— Ты знаешь буквы? — сказал Кальдер.
— Должен, — сказала мама. — Но он их не писал ни разу.
Серп напоминал «C». Кэтвик. Кальдер был уверен, что людей послал Мейс. Он встал, но голова закружилась, и он рухнул в кресло.
— Лучше не вставать, пока лекарь вас не осмотрит, — сказала женщина.
Но Кальдер не мог ждать. Он снова встал, уже медленнее, и смог остаться на ногах. А потом он прошел к сапожнику.
Меч пронзил его в ребра. Кожа была белой, он потерял много крови.
— Вы — миссис Гирфорд? — сказал он.
— Верно.
— Я могу доверить вам и вашим сыновьям заботу о мистере Оливере, пока он жив?
Она была возмущена.
— Мы не позволим ему умереть. Можете быть уверены в этом.
Он поискал в карманах монеты. Он опустил их на стол.
— Мне не нужны деньги, — сказала она.
— Это заплатить за лекаря. Пожалуйста.
Она размышляла миг, а потом кивнула.
— Мне нужно идти, — сказал Кальдер. — Я должен найти Фэлин.
— Желаю удачи, — сказала миссис Гирфорд. — Бедная женщина сошла с ума.
Он выразил благодарность и ушел. Когда холодный воздух ударил его по лицу за дверью, он понял, что не знал, как отправиться в Фейрлейс этой ночью.
39
Тесса
— Помогите нам! — кричала я. — Откройте дверь! — я била по дереву руками. — На помощь!
Я кричала, хотя знала, что это было тщетно. В гробнице не было окон, она была из камня, а дверь — из самого плотного дерева. Даже если близко кто-нибудь был, они вряд ли услышат нас.
— Думаешь, дверь можно открыть снаружи? — сказал Эш.
Я знала, что ее никто не мог открыть снаружи или изнутри, если в ней не было скважин. Но я не хотела принимать правду.
— Может, пушкой, — я опустила руки. — Но тогда мы умрем, — я перестала кричать. Это только тратило наш воздух.
Шипение продолжалось, и мы уже были уверены, что воздух высасывали. Может, мне показалось, но я уже ощущала, как приходилось делать вдохи чаще, чтобы наполнить легкие.
— Конечно, замки были легкими, — сказала я. — Любой глупец, пришедший за Грейвенвуд, умрёт от удушья. Наверное, все, кто тут живет, знают о чарах и не пробуют.
— Мы не можем винить себя. Это лучше, чем ничего не делать. Если это может исцелить твою маму, это стоило попытки, — сказал Эш.
Я его не видела. Я не была еще ни разу в таком темном месте, если не считать мешок, куда Рэтчер поместила меня, когда я была вороной. Дверь плотно прилегала к раме, и я подозревала, что светлее с восходом солнца тут не станет.
— Дверь открывалась внутрь, да? — сказал Эш.
— Боюсь, что да.
— Тогда нет смысла бросаться на нее.
— Точно.
Его меч покинул ножны.
— Может, я смогу просунуть его между дверью и рамой.
Я пару минут слышала шум. А потом он сказал:
— Не выйдет. Слишком узко.
— А что насчет дыр, куда выходит воздух? Мы можем их заткнуть?
— Где ты? — он убрал меч в ножны, судя по звуку.
Я протянула руки и задела его левой ладонью.
Он сжал мою ладонь.
— Нам нужно оставаться вместе. Давай пройдем вдоль стены и прислушаемся.
Мы медленно прошли вправо, замерли и прислушались. Я прижалась ухом в одно из мест, готовых для следующего Кэтвика.
— Не отсюда, — сказала я. — Звук будто сверху.
— И я так думаю.
Мы продолжили, но добрались до конца с одной стороны, и я сказала:
— Громче не стало.
— Ага.
Но мы пошли в другую сторону и не услышали ничего другого.
— Ты можешь дотянуться до потолка? — сказала я. Я знала, что потолок был чуть выше Эша, но не была уверена, как далеко он мог достать руками.
— Погоди, — он отпустил мою руку, но я коснулась его бока, чтобы ощущать, что он делал. Он, используя открытые отверстия, поднялся к потолку. Через миг он опустился.
— Я ощупал край между стеной и потолком. Дырок там нет.
Я вздохнула.
— Это магия. Мы не сможем остановить ее или заткнуть. Воздух может вылетать прямо через камень.
Мы прислонились к стене, прижав руки друг к другу.
— Я — ужасный человек, — сказала я.
— Нет.
— Да. Я думаю о том, что рада, что я тут не одна. Я была бы одна, если бы ворвалась сюда раньше тебя. Я собиралась. А потом передумала. Если бы я была лучше, я бы всем сердцем желала, чтобы ты был в другом месте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не говори так. Может, это скоро прекратится.
— У меня кружится голова. Разве не это происходит, когда мало воздуха?
Он сжал мою ладонь.
— Не теряй надежду. Мы найдем выход.
Его прикосновение успокоило меня. Было бы так ужасно умереть в руках любимого? Вот. Я любила Эша, хотя не говорила ему этого. Я поклялась сделать это сегодня, умирая.
— Может, ты могла бы как-то разбить чары, — сказал он.
— Если бы. Но я слабая чародейка, если вообще есть силы. Я не знаю, с чего начать, — но слова Эша заставили меня думать. — Помнишь, что было написано на двери? «Только прямые и истинные потомки Малета Кэтвика могут забрать то, что лежит там». Если бы тут была леди Оделия, она смогла бы снять чары.
— Она — единственная Кэтвик?
— Да, то есть… — я задумалась. Был ее кузен Джулиан. Я думала, что он был из Кэтвиков. — Другой мертв, — прошептала я, чтобы тратить меньше дыхания. Даже так легкие горели. — Он мне снился. Он был призраком, — я вспомнила, как реально ощущался его визит в мою спальню.
— Почему он тебе снился? — Эш звучал почти ревниво.
— Наверное, из-за чувства вины. Дядя настоял, чтобы я попробовала его исцелить. Я использовала заклинание, которое он мне дал. Но Джулиан умер.
— Но это лучше, чем стать призраком, — он боялся этой судьбы. Такое стало с его братом.
Слова Эша звенели в голове. Лучше, чем стать призраком. Я сжала его ладонь, в голову пришла дикая мысль.
— А если он стал призраком?
— Кузен? Джулиан?
— А если заклинание сделало его призраком? Может, дядя ошибся. Он — не чародей. Или, может, он хотел, чтобы я превратила Джулиана в призрака. Не знаю, почему, — я поймала себя на том, что ерзаю, словно тело пыталось найти место лучше, чтобы вдохнуть. — Призраки Феллстоуна, — сказала я. — Они его слушались, верно?
— Да, — сказал Эш.
— А если я сделала Джулиана призраком? А если это был не сон, и он приходил ко мне в тот день?
— Почему тогда он не вернулся?
Я подумала и поняла.
— Потому что я сказала ему уйти, — я сжала руку Эша. — Понимаешь? Он послушался.
Мой голос было сложно услышать. Звучало так, словно я болела и несколько дней могла только хрипло шептать. Мне нужно было действовать, пока я не потеряла голос. — Джулиан, — сказала я. — Призрак Джулиан. Приди ко мне. Быстрее, — я закрыла глаза и представила его. — Приди ко мне сейчас же, — сказала я.
Я открыла глаза, его там не было. Я не ожидала, что это сработает, но все равно ощутила недовольство.
— Что он может, если придет? Он не может открыть двери. Его ладони пройдут сквозь поверхность, — голос Эша тоже стал тише, скоро и он перестанет говорить.
Он обвил меня руками и опустил голову к моему уху.
— Ты старалась.
Я крепко сжала его, пот стекал по мне, все внутри пылало. Я так много хотела сказать, но уже не могла выдавить слова. Я хотела, чтобы все не так закончилось. Я сожалела из-за своих слов раньше. Я хотела больше всего на свете, чтобы он был в безопасности в Сорренвуде.
Но больше всего я хотела сказать ему, как сильно любила его, до нашей смерти. Я подняла голову к его уху, но звука не было.
Он прижался губами к моей макушке. Я думала, что он хотел прижать меня ближе, но боялась, что он выжимал последний воздух.
Его тело напряглось, его ладонь коснулась моего лица и нежно повернула мою голову. Призрак стоял перед нами. Он все-таки пришел, выглядел так же, как во сне. Его окружал синеватый свет, иначе я бы его не увидела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я размышляла. Что делать с призраком? Я не могла спросить у Эша, голоса пропали. Было сложно сосредоточиться. Почему я вызвала призрака? Он не мог открыть нам дверь. Он прошел сквозь нее.