Читать интересную книгу Против всех - Виктор Суворов

Учения «Днепр» проводились в честь предстоящей 50-й годовщины Октябрьского переворота. Советский Союз привычно играл надувными мускулами Намек был таким: если мы пойдем вперед, то никакой Рейн вас, буржуины, не спасет. Мы форсируем любую преграду общевойсковыми и танковыми армиями, тут же в считанные часы наведем мосты, в том числе железнодорожные.

Этими своими наблюдениями я поделился в книге «Рассказы освободителя». Некоторые из тех, кто в том балете участия не принимал, выразили сомнение: да возможно ли так нагло обманывать неискушенных зрителей?

Возможно, граждане. У нас все возможно. Каждый сам может убедиться: снимки той показухи существуют в достаточных количествах, их никто не прятал. А вот материалы учений в Тоцких лагерях секретны и через шесть десятков лет: здесь нашим стратегам было что прятать.

6

Проблемы на Тоцком полигоне начались задолго до учений. Лето в Поволжье и на Южном Урале бывает свирепым. Каждый день температура в сухой степи далеко за тридцать градусов. Десятки тысяч людей собрали в гигантском лагере. Тренировки до седьмого пота: балет — он и есть балет. Обеспечить всех чистой водой невозможно, потому первой напастью была дизентерия. Она терзала лагерь уже в июле. Но не отменять же мероприятие, которое готовили много месяцев, истратив чудовищные средства, из-за какой-то дизентерии.

Кстати, кем-то объявлено, что в учениях принимали участие 45 тысяч солдат и офицеров, однако самые простые подсчеты дают другой результат. 45 тысяч — это наступающая сторона. Не забудем мощное усиление 128-го корпуса, собранное из различных военных округов, включая артиллерийскую дивизию, артиллерийскую и инженерную бригады и множество частей поменьше.

Но кроме наступающих были и те, кто должен был их остановить. В пяти километрах от эпицентра взрыва в обороне стоял 7-й стрелковый корпус в составе двух дивизий с усилением. Обороняющимся предстояло в окопах, траншеях и блиндажах не только пережить ядерный взрыв в непосредственной близости, но и «быть в готовности закрыть брешь в обороне, образовавшуюся в результате ядерного удара» (Красная звезда. 9 июля 1992 г.). Отчего же целый корпус в статистике не учтен?

Кроме сухопутных войск в учениях принимали участие три авиационных дивизии и отдельный авиационный полк. Их тоже почему-то в число участников не записали.

А дозы хватали все. Газета «Красная звезда» была вынуждена признать:

Как позже оказалось, солдаты, принимавшие участие в секретном мероприятии, а с ними и местные жители, получили немалую дозу радиационного облучения (Красная звезда. 19 июля 1996 г.).

Такие элементарные меры предосторожности, как дезактивация техники, оружия и обмундирования, не применялись. В учениях принимала участие огромная масса людей. Никакого специального медицинского наблюдения за состоянием их здоровья установлено не было. Засекреченные и забытые, они жили, как могли, без всякого внимания со стороны государства... Каждый дал подписку, клятвенно обязавшись молчать об этом в течение 25 лет (Красная звезда. 9 июля 1992 г.).

Не злобствующий клеветник все это выдумал. Об этом сообщает центральный орган Министерства обороны РФ.

Не все на тех учениях делалось по уму. Накануне учений всем участникам выдали со складов новенькое обмундирование и новую обувь. Зачем? Пусть в старом отвоюют день, сбросят с себя, вымоются, оденутся в новое. Но нет, в новое переодели и переобули накануне. В новом обмундировании бойцы и командиры пошли через эпицентр ядерного взрыва. Потом в этих штанах, в этих новеньких гимнастерках, в этих скрипящих сапогах они поехали в свои гарнизоны. А солдаты и сержанты вскоре и вовсе ушли на дембель, потому как для большинства дембель досрочным оказался.

Участников постригли наголо еще за два месяца до учений и потом стригли постоянно. Некоторые медики считают, что лучше было бы постричь всех сразу после учений, хорошо помыть, одеть и обуть во все новое и поскорее отвести подальше от этих проклятых мест. Но быстро рассредоточить после учений десятки тысяч людей и тысячи машин, используя небольшие железнодорожные станции в районе Тоцкого полигона, было невозможно. Лагерь, постепенно сворачиваясь, стоял до конца октября. Сразу после учений по лагерю вновь поползла дизентерия. Но вдруг врачи сообразили, что вместе с дизентерией распространяется еще какая-то болезнь, симптомами дизентерию напоминающая, но ею не являющаяся.

Больных вывозили с Тоцкого полигона в спешно развернутые полевые госпитали в районе Чкалова. Потому как в Чкалове — штаб Южно-Уральского военного округа и тыловые учреждения, включая госпитальную базу. При развертывании полевых госпиталей не был учтен один нюанс. Утром 14 сентября в момент подхода носителя к цели направление ветра изменилось. После взрыва, вопреки прогнозам, радиоактивное облако понесло не в голую степь, а в направлении города со славным именем Чкалов. Радиоактивные осадки выпадали не сплошным настилом, а пятнами, большими и малыми. Все вроде бы чисто, потом вдруг в паре сотен километров от эпицентра в прелестной рощице — радиоактивная земляничная полянка. Или родничок. Или ручеек. А дальше снова чисто.

Радиоактивная пыль была поднята на большую высоту раскаленной массой воздуха при сильном ветре (Военноисторический журнал. 1991. № 12. С. 86).

Так вот, разместили те самые полевые госпиталя между Тоцким полигоном и городом Чкалов как раз на пути, по которому прошло радиоактивное облако. А палатки огромного лагеря на Тоцком полигоне после ухода последних полков свернули и положили в стратегический запас.

7

Участник учений генерал-полковник Б. П. Иванов свидетельствует: «Специальная группа была в эпицентре через 40 минут» (Военно-исторический журнал. 1991. № 12. С. 85).

У нас так заведено: когда надо что-то скрыть, используем термин, который может означать все что угодно: особый эшелон, изделие 602, груз 505, специальная группа. Что за группа такая оказалась в эпицентре через 40 минут? Этого генерал-полковник объяснять не стал.

Об этом через 45 лет рассказал командир специальной группы бывший капитан Советской Армии, серб по национальности Младлен Маркович. После Второй мировой войны в Советском Союзе обучались офицеры из Польши, Болгарии, Югославии и других стран, которые попали под контроль Советского Союза. С Югославией произошел разрыв. Офицеров, возвращавшихся домой после учебы в СССР, в Югославии сажали как сталинских шпионов. Потому многие оставались в Советском Союзе, принимали советское гражданство и зачислялись в Вооруженные Силы СССР.

В Тоцком эксперименте у капитана Марковича была особая роль. Выбор на него пал потому, что в случае гибели о нем никто бы не вспомнил. Капитану Марковичу дали группу заключенных, которых держали под усиленной охраной. Он должен был обучить их измерению уровня радиации. Капитан получил неограниченные права и мог расстреливать своих бойцов на месте за любое проявление неповиновения. Эта группа заключенных во главе с капитаном Марковичем и побывала первой в эпицентре через 40 минут после взрыва. Это они измерили уровень, дали добро на выдвижение основных сил наступавшей стороны и вернулись в лагерь.

Я не мог стоять на ногах, когда увели заключенных, о судьбе которых я больше ничего не узнал. Меня положили на нары, где я пролежал несколько дней без всякой медицинской помощи. Освидетельствования степени заражения не проводилось. О том, что мое лечение не входило в планы Тоцкого сценария, я узнал доподлинно через 40 лет, когда по запросу получил ксерокопию архивного послужного списка, в котором черным по белому записано, что я с 7 августа, то есть за 37 дней до атомного взрыва, находился «в распоряжении командующего Северо-Кавказским военным округом». То есть очень далеко от места тех событий...

Немудрено, что следующие полвека мою судьбу, как и судьбу тысяч «подопытных», кроили по официальной дезинформации и лжи, скрепленных подписками «о неразглашении». Открой рот — тут же окажешься государственным преступником- А вся «гостайна» состоит в том, что до сегодняшнего дня у меня нет квартиры, что армия, в которой остались моя молодость и здоровье, не признавала за мной прав на лечение в своих госпиталях (Литературная газета. 15 сентября 1999 г.).

Досталось не только людям, но и технике. Показухи ради режимы огня артиллерии были форсированы. Нагрузка на каждый ствол выходила за допустимые пределы, стреляные гильзы приваривались к казенникам, выбрасыватели не срабатывали. К концу учений приходилось выбивать гильзы ломом и снова собирать буквально рассыпавшиеся после каждого выстрела затворы. Конечно, после подобной «эксплуатации» пушки подлежали списанию. Варварская эксплуатация во время многомесячной подготовки к «балету» сказалась на танках, бронетранспортерах, автомобилях — массовому списанию подлежали не только десятки тысяч людей, но и тысячи самых современных боевых и транспортных машин.