– возможность карьерного роста;
– интерес, который вызывала у меня выполняемая работа;
– зарплата.
Позже эти приоритеты поменялись местами и главным стало почти наркотическое влечение к тому, что я любил с детства: взрывам, выстрелам, оружию.
Однако любой прагматически мыслящий понимает: если начальство и принимает во внимание его пожелания, то в самую последнюю очередь. Научный и карьерный рост работников навевает начальству неприятные думы о возможной в дальнейшем конкуренции, повышение зарплаты требует лишних хлопот. Большинство начальников считает идеальным работником того, кто тянет воз дел, не претендуя ни на что. Но и на такого стараются взвалить многое, не имеющее отношение к работе.
Иногда руководство совсем уж заносит. Помнится директор авиазавода в Тбилиси, похвалявшийся в печати тем, что обязательно требует от кандидатов на повышение диплом об окончании «университета» марксизма-ленинизма. Много позже удивительно было наблюдать не отказ людей от навязанных им убеждений, а возмущение многих таким отказом.
Начальники, которые предпочитали профессиональным качествам идеологическую убежденность работников, находили в «бесценном ленинском наследии» теоретические оправдания высылкам в деревню или па рытье канав и прочему, пе бывали успешными, по, пока они разваливали порученное им дело, проходило обычно много времени. Многие предпочитают выжидать, когда волна начальственного (или народного – так тоже случается) гнева сметет идиота. Я такую пассивную стратегию рациональной не считаю: не так уж много отпущено нам времени в этой жизни.
Но и успешная реализация активной стратегии невозможна без компромиссов: «Тот, кто обороняет все – не обороняет ничего» – говаривал Клаузевиц 8* . Найти оптимум в многогранных отношениях между людьми непросто.
…Пришло приглашение в Одессу, на конференцию по аэродисперсным системам. Начальник отделения Дубов вызвал и предложил подготовить доклад, расписав прелести бархатного сезона в южном городе, пошутив насчет моей плодовитости как автора (только за последние полгода было получено 12 авторских свидетельств и звание лучшего изобретателя ЦНИИХМ). Ненавязчиво было дано понять, кого включить в авторы доклада. Я и сам был не прочь провести несколько дней в прекрасной Одессе, а список авторов не слишком волновал: уже шла подготовка к сдаче экзаменов в аспирантуру НИИ вакуумной техники.
Конференция оставила приятные воспоминания: после доклада подошли представители сразу нескольких организаций, стали выспрашивать подробности. Интерес к прибору, возможно, был неожиданностью для Дубова. Он подсел ко мне за обеденный столик и заговорил о перспективах служебного роста, близкой защите. Пришлось выслушать все это молча, лишь однажды сказав, в сторону, как бы кому-то другому: «Знаем, плавали…», что, конечно выглядело невежливо.
В командировку, но уже не столь приятную, пришлось выехать еще раз, когда выпал снег. Кроме сотрудников ЦНИИХМ, на полигон приехали и несколько аспирантов из МВТУ им. Баумана – очень трудолюбивые и знающие ребята: С. Меньшаков, М. Бойко, А. Омельяненко, С. Щавлеев. Они тоже заинтересовались прибором для измерения дисперсности частиц и попросили о помощи в его воспроизведении у себя на кафедре.
8* Клаузевиц Карл – прусский военный теоретик (1780-1831 гг.). Его фундаментальный труд «О войне» не потерял актуальности и в наши дни
4. ИОНЫ – В ДРЕЙФ!
Я не подавал заявление об увольнении из ЦНИИХМ пока не дождался приказа о зачислении меня в аспирантуру и собирал информацию о НИИВТ. Лаборатория, где предстояло работать, занималась газоразрядными счетчиками. Ее начальник стремился доказывать свое первенство в любом споре, завершать его своей фразой, как бы ставя затычку в бочку. Начальник сектора этой лаборатории хорошо меня знал по работе в НИИАА, он-то и предложил стать аспирантом. Разговаривая, начальник туго, в замедленном темпе формулировал мысль. Как Затычкин, так и Тугой, уже защитили кандидатские диссертации и имели виды на докторские. Оба были утверждены моими научными руководителями, так что, по крайней мере, в том, что касалось работы над диссертацией, конфликтов интересов не предвиделось. Однако учесть удалось далеко не всё.
4.1. Боюсь данайцев и дары приносящих! Помощь друзьям в МВТУ
О НИИВТ в книге «Создание первой советской ядерной бомбы» написано следующее.
«Родоначальником НИИВТ была созданная в 1934 г. отраслевая вакуумная лаборатория при ленинградском заводе «Светлана». Лаборатория уже тогда вела работы по проблемам создания электровакуумных приборов. В 1946 г. под руководством С. А. Векши некого лаборатория была преобразована в Центральную вакуумную лабораторию Министерства электротехнической промышленности… Эта лаборатория, а затем институт стали одними из активнейших участников работ над Урановым проектом.
В 1947 г. на основе Центральной вакуумной лаборатории был создан Научно-исследовательский вакуумный институт, директором которого был назначен С. А. Векшинский…
…Особую роль в создании специальных электровакуумных приборов для подрыва ядерных боеприпасов сыграли ученые института М. И. Меньшиков, А. М. Родин, С. Б. Овсянников, А. Н. Мозжорип, А. Б. Хейфиц, С. П. Воробьев, Л. С. Эйг, Л. Н. Космарский и другие»
В СССР тематика исследований проводившихся в институтах часто не соответствовала их названиям: считалось, что тем самым вводятся в заблуждение империалистические разведки. Тема моей диссертации не имела отношения к вакууму, предстояло исследовать ионно-электронную кинетику в газах-наполнителях сметчиков нейтронного излучения, первый опыт работы с которыми был приобретен еще в НИИАА. Кроме ничтожной (менее $150 по тогдашнему курсу) стипендии аспиранта, мне обещали выплачивать половину ставки инженера и обеспечить бесплатное питание, как занятому вредными для здоровья работами с излучением. Чтобы получить надбавки, была необходима виза заместителя директора. У того же были неприязненные отношения с моими научными руководителями и усиления их позиций он старался не допустить. Не поставил он и визу на служебной записке о льготах и доплатах, заявив, что более актуальной является задача нанесения покрытий бора па пластины детекторов (этим занималась другая лаборатория). На возражения Затычкина, что тема диссертации утверждена при поступлении в аспирантуру, заместитель директора выразил уверенность, ч то на ближайшем заседании ученого совета «это легко будет поправить».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});