Действующий премьер-министр Литовской республики Альгирдас Буткявичюс (Социал-демократическая партия) по линии КПСС отвечал за строительство и архитектуру в Вилкавишсском райкоме Литовской ССР, бывший спикер Сейма Литвы Артурас Паулаускас (Партия труда) был прокурором Варенского района Литовской ССР (все они, разумеется, состояли в КПСС). Ещё одним традиционным для СССР «социальным лифтом» был комсомол: министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс (социал-демократ) — бывший заведующим отделом ЦК ЛКСМ Литовской ССР. Хотя почему бывший? Комсомольские активисты, как и коммунисты, бывшими не бывают.
Латвия
Нынешний президент Латвии Андрис Берзиньш начинал политическую карьеру по партийной линии: был главой исполкома Валмиерского района, к концу «оккупационного периода» дорос до заместителя министра бытовых услуг Латвийской ССР.
Бессменным главой города Вентспилса с 1988 года является бывший инструктор отдела сельского хозяйства и пищевой промышленности центрального комитета Коммунистической партии Латвии Айварс Лембергс — ныне олигарх, лидер Союза «зеленых» и крестьян и один из теневых правителей Латвии.
Первый, наряду с Далей Грибаускайте, случай попадания «красной гвардии» Прибалтики в европейскую бюрократию — бывший комиссар ЕС по развитию, а до того — по энергетике, член КПСС с 1979 года Андрис Пиебалгс.
Членом КПСС с 1977 года является одна из самых одиозных националистических деятелей Латвии — бывший депутат Европарламента Инесе Вайдере, отвечавшая на уровне Брюсселя за проведение политики исторической памяти. Именно коммунист со стажем Инесе Вайдере возглавляла в ЕС борьбу за приравнивание коммунизма к нацизму! Ещё один борец за признание «советской оккупации» Латвии — депутат Европарламента нынешнего созыва Сандра Калниете. Конечно же, тоже состояла в КПСС.
Еще более выдающийся пример балтийского «перевертыша» — бывший министр культуры Латвии, автор Программы интеграции латвийского общества (в основе которой была принудительная ассимиляция русскоязычного населения с навязыванием ему государственного латышского языка и латышской же исторической памяти) Сармите Элерте.
Неистовая антикоммунистка, чье имя в Латвии стало нарицательным, по окончании в Москве ВГИКа в 1988 году вступила КПСС и стала делать карьеру по партийно-комсомольской линии: в частности, была членом клуба творческой молодежи при ЦК ЛКСМ.
Элерте сдавала научный коммунизм и просила принять её в партию как раз в те дни, когда в Латвии гремела «поющая революция», формировался Народный фронт и начиналось движение к независимости. Однако выпускница ВГИК и не думала присоединяться к этой «движухе». Из характеристики на Элерте, данной некогда секретарем партийной организации Союза советских писателей Латвии Э. Стродсом: «Статьям тов. Элерте присуща новизна суждений, своеобразность стиля и подхода к затрагиваемым проблемам, способность освещать и анализировать данную тему в контексте культурной и социальной жизни республики, а также идеологическая направленность»[57].
Самое смешное, что в наши дни Сармите Элерте пыталась скрыть своё «красное» прошлое и даже предпринимала попытки изъять из латвийских архивов компрометирующие её старые документы. Но шила в мешке не утаишь, и коммунистическое происхождение товарищей Элерте, Вайдере и Калниете, вместо того чтобы быть преданным забвению, окончательно стало притчей во языцех.
Эстония
Вероятно, самый яркий пример демократического эстонского лидера из «темного оккупационного прошлого» — это лидер правящей Партии реформ, премьер-рекордсмен, 9 лет возглавлявший эстонское правительство, Андрус Ансип. В предыдущей жизни самый влиятельный человек в стране был заведующим орготделом Тартуского райкома Коммунистической партии Эстонии. Отметилась Эстонская республика и делегированием «красной гвардии» в Брюссель: комиссар ЕС по транспорту, вице-председатель Еврокомиссии и бывший премьер-министр Эстонии Сийм Каллас в прошлом — директор эстонского республиканского отделения Сбербанка СССР и член КПСС с 1972 года.
Не менее яркий, чем у латышских коллег, пример несгибаемого антикоммуниста с коммунистическим «скелетом в шкафу» — депутат Европарламента от ультраправого эстонского блока «Исамаалийт» (IRL — «Союз Отечества» и Res Publica) Тунне Келам.
В Тартуском архиве сохранились свидетельства того, как в 1963 году Келам, тогда ещё не заявлявший о своем яром национализме, оправдывался, почему он не вступил в комсомол, и просил принять его в КПСС: «Сейчас, когда я оглядываюсь в прошлое, передо мной неизбежно встает один вопрос — почему я не вступил в ЛКСМЭ». «Несомненно, это можно полностью или частично объяснить влиянием дома (отец был верующий). Взяли ли меня, происходящего из такой семьи, вообще в такую организацию? Или не превратился бы потом дом в арену, где сталкивались бы противоположные взгляды? У меня не было ошибочного или плохого представления о комсомоле, но в решающий момент я с учетом всего предыдущего оставался пассивным. И только в университете я полностью избавился от влияния прошлого, овладев основами ясного мировоззрения». В заключение юный Тунне Келам пишет о желании «внести свой посильный вклад в великое дело строительства коммунизма и принадлежать к передовому и организованному отряду — КПСС». А преподаватель истории КПСС Тартусского государственного университета Йоханнес Калица, написавший Келламу рекомендательное письмо о вступлении в партию, пишет: «Товарищ Келам хорошо ориентируется в вопросах партийно-политического и международного положения, воспитывает слушателей в духе партийных принципов…». К тому времени будущий борец с «наследием оккупации» 6 лет проводил лекторскую работу в Обществе распространения политических и научных знаний ЭССР…
Кстати, в приеме в партию Тунне Келаму тогда было отказано, после чего взгляды у него снова поменялись, и несостоявшийся коммунист начал заниматься диссидентской деятельностью, требуя восстановления независимой Эстонии, став в итоге к концу 80-х годов одним из лидеров эстонского сепаратизма. Основанием для отказа в приеме в КПСС был указан карьеризм Тунне Келама, отсутствие в его карьерных планах каких-либо идейных соображений. Более точной характеристики деятельности всех балтийских «перевертышей» подобрать трудно.
3. Американские президенты Прибалтики: «рука Дяди Сэма» из заокеанских диаспор
Во время Второй мировой войны вслед за отступающей немецкой армией на запад бежали приблизительно 60 тысяч литовцев, 88 тысяч латышей и 80 тысяч эстонцев. Почти все они затем эмигрировали за океан, пополнив собой диаспоры прибалтийских народов в Северной Америке. По данным последней американской переписи населения, в США проживают 712 тысяч литовцев, 26 тысяч латышей и 27 тысяч эстонцев. Имеются в виду именно сознательные литовцы, латыши и эстонцы, а не американцы с предками из Прибалтики, давно ассимилировавшиеся и переставшие идентифицировать себя с родиной дедов и прадедов.
Для той же Литвы, население которой сократилось до 2,7 миллионов человек, 712 тысяч американских литовцев — огромная цифра; заокеанская диаспора при таком соотношении неизбежно будет оказывать заметное влияние на общественно-политические процессы в родной стране. И ведь помимо Северной Америки зарубежные общины литовцев, латышей и эстонцев есть в десятках европейских стран, Южной Америке, даже в Австралии и Новой Зеландии. Однако при строительстве постсоветских государств Прибалтики важнейшее значение имели именно эмигранты, переселившиеся за океан, и переселившиеся именно после войны.
В отличие от предыдущих и последующих волн эмиграции, носивших экономический характер, послевоенная эмиграция из Прибалтики была политической. Не только из Балтийского региона, но и из Европы бежали радикальные противники коммунизма и советской власти, отметившиеся службой в Латышском легионе СС, Эстонской дивизии СС, сотрудничавшие с гитлеровцами в составе гражданских администраций Рейхскомиссариата «Остланд», воевавшие в националистическом подполье («лесные братья», «Фронт литовских активистов»), принимавшие участие в Холокосте и военных преступлениях против мирного населения на территории Советского Союза («фабрика смерти» в Саласпилсе, операция «Зимнее волшебство», еврейский погром в Каунасе, Рижское еврейское гетто, эстонцы, участвовавшие в блокаде Ленинграда, и многое-многое другое). Наконец, просто политические и высшие административные деятели довоенных балтийских республик и крупные собственники, которые от возвращения в Прибалтику советской власти не могли ожидать ничего хорошего.