Он всё твердил, что она должна уйти. Сказал еще много гадких вещей, и ни одной приятной. Кое-что она и вовсе не поняла, но решила не уточнять.
Сильная дрожь началась вечером, а на рассвете переросла в непрекращающуюся тряску. И Элоди поняла, что одной ей не справиться. Джеймсу нужна была помощь, и как можно скорее.
Именно эта мысль побудила ее покинуть комнату — впервые с момента прибытия. Она провела там ночь, и там же поела, а его гардеробную, смежную со спальней, использовала для более личных нужд.
Теперь же Элоди сбежала вниз по лестнице, пытаясь понять, что ей делать. Какого врача ей вызвать? Она понятия не имела, кто занимается здоровьем Джеймса. Но, наверное, об этом знает кто-то из его слуг — камердинер, по крайней мере. Только где его найти?
Удача сопутствовала ей, когда она вошла в большой зал. Там сидела экономка и мужчина, который, скорее всего, был стюардом. Они о чем-то тихо переговаривались, и Элоди готова была поспорить, что о ней — странной девушке, которая приехала вчера утром, попросила чаю, а потом провела ночь в хозяйской спальне.
В обычное время Элоди остановилась бы, чтобы полюбоваться интерьером — повсюду был темный дуб, прохладный мрамор, шахматный пол, — но обстоятельства не располагали разглядывать обстановку. Позже, когда Джеймс придет в себя, она найдет время, чтобы оценить его дом. Дом, в котором она собиралась стать хозяйкой.
Она подлетела к слугам.
— Быстрее, — рявкнула Элоди, использовав свои самые властные манеры. — Виконту нужен врач, немедленно.
Они уставились на нее так, будто она говорила по-немецки.
— Вы не слышали? Я сказала, виконту нужен врач, и как можно скорее!
— Мы слышали вас, мэм, — ответил мужчина. Вовсе не уважительно.
Элоди начала закипать. И где Джеймс нашел этого растяпу? Подобрал на Ковент-Гардене?
— Тогда почему вы еще здесь? — грозно спросила она. — Пошлите за врачом!
Слуги обменялись неловкими взглядами.
— Мэм, без обид, но милорд не любит, чтобы мы вмешивались, когда он в таком состоянии. А раз мы не знаем, кто вы, то его приказы для нас превыше ваших.
Не знают, кто она? Но она же представилась! Им мало ее имени? Лакеи были гораздо сговорчивее.
Ну, раз так…
Элоди сузила взгляд и придала себе еще более надменный вид.
— Да будет вам известно, — важно сообщила она, — что я — леди Элоди Буршье, старшая дочь графа Дорсета и будущая виконтесса Рочфорд. И уверяю вас, вы оба не задержитесь на своих должностях, если не выполните мою просьбу сейчас же.
Говорить о своем будущем титуле было слишком самонадеянно, да и Элоди не привыкла грубить слугам, но помолвку они с Джеймсом обсудят позже, а подчинение ей требовалось здесь и сейчас.
Экономка испугалась первой. Она подпрыгнула на месте и помчалась исполнять приказ, не забыв перед этим опуститься в быстром реверансе.
Стюард покраснел и явно смутился. Он поклонился Элоди, но остался стоять.
— Миледи, — сказал он уже гораздо почтительнее. — Мне послать за братьями Его Милости? Они опытны в таких делах.
Элоди выдохнула и устало потерла веки. Она была так напугана и так устала…
— Да, — махнула она рукой. — Да, будьте добры, пошлите за ними.
Любая помощь была бы кстати.
— А как вас зовут? — уточнила она у мужчины, прежде чем он успел откланяться и уйти.
— Джефферс, миледи. Я напишу лорду Уильяму и мистеру Джорджу, они сейчас в Лондоне. И я также поручу повару приготовить легкий бульон для милорда — это лучше всего работает в такие времена.
Элоди рассеяно кивнула. Медленно, но до нее доходил смысл сказанного.
«Опытны в таких делах». «В такие времена».
Кажется, персонал Джеймса не был удивлен, они к такому привыкли. Они точно знали, что происходит и что с этим делать.
Что ж. Значит, была одна хорошая новость — если никто не переживал, то, возможно, Джеймс и не умирал. Элоди немного успокоилась, но Джефферс еще не закончил.
— Миледи, стоит ли мне запросить завтрак и для вас тоже? Если вы собираетесь остаться, то позвольте отметить, что у вас впереди битва, и вам нужно подкрепиться.
Элоди встрепенулась и удивленно моргнула.
— Битва? Что вы имеете в виду?
И что значит «впереди»? Вот это, то что, она видела — это еще не самое худшее?
Во взгляде Джефферса промелькнуло сочувствие.
— Могу ли я говорить откровенно? — уточнил он.
— Да, разумеется.
— Я должен предупредить вас, что Его Милости будет… трудно в следующие пару дней. Смею вас заверить, что если вы решите покинуть этот дом, никто не станет вас осуждать. Это испытание и правда крайне… утомительно.
Элоди уставилась на него, чувствуя себя сумасшедшей.
Дней? Она не ослышалась? Он сказал дней? Невозможно!
— Если вам больше ничего не нужно, леди Буршье, я пойду составлять сообщение для братьев милорда…
— Да, да, конечно.
Если это безумие продлится несколько дней, то братья Джеймса особенно ей нужны. Они могут сказать, чего ожидать и следует ли ей опасаться за его жизнь.
Как только Джефферс оставил ее, она помчалась обратно в комнату Джеймса. Он был точно таким же, каким она его оставила — дрожащим и вспотевшим. Нужно ли накрыть его одеялом? Казалось, что он дрожал от холода, но пот струился так, будто бы ему было жарко.
Как это всё называется? Лихорадка? Или что-то другое?
Боже, как же она ненавидела быть такой беспомощной! Вообще-то Элоди всегда была умной девочкой, все так говорили, а еще она не раз помогала ухаживать за сестрами, когда они болели, не говоря уже об отце…
Но она смотрела на Джеймса и ровным счетом ничего не понимала. Было так страшно видеть его таким, так ужасно наблюдать, как он страдает, и не понимать, как всё это прекратить.
Его волосы липли ко лбу, лицо побледнело, глаза были красными, а круги под ними болезненно-темными. Он так мало походил на мужчину, который уехал из ее поместья всего неделю назад.
Он сделал это с собой из-за нее? Если так, то он просто глупый, несносный мальчишка! Разве он не понимает, что она не стоит его здоровья? Никто не стоит.
— Эли… — пробормотал Джеймс.
Она вздрогнула и бросилась к кровати.
— Джеймс? Что такое?
Но он ее не слышал. Или просто не узнавал. Его взгляд казался стеклянным, брови хмурились, а голова моталась из стороны в сторону, как если бы он был в бреду.
— Эли, — повторил он низко и хрипло. — Я же говорил… Не верит… Не изменился.
Глаза Элоди защипало от слез. Да, он сделал это из-за нее, из-за ее отказа его выслушать. Она шмыгнула носом и потянулась, чтобы погладить его мокрые волосы.
— Я верю тебе, Джеймс, правда.
Она точно могла ему верить в том, что касалось других женщин. Конечно, потребуется некоторое время, прежде чем она поверит, что он не будет напиваться всякий раз, когда их отношения будут давать трещину. Но ведь и этого можно достигнуть, не так ли?
Джеймс говорил что-то еще, но Элоди мало что понимала. Наконец, примерно через час, прибыл врач, который представился мистером Грегсоном. Это был седой мужчина с дружелюбным лицом и добрыми манерами.
Элоди облегченно выдохнула, обрадовавшись его прибытию. Грегсон уверил, что уже видел такие симптомы и у Джеймса, и у его отца, и поэтому он точно знает, что с ними делать.
— Отдохните, миледи, — улыбнулся он. — Позавтракайте или займитесь чем-нибудь, чем вы там, дамы, занимаетесь по утрам. Я позабочусь о лорде Рочфорде, обещаю.
Это обещание было очень кстати. Определенно, от Грегсона Джеймсу будет больше пользы, чем от Элоди.
Она вышла и направилась в покои, которые для нее подготовили слуги. Ей срочно нужна была горячая ванна и свежая одежда. Элоди позвала Мэри — единственную служанку, прибывшую с ней в Рочфорд-хаус, — и та помогла ей помыться и переодеться в утреннее платье из синего муслина. Завязать волосы в простой пучок.
У Элоди не было времени на легкомыслие и заботу о том, как она выглядит. Нужно спуститься вниз и поесть до того, как приедут братья Джеймса. Когда он снова окажется под ее присмотром, еда будет последним, о чем Элоди сможет думать.