Ее размышления прервали. Сквозь мрачную задумчивость проник голос такисианина.
— Рулетка, сюда.
Она в замешательстве завертела головой по сторонам, увидела раскладной металлический стул и села.
— Ба, миссис Браун-Роксбери! А вы что здесь делаете? — Она смотрела прямо в ореховые глаза сенатора Хартманна. Он смущенно кашлянул, — Н-да, прозвучало это не очень вежливо, прямо скажем. Просто я не ожидал встретить вас здесь и растерялся. Рад вас видеть. Мистер Лав говорил, что вы уволились из ООН, и я был очень огорчен, когда узнал об этом.
— ООН? При чем здесь ООН? Ты там работала? — вмешался доктор. — Сенатор, рад вас видеть.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Рулетка открыла было рот и тут же закрыла его — Хартманн ответил вместо нее.
— Да, миссис Браун-Роксбери работала экономистом в отделе развития.
— Я бы не сказала, что нам удалось хоть что-то развить, — отозвалась она автоматически.
Сенатор рассмеялся.
— Узнаю Рулетку. Вы за словом в карман не лезете.
Хартманн принялся рассуждать о «колоссальной работе, которую проделали МВФ и Международный банк реконструкции и развития…», а над головами у них полоскался и хлопал на ветру полосатый навес, натянутый для защиты от солнца. Эти хлопки и шлепки то и дело прерывали его речь.
— Да, — хлоп! — проект электри… — шлеп! — фикации в Заире, — хлоп! — классический пример превосходной работы…
Непрекращающийся поток слов прервало вежливое покашливание.
— Сенатор…
— Да, слушаю?
— Джон Лэтхем из «Лэтхем и Стросс», — Адвокат склонился ближе, его светлые глаза были непроницаемы, — Мой клиент.
Он указал на азиата с золотой ручкой, и Хартманн обернулся, чтобы взглянуть на него.
— Генерал Кин, а вы здесь какими судьбами? Я и не видел, как вы сюда прокрались. Надо было подать голос.
Кин спрятал ежедневник в карман пиджака, поднялся и крепко пожал протянутую руку сенатора.
— Я не хотел вас беспокоить.
— Пустяки. У меня всегда найдется время для одного из моих самых верных сторонников.
Светлые непроницаемые глаза Лэтхема уставились на Кина, затем снова вернулись к сенатору.
— Дело вот в чем, сенатор… Сегодня утром генерал понес серьезный ущерб. Из его сейфа похитили несколько кляссеров с очень ценными марками, а полиция пока не слишком продвинулась на пути расследования. — Адвокат пробуравил Тахиона многозначительным взглядом, но такисианин не шелохнулся. Юрист пожал плечами и продолжил: — По правде говоря, они даже не чешутся. Я нажал на них, но мне было сказано, что ввиду более важных дел, связанных с Днем дикой карты, им некогда заниматься простой кражей.
— Возмутительно! Однако, боюсь, у меня почти нет связей среди нью-йоркских стражей порядка, и потом, мне не хотелось бы вторгаться на территорию мэра Коха. — Мимолетная улыбка мэру, который, все еще надеясь на что-то, топтался рядом с ними. Взгляд Хартманна задумчиво скользнул на туза, — …Хотя… Позвольте представить вам мистера Рэя, моего верного стража из министерства юстиции.
Кин весь подобрался и обменялся взглядами со своим невозмутимым адвокатом. Рулетке стало интересно, может ли лицо этого сухаря от юриспруденции выражать что-либо еще, помимо холодной расчетливости.
— Это было бы прекрасно…
— Сэр, — вмешался Рэй, — Моя задача — охранять вас, и не хочу никого обидеть, но вы куда важнее, чем какие-то марки.
— Спасибо за заботу, Билли, но твоя задача — выполнять все, что я тебе приказываю, а я приказываю тебе помочь мистеру Лэтхему.
В эту минуту никто не назвал бы сенатора добродушным, и туз кивнул.
— Благодарю вас, сенатор, — негромко проговорил Кин, и они с Лэтхемом удалились, прихватив с собой Билли Рэя.
— Так на чем мы остановились? — Улыбка вновь прочно заняла свое место на лице сенатора. — А, припоминаю. Мы говорили о вашем неоценимом вкладе.
Рулетка настойчиво прижалась плечом к плечу Тахиона, напустив на себя обезоруживающе уязвимый вид.
— О, сенатор, я вижу одного знакомого, с которым мне нужно поговорить. Посему я вынужден на некоторое время вас покинуть. Мадам, вы идете?
Он поднялся, подал Рулетке руку, и они быстро отправились на другую сторону трибун.
Людское море плескалось у самого края трибун, уходя вдаль широкой волнующейся гладью и заливая площадь перед Могилой Джетбоя. Перед ними возвышался сам мавзолей — огромные приподнятые крылья, устремленные в небо. Сквозь высокие узкие окна можно было видеть точную копию самолета «ДБ-1», подвешенную к потолку. А перед мавзолеем двадцатифутовый Джетбой стоял, устремив отрешенный взор куда-то поверх голов многотысячной толпы.
— Мы только что стали свидетелями любопытной маленькой драмы, — заметил Тахион.
— Да.
Он внимательно посмотрел в лицо своей спутницы.
— А ты недолюбливаешь сенатора. Почему?
— Я подозреваю, что он имеет долю в компаниях, получающих те самые многомиллионные заказы за государственный счет, о которых он тут разглагольствовал.
— Мне показалось, это пойдет на пользу народу Заира.
— Едва ли. Линию электропередачи разрабатывали с таким расчетом, чтобы невозможно было отводить энергию людям, которые живут вдоль нее. Если в двух словах, то весь этот миллиардный проект затевался для того, чтобы обогатить этого бандита Мобуту и чтобы разные международные корпорации могли погреть на нем руки — а еще для того, чтобы несколько крупных западных банков могли получить свой процент, причем немалый. Только народ Заира не получит ни черта и будет продолжать влачить жалкое существование, хотя их континент обладает богатейшими запасами минеральных ресурсов.
— Рулетка, ты — чудо.
Она обернулась и взглянула ему в лицо.
— Если ты собираешься начать рассказывать мне, какая я красавица, когда я тут перед тобой распинаюсь, отправишься вниз с трибуны!
Тахион шутливо поднял руки.
— Что ты, что ты, я восхищаюсь твоей страстью, и ты действительно очень красивая, но своим неравнодушием и увлеченностью ты… ты напомнила мне одну женщину.
Конец фразы вышел скомканным и повис в воздухе. Доктор сделал вид, что заинтересовался группой гостей праздника неподалеку от них. Рулетка от нечего делать тоже принялась разглядывать толпу и вдруг ахнула, заметив тень птеродактиля, накрывшую людей. Она подняла голову и в самом деле увидела птеродактиля — он направлялся прямо к ним. Тахион, обернувшийся на ее вскрик, вздохнул и замахал на незваного гостя руками. Доисторическое существо, нимало не смутившись, продолжило полет, а такисианин схватил ее за пояс и втащил обратно под навес ровно за миг до того, как на трибуны приземлилось несколько твердых катышков помета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});