком воздуха. Ева долго вглядывалась, постоянно смаргивая, – пока не различила смутные очертания коридора.
Медленно выдохнула, поднялась и вставила ключ в замок. Он подошел. Ладони вспотели от волнения. Ева повернула ключ.
Клак.
Она в изумлении замерла перед дверью. Затем сделала глубокий вдох и повернула дверную ручку.
31
– Голова кругом идет, – пожаловался Макс, стоя у магнитной доски в кабинете.
Лаура бросила взгляд на Симона. Тот сидел на стуле, пристроив у себя на коленях ноутбук, и нетерпеливо покачивал ногой. Его пальцы непрерывно стучали по клавиатуре; лишь время от времени он поднимал потерянный взгляд.
Лаура встала рядом с Максом.
– Можно вычеркнуть из списка подозреваемых партнера Евы Хенгстенберг. – Она перечеркнула имя красным маркером.
Разговор с Фрэнком Калау продолжался почти час, и по каждому из временны́х промежутков у него имелось железобетонное алиби. В обозначенные дни его даже не было в Берлине, поскольку он представлял фирму электроинструментов и ездил по всей Германии. Коллеги уже проверили данные: Калау находился в Гамбурге и Мюнхене. Кроме того, по комплекции он не имел ничего общего с человеком на видеозаписях. Калау был невысокого роста, скорее коренастый, и со светлыми волосами.
Макс задумчиво покивал и вытер пот со лба. Ко всем бедам, утром накрылся кондиционер, и теперь в кабинете стояла жара в тридцать градусов.
– Остаются Милан Цапке, Эрик Крюгер и Нильс Велинг. – Макс по второму разу обвел имена. – Цапке солгал, заявив, что Лена Рейманн отправилась в больницу без него. Соседка видела, как она села в его машину, а через час он вернулся один. Хотя он все отрицает, я склонен верить показаниям фрау Кольмайер. За это время Цапке мог отвезти Лену из больницы куда-то еще, но мы понятия не имеем куда. По словам Мартины Флеминг, у Цапке нет собственной недвижимости. При этом он имеет доступ к цианистому калию, а желание Лены завести детей могло послужить мотивом, хоть это и маловероятно. В случае с Евой Хенгстенберг и неизвестной убитой такой мотив и вовсе отпадает… – Макс тяжело вздохнул и снова провел рукой по лбу. – Так или иначе, в тот вечер, когда пропала Ева Хенгстенберг, его снова не было дома. Фрау Кольмайер видела, как он уезжал на машине.
– И это еще не всё, – проговорила Лаура. – Если фрау Кольмайер ничего не путает, Цапке отсутствовал и в ночь, когда за супермаркетом было обнаружено тело неизвестной. Его