у самих ещё оставалась еда на неделю. Особенно мука, её берегли, как зеницу ока.
Таган всё поглядывал на небо. Шушукался с Айсе.
— Что у вас там? — не выдержал Тимошка. — Чего таитесь?
— Никто не таится, — отозвалась Айсе. — Мы советуемся, куда направиться. Таган говорит, что надо успеть до половодья достичь высоких мест. А то застанет, так пропадём ненароком.
— Я и подумал, что стоит держаться полдня. Весна надвигается, а там и трудности с дорогой. Нарты придётся бросить. И как путь будем держать?
— К тому времени у нас груза поубавится, надеюсь, — ответил Тимка.
— Тогда будем помирать, — изрёк Таган. — Добыть еду в тайге не так легко, как может показаться.
Двигались на полдень уже дня четыре. Путь был трудным. Пришлось устроить днёвку. Все уже изрядно устали.
— Выберемся на берег, — предложил Таган. — В ельнике легко скрыться от случайного глаза. Вон и пологий берег завиднелся. Выезжаем туда.
Достигли места уже к полудню. Оно оказалось скрыто и крохотная поляночка с низкорослыми ёлками скроет всё.
— Перекусим и спать. Как бы олени не ушли далеко. Вдруг волки объявятся. — Тимошка оглядывал заросли, засыпанные снегом. — Посторожить бы не мешало по очереди. Кто первый?
Беглецы переглянулись, а Таган сказал:
— Пока светло и тихо, пусть Айсе сторожит и посматривает. Костерок поддерживает. Потом мы по очереди. Уже ночью. Оленей надо беречь.
До утра никто не потревожил путников. А потом Тимошка вдруг сказал резво:
— Мы тут до полудня пробудем. Схожу глянуть. Может что подстрелю. Всё на обед будет свежатина. А вы тут сидите тихо. Поспите по очереди. Вернусь часа через три-четыре. Следы хорошо видны, так что не заблужусь.
Нагрузившись оружием, Тимошка ушёл в лес. Идти было трудно, и за час одолел не больше двух вёрст. Ничего подстрелить не удалось. Дичи было мало. Лишь поближе к полудню попал стрелой в глухаря. Едва добил раненую птицу. Та скакала ещё резво. Пришлось потрудиться. Зато оказалось мясо на обед.
В надежде ещё что-нибудь добыть, Тимошка шёл назад медленно, высматривая по деревьям птиц. Рябчик потребовал стрелы и Тимошка зло выругался, не найдя потом стрелу в снегу. Была жаль её, не больше не стал рисковать и поспешил к своим.
До лагеря добрался уже в сумерках. И ужаснулся. Никого там не оказалось. Исчезли люди с нартами и оленями. Лишь истоптанный снег и несколько капель замёрзшей крови. Значит, казакам удалось выследить или то был тот случай, против которого нет спасения. Ведь всё вроде бы предусмотрели.
Он посидел с четверть часа. Вдруг встрепенулся и оглядел серый лес. Быстро нацепил на себя пищаль и лук, он пустился по следу. Виден он был отлично. Скоро вышел на лёд речки. След вёл вниз по реке и даже в сумерках хорошо выделялся на снегу. То был их собственный след, но и чужой тоже выделялся.
Тимошка осторожно вглядывался вдаль, ожидая встретить врага. Лук держал наготове. В голове вертелась назойливая мысль, что без припасов он просто через неделю помрёт от усталости и голода. Стрелы скоро окончатся, как и порох для пищали. И эта мысль продолжала гнать его дальше.
Темнота опустилась на реку, и приходилось всматриваться в след. Полагал, что покинуть реку никто не стал бы. Тащиться по тайге, когда снег уплотняется и с лёгкостью может провалиться и порвать обувь — это равносильно смерти.
Показалось, что прошло больше часа, как он пустился в погоню. Ждал света костра, но его пока что не заметно. А усталость брала своё. И всё же Тимошка не хотел сдаться, не испробовав попытки догнать похитителей и врагов.
Речка сделала изгиб, и он чётко увидал огонь костра. До него было не дальше версты, и его грудь наполнилась надеждой, страхом и всем, что могла выдержать. Он даже остановился, словно оттуда, от огонька, его могли заметить. А собак с казаками не было. Следов их Тимошка не нашёл.
Он даже сел на сугроб и поразмыслил. Что он мог предпринять? Сколько казаков может быть там? Трое или четверо? Тот охотник говорил о четверых. Много, да самоеда можно не считать. Тот не станет защищать русских. Значит, трое. Тоже не так мало для одного Тимошки.
Он даже успел вздремнуть и вздрогнул, как от выстрела. Но всё тонуло в тишине. И кругом стояла мрачная темнота. Ни одной звёздочки не мигнуло на небе. И на душе стало муторно и тоскливо. Нахлынула апатия при мысли, что ему не справиться с казаками, и он почти смирился с этой мыслью.
«Дьявол! — мысленно выругался Тимошка. — Всё одно подыхать! Так хоть сделаю попытку чего-то добиться. Вдруг Господь на моей стороне? Да казаки тоже устали таскаться за ними по снегам. Оно им надо? Пойду дёрну судьбу за хвостик. Поглядим, как отзовётся».
Голода он не ощущал, хотя с утра больше ничего не ел. Птицу он бросил на дерево уходя, и теперь жалел об этом. Встал, отряхнулся от снега, чувствуя холод во всем теле. И торопливо направился на огонёк костра.
Он подошёл довольно близко, шагов на пятьдесят. Пришлось перебраться на берег. Оттуда хорошо виден лагерь казаков. Все сидели вокруг костра посередине реки. Видно было, что опасались Тимошки. А по голому пространству подкрасться незаметно невозможно даже ночью. Но Тимка думал иначе. Знал, что от света костра очень плохо видно, что делается в темноте. А он наблюдал.
У костра сидели трое казаков и Айсе с Таганом. Тот, судя по всему, был связан. А Айсе вроде бы нет. Да и куда она денется одна? А трое казаков заканчивали ужин, и тут Тимошка ощутил спазм голода в животе. Поморщился и затих за зарослями кустарника у самого льда реки. До левого берега речки от костра было не дальше пятидесяти шагов. Поскольку оленей здесь не видно и не слышно, Тимка понял, что их отправили на другой берег.
Прикинув расстояние, Тимка посчитал, что до костра от его укрытия всего шагов не более тридцати. И это расстояние следовало проползти незаметно, таща с собой оружие. Правда, сугробы виднелись и вблизи костра, и повсюду тянулись полосы невысоких наносов. За ними хоть как-то можно скрыться. И вдруг подумал с возрастающей надеждой: «Разденусь до исподнего. Там всё белое хоть и давно не стирано. Зато меня трудно будет заметить. Ничего, сдюжу. Дело надо быстро закончить. Да и мороз совсем слабенький!»
Он так подбадривал себя, продолжая наблюдать. Пленникам еды не дали, это разозлило его. Но тут заметил, как казак встал и связал руки Айсе ремешком поверх рукавичек. Проверил Тагана и