Так в драконьих войсках зародилась эта жутковатая традиция.
Среди прочего курсантам пришлось узнать и о том, что бывают такие дни, когда дракон просто отказывается подниматься в воздух. Похоже, никто не знал, отчего так происходит, включая и самого Гэредиса, который рассказал, что это было одной из трудностей в его довоенном аттракционе.
— У тебя собралось полно народу, а дракон в своей повозке просто упрется — и все. Самое лучшее, что можно сделать, — это оставить его в покое или кормить всякими лакомствами, пока это настроение не пройдет.
Одна девушка не прислушалась к его советам и продолжала досаждать своему дракону. Зверюга зашипела и, прежде чем хозяйка успела отскочить, щелкнула зубами, отхватив ей руку почти по самое плечо.
— Хм, а мне и в голову не приходило, что можно так ловко увильнуть от сражений на том берегу пролива, да еще, надеюсь, и неплохую пенсию получить, — заметил Фаррен, и после этого все стали относиться к своим драконам с чуть большей почтительностью.
С тех пор как дела с полетами у Хэла наладились, он проводил со своим драконом куда больше времени, чем все остальные, хотя по-прежнему отказывался дать ему имя. Хэл не спускал его с привязи, но теперь цепь была не такой короткой, и он часто уводил великана прочь из лагеря, в окружавшую его рощу. Похоже, любая непогода была зверю нипочем — хлестал ли его кожистую шкуру ветер или поливал дождь.
Как-то раз Сэслик застала его что-то рассказывающим дракону и сказала, что он уже хватил лишку.
Подумав, Кэйлис согласился с ней, в особенности когда ему стало казаться, что дракон начал движениями лап и шипением отвечать ему.
— А сейчас, — сказал сержант Ти, — сержант Кэйлис расскажет нам, как рочийские драконы подкрадывались к его патрулям. Это новый тактический прием, и мы получили приказ начать обучение вас этой тактике, поэтому вы и видите на том конце поля чучела на соломенных лошадях. Каждый из вас сейчас поднимет своего дракона в воздух и попытается подлететь на нем как можно ближе к чучелу. Попытайтесь дать понять вашему дракону — только не спрашивайте меня как, — чтобы он схватил всадника и сорвал его с коня. Хватать всадника вместе с конем тоже не возбраняется. Только осторожно, смотрите не свалитесь на землю.
И, сменив тон, скомандовал:
— Первый Кэйлис! Выходите и покажите нам хороший пример.
— Разрешите обратиться, сержант! — сказал Фаррен.
— Слушаю.
— Я не имею ничего против того, чтобы убивать ро-чийцев. В конце концов, зачем я здесь, если не за этим. Но это хватание не кажется мне особо выгодным делом. Дорогой всадник на дорогом драконе, рискующий всем ради того, чтобы стащить какого-то болвана с коня и подставить свое горло ближайшему лучнику. Или дать ему шанс утыкать стрелами своего дракона, что вряд ли ему понравится.
Ти заколебался, дав Хэлу достаточно времени, чтобы вспомнить о катапультах, которыми отгоняли рочийских драконов, напавших на патруль, когда он возвращался из своей последней разведки.
— Приказ есть приказ, — без особой убежденности ответил наконец Ти. — Но я передам ваше мнение лейтенанту Гэредису.
Фаррен взглянул на Хэла, скорчив гримасу. Кэйлис слегка кивнул и побежал к дракону.
Хэл и Сэслик занимались любовью каждый раз, когда им удавалось улизнуть, что случалось не так уж часто. Обучение шло все интенсивнее, и Кэйлису казалось, что он ощущает зловонное дыхание войны, надвигающейся на него ближе и ближе.
Ударили зимние морозы, и полетное время сократили. Но, несмотря на это, Хэл надевал на себя все обмундирование, которое у него было, и упрямо поднимал своего зверя в небо — туда, где за холодными облаками, не давая никакого тепла, поблескивало бледное солнце.
Его дракон, не слишком довольный поначалу, в конце концов согревался, и они летали, огибая огромные, похожие на кипы хлопка, облака, а иногда и ныряя в них с риском быть подхваченными ветрами, скрывающимися в их мягкой белизне.
Хэлу нравилось рисковать, особенно когда они спускались на землю, фут за футом снижая высоту в надежде, что под ними не прячется в облаках скала.
Однажды Хэл вынырнул из облака, очутившись всего в нескольких футах над вздымающимися волнами, а утесы, на которых располагался лагерь, расплывчатым пятном серели где-то вдалеке.
Это было опасно, но он учился на этих опасностях.
И, как однажды сказала Сэслик: гибель в полете, возможно, не такая и славная, зато таких похорон пожелает себе любой.
— Вот и все, — однажды на утреннем построении объявил Гэредис. В воздухе пахло весной. — Мы больше ничему не можем вас научить. Теперь вы — всадники на драконах.
Послышались изумленные восклицания, а потом курсанты разразились аплодисментами. Шума было столько, будто его создавала толпа, а не девятнадцать человек, доживших до выпуска.
Гэредис за свой собственный счет заказал маленькие золотые значки в виде драконов и раздал их курсантам, велев приколоть их к форме и носить над любыми наградами, которые они заслужат.
— Желаю вам всей удачи, которая есть на свете, — сказал сержант Пэтрис. — Я горжусь тем, что помог сделать из вас настоящих солдат.
Сэслик с пренебрежением взглянула на его протянутую руку и отказалась пожать ее.
— Нет уж, — сказал она с негодованием в голосе. — Плевать мне на то, как об этом пишут в сопливых книжонках. Для меня вы так и остались скотиной и ничтожеством.
Под общий смех она гордо зашагала прочь. Пэтрис с побагровевшим лицом поспешно юркнул обратно в главный зал.
Обучение было окончено, и курсанты, увозя на скрипящих повозках своих явно пригорюнившихся драконов, разъехались кто в порты пролива, кто в Паэстум, — в те части, куда их прикомандировали.
«Вот теперь-то, — подумал Хэл, — и начнется настоящее обучение».
11
Прошло чуть больше полугода с тех пор, как Хэл последний раз был в Паэстуме, но город изменился почти до неузнаваемости. Почти все развалины, появившиеся во время осады Паэстума, были разобраны, а палаточные лагеря для свежих пополнений и новых дивизий, стекающихся через пролив в Сэйджин, расползлись далеко за пределы стен.
Когда Хэл уезжал, в Паэстуме была просто армия. Теперь армий стало уже четыре, не считая сэйджинских частей, стоящих у границы, чтобы отразить новые нападения рочийских войск.
Но тактика боя не изменилась — предпочтение по-прежнему отдавалось кровавым столкновениям лоб в лоб, и войска все так же перемещались по залитым кровью пустошам, каждый раз безуспешно надеясь на то, что удастся прорваться в сердце вражеской страны, к ее столице.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});