Читать интересную книгу Секс и город Киев. 13 способов решить свои девичьи проблемы - Лада Лузина

Все качества, воспринимающиеся окружающими как «дурь», тут были признаны талантами. Подрывная деятельность в виде непрерывной жажды праздников — организаторскими способностями. А неудобоваримая манера одеваться — естественным выражением яркой индивидуальности.

«Гадкий» Гарри Поттер, попав в мир волшебников, мгновенно стал героем. Но это правило работает и наоборот. Чародеи точно так же недолюбливали маглов. Лебеди заклевали бы цыпленка, оказавшегося в их стае. А мы в институте высокомерно презирали людей не творческих — скучных отличников и педагогов-зануд. И когда одна из моих однокурсниц, умница и модница, с ярко выраженными лидерскими задатками, вдруг ударилась в религию и скоропалительно родила двух детей — она в одночасье стала изгоем. Одни посмеивались над ней, другие презрительно пожимали плечами, а руководитель курса откровенно злился. Никто из нас не мог простить ей измену таланту. То, что, вкусив, она осмелилась пренебречь нашим великолепным театральным миром, — признать ее право на совсем другое счастье!

Формула «гадкого утенка» — жестока. Если по воле судьбы ты очутился не в своей «стае», твой единственный выход — бежать из нее как можно скорей, прежде чем тебе привьют десяток комплексов неполноценности. Не существует плохих и хороших людей, нет места, где всем лучше, — есть только подходящие и не подходящие каждому из нас. В среде домохозяек роковую женщину непременно сочтут «беспринципной проституткой, у которой нет ничего святого», в то время как оказавшись на эстраде, она вполне могла бы стать примадонной. Умняшка-«ботаничка» в окружении модельных красоток будет чувствовать себя «глупой уродиной», хотя в каком-нибудь научном институте ее бы с умилением называли «юным гением» и возносили до небес. И, как это ни парадоксально, есть личности, искренне убежденные: «мой дом — тюрьма», поскольку она — единственное место, где они ощущают себя важными и уважаемыми.

Увы, мы не рождаемся из случайно закатившегося яйца. Повзрослев, мы можем выбрать себе профессию, близких по духу друзей и понимающего мужа. Но славноизвестный вздох «Родителей не выбирают!» сам по себе свидетельствует о том, что вечная проблема отцов и детей зачастую сводится к тому же конфликту «курятника» и «лебединого пруда».

По сей день единственное место, где я чувствую себя «не такой, как надо», — моя собственная семья^. С детства старшие внушали мне, что ничего толкового из меня не выйдет, ведь учусь я крайне средне, оттого и определяли потенциальную неудачницу то в библиографию, то на стройку. А все мои нынешние успехи до сих пор объясняют недоразумением и к выбранной мной профессии относятся подозрительно. Странная она какая-то, согласитесь. На работу ходить не надо, можно просыпаться после одиннадцати утра, а вечерами разгуливать по презентациям и премьерам. И за это еще деньги платят? Понятно, что в кругу родных я по-прежнему считаюсь человеком несерьезным, не знающим истинной жизни.

Но порой подобное давление нерушимых законов «стаи» способно сломать хребет чужеродному птенцу. Я знаю дочь известной актрисы, которая, автоматически попав на актерский факультет, поняла, что никаких драматических талантов у нее нет, и, поставив на себе крест, пустилась во все тяжкие. Это был крах цыпленка, воспитанного лебедями и выяснившего, что он не способен летать! Девушка была обречена на бесконечные сравнения с матерью с неизменным нелицеприятным выводом «природа на детях отдыхает». И никакая альтернатива — стать врачом-педиатром, брокером или адвокатом — тут не рассматривалась. В любом случае это была бы ступенька вниз, и вердикт общества, вынесенный ей, остался бы неизменным.

Нужно потратить немало сил, чтобы отвоевать свое место под солнцем, но эта военная дорога не обязательно предполагает направление вверх — на Олимп. Спуститься с него, доказав свое право жить в низине, иногда намного сложней — ведь тебе приходится идти против движения. И надо обладать недюжинной волей, чувством самоценности и верой в собственную правоту, дабы сказать: «Да не нравятся мне эти лебеди! Вредные, кусачие, шипучие и абсолютно бесполезные твари, существующие лишь для красоты. Я хочу быть курицей! Птицей, на которой держится все хозяйство. Чем плоха такая карьера?»

Да ничем. В этом мире существует множество миров, и каждый из них исповедует свою истинность с почти религиозной убежденностью. Именно вера в свою звезду помогает нам не замечать тернии на пути к ней. И чем больше единомышленников шагает рядом, тем сильнее мы верим, что путь верен. Но иногда, когда колючки жалят особенно больно, всех нас посещают сомнения: а не свернуть ли нам вправо или влево? И мы изгоняем из своих рядов не «гадких утят», а сомнения, которые они олицетворяют. Потому как все «лебеди» чуть-чуть завидуют «курам», а «куры» — «лебедям»!

Красавицы страдают, что мужчины ценят их только за внешние данные. Интеллектуалки вздыхают, глядя на топ-моделей. А карьеристки — на домашних «квочек», жалея, что из-за напряженной работы у них совсем не остается времени на радости семейного очага.

И кем бы ни были вы, читающая сейчас эти строки, помните — это тоже весьма завидная участь!

Что наша жизнь? Игра!

Еще во время учебы в театральном институте, проштудировав без малого сотню пьес, я с удивлением поняла: большинство драматургов, великих и не очень, описывают начало любви совершенно одинаково. Герой и героиня внезапно отбрасывают груз взрослой жизни и начинают хором вспоминать свое детство и играть друг с другом, словно малыши.

«А ты помнишь, как мы играли в фанты? — вспоминает мой друг. — А как повытаскивали вещи у тебя из кладовки и устроили карнавал?» «А помнишь, как ты придумала Новый год? — вторит ему моя соседка. — Сейчас мы так не веселимся. Все мои знакомые какие-то скучные, солидные стали. Наедятся оливье и сидят за столом, каждый над своим животом».

И они она вспоминают наши студенческие театрализации как самые яркие моменты жизни. И я тоже запомнила «свой» Новый год. «Послушайте, — предложила я, — а давайте устроим его прямо сейчас!» И мы нарядили елку, разоделись в праздничные наряды, откупорили в двенадцать часов шампанское и танцевали до утра, абсолютно позабыв в кураже веселья, что на календаре совсем другое число.

Именно тот случай помог мне уяснить важную истину: праздник — понятие не календарное, а психологическое. Ведь тот же Новый год когда-то перенесли на две недели, и застолье по поводу дня рожденья мы нередко отодвигаем на выходной… «Красный» день календаря существует только у нас в голове, его исключительность — иллюзорна. А на деле важно лишь то, насколько успешной будет театрализация этой иллюзии. Насколько удачными — декорации, насколько талантливыми — партнеры, и сможешь ли ты сама играть в этот праздник «взаправду» — как в детстве.

А что такое роман, как не декорации туманного парка или холма над Андреевским спуском, куда ты и он карабкаетесь, наплевав на погубленную парадную обувь, ради иллюзии — вы одни на свете. Партнер в образе Ромео и полное «проживание» избитого диалога пьесы: «Я тебя люблю». — «И я тебя тоже». Это обязательно нужно сказать — таковы правила игры, в процессе которой рождается трепещущее внутри детское предощущение чуда, отрывающее нас от реальности. Любовь — это праздник для двоих.

Моя подруга Аня регулярно жалуется на супруга: «Он очень хороший, но у него есть неисправимый недостаток: муж совершенно не умеет сделать мне праздник. Или хотя бы сюрприз. И если я мечтаю в день своего рожденья проснуться в постели, заваленной красными розами, то должна сама сказать ему об этом вечером. А еще лучше отвести на базар, ткнуть пальцем в понравившийся букет, объяснить, где его спрятать, и уточнить время, когда нужно положить цветы на кровать. Иначе до пенсии не дождешься». «Ну, розы-то он покупать не отказывается, — вступилась за него я. — А это уже кое-что. Почему б тебе не сыграть в сюрприз? Ставишь себе задачу театрального этюда: «Я ничего не знаю!» Просыпаешься и кричишь: «Боже, что это? Красные розы! Мои любимые! Какая красота.» И если будешь играть хорошо, поверь, минут через пять непременно почувствуешь в душе праздник».

Да уж, немудрено, что я попала в театральный. Я выросла в удивительно игровой семье, где все непрерывно заигрывают друг с другом. «Ах, кто же это к нам пришел? — начинает мама, завидев меня на пороге. — Неужели моя дочечка?!» «Нет, это привидение твоей дочки, — вступаю я. — Я умерла оттого, что ты меня плохо кормила». «Ах, какая у тебя ужасная мама», — сокрушается мать, главной идефикс которой всегда было накормить меня до состояния шарика мопассановской «Пышки». «Сегодня 1 мая, — заявляет она с утра. — Нужно пойти и купить тебе и бабушке шарик». — «Зачем, у нас есть совершенно круглая кошка». — «Нет, во-первых, она похудела, во-вторых — не красная, а в третьих, у нее ужасный характер. А шариков с ужасным характером не бывает!»