Убедившись, что никто не видит, Беда так сжал Амиру пальцы, что хрустнули кости. Дигерин уже посинел, но всё же почувствовал боль.
— Ради святого Вуснахудина! Дави сильнее! Выходит! Теперь шею, дави на шею!
Здоровяк сменил захват и взял в замок шею.
— Нет, не так, — Беда помог ему поменять хват. — Теперь ради святого Илии, дави сильнее!
Приятель дигерина надавил так, что шея хрустнула, и тут уже Амир умер окончательно.
— Кажется, ты свернул ему шею, — Виктор постучал себя по лбу. — Нет, он точно умер. Ты совсем бо-бо? Нахрена так сильно давить?
— Но ведь ты же сказал, — оправдывался здоровяк…
— А своего-то ума нет? Ради святого Рене, я же не просил ему ломать шею. Он же дигерин, ну вот теперь, ребята, нас всех посадят из-за него. Всё, я звоню в полицию.
Виктор решительными шагами пошёл к висящему на стене телефону, но друзья Амира сбежали прежде, чем Беда успел дойти.
— Покойся с миром, — сказал Виктор и поднял Амира за волосы, чтобы взглянуть ему в лицо. — Но я буду жить, пока не убью твоего приятеля.
Он подобрал кусок мяса с тарелки и пальцами засунул его в горло дигерина. Яд скоро растворится в крови и следов не будет, но экспертов это не обманет. С другой стороны, главное, чтобы не всполошился Коринес, ведь жить ему осталось всего три часа.
День 5. Глава 2
— Пошевеливайся! — негодовал дигерин Юлиан Коринес, выглядывая из комнаты ожидания уже в третий раз. — Сколько можно?
— Ещё две минуты, — отозвался мастер Беда, делая вид, что ковыряется в двигателе дорогой спортивной машины блондинчика.
Дигерин, мелькая так и не зажившими ранами от когтей Марка Тулия на морде, скрылся. Сукин сын опоздал на полчаса, из-за чего назначенный мастер занялся другим авто. Но это не проблема, когда в автомастерскую вышел новый сотрудник по имени Виктор. Вчера Пацини оплатил счёт на ремонт машины Коринеса, чем подписал приятелю смертный приговор.
— Ну сколько ещё? — Коринес опять выглянул. — Мне уже ехать пора!
— Ещё пять минут, — ответил Беда.
Дигерин всплеснул руками и вышел разбираться.
— Слушай ты, говнюк! — Коринес говорил, сморщив нос, будто учуял неприятный запах. Или выражение отвращения навсегда прописалось на его личике. Царапины от когтей кота казались настоящими боевыми шрамами. — Или кончаешь ебать мои мозги, или…
— Или ты садишься в машину, — закончил за него Виктор и ткнул дигерина в живот стволом игломёта. — Знаешь, что это такое? Бесшумный пистолет модели Керанос М2. Выстрел не громче звука пердежа, но дырку в спине проделает побольше, чем твой Палач. Так что, пикни, пожалуйста, или попробуй его отобрать.
— Нет, не стреляйте, — боевой запал Коринеса тут же пропал. — Я вам заплачу, я…
— В машину, дигерин. Живо!
Виктор захлопнул капот, запихал Коринеса на пассажирское сидение, а сам сел на место водителя.
— Давай-ка покатаемся, — сказал Беда.
— Но ведь тормоза плохо работают, — пожаловался дигерин. — Я поэтому…
— Тем лучше.
Виктор выехал из мастерской так быстро, что его вдавило в сидение. Мощный двигатель внутреннего сгорания, модный среди имперской золотой молодёжи, ревел, как зверь. А Коринес смотрел на водителя выпученными от ужаса глазами.
— Куда вы едете?
— В одно место, — сказал Виктор. — Надеюсь, ты начнёшь отбирать оружие, — он правой рукой держал игломёт, а левой рулил, благо, что дигерин не поскупился на автоматическую коробку передач. — Тогда я куда-нибудь впишусь, и мы оба сдохнем.
— Я вас узнал! — выкрикнул дигерин. — Вы были в той квартире, вы отец террори…
Виктор без замаха ударил Коринеса пистолетом по носу. Не сильно, но кровь брызнула.
— Скажешь так ещё раз, я сначала отстрелю тебе ногу, — Беда едва успел войти в поворот, пришлось помогать рулить второй рукой, но дигерин даже не помыслил сопротивляться. Он вообще не походил на сотрудника знаменитой тайной полиции, лишь на нашкодившего мальчишку, ждущего наказания.
— Но я же ни при чём…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тебе осталось жить несколько минут, Юлиан Коринес, императорский дигерин. Лучше вспомни что-нибудь хорошее перед смертью.
— Что вы…
— Молча, урод. А пока вспоминаешь, — Виктор сосредоточился на дороге, но скорость не сбавлял. — Дигерин вынес приговор, как мне говорили. Вот и ответь мне на вопрос: что тебе снится, палач? Те, кого ты казнил?
Высокие здания столичного центра понемногу менялись на индустриальные районы. Второй выходной день, так что пробок нет и можно нестись на максимальной скорости. Уши закладывало. Патрульные кахины, видя столь вопиющее нарушение, какое-то время преследовали машину на своих мотоциклах, но скоро передумали. Точно решили, что в такой машине будет ездить только какой-нибудь богач, с которым будет слишком много проблем.
— Но я же не виноват! — вскричал Коринес и заплакал. — Я же ничего плохого не сделал. Пожалуйста, остановитесь и выпустите меня! — слёзы побежали все сильнее. — Я же хороший человек, я никому зла не делал. Возьмите, я дам всё, что вы захотите!
— Всё, что я захочу? — Беда усмехнулся. — А сможешь вернуть мне сына?
Он едва вырулил, объезжая грузовик впереди, отчего выехал на мгновение на встречку и едва не врезался в мчащийся фургон.
— Ну я же тут ни при чём! — воскликнул дигерин. — Это не я стрелял.
— Не ври мне, — ответил Виктор. — Я видел снимки…
— Это меня обсерватор просил позировать, — Коринес уже кричал от отчаяния. — Это Франко парня убил, опять, он же столько раз встревал, Айскадер постоянно его задницу прикрывал! И в этот раз тоже! Франко Пацини парня застрелил, а потом…
Виктор сбавил скорость и уткнул игломёт Коринесу в горло.
— Ну-ка ещё раз, и с самого начала…, — он остановился у обочины и развернулся к дигерину. — Ты думаешь, что я тебе поверю? Ты просто прикрываешься приятелем. А что не валишь на Амира?
— Мы разделились, — начал Коринес после глубокого вдоха. Речь стала спокойнее, но руки тряслись. — Я был с Амиром, мы пытались выпроводить гражданских во время стрельбы и вели бой с террористами, кто проскользнул мимо остальных. А Франко Пацини был с субаем, субай подстрелила Алистера Найградена, а вот Франко задел того… вашего сына.
— Почему Пацини, а не офицер? — спросил Беда.
— Потому что она простолюдин, её бы за это выгнали и начали дело. А Франко, он же…
— Дальний родственник императора, я в курсе.
— Вот и обсерватор решил дело замять, — продолжил дигерин. — Франко составил рапорт, что в зале оказался террорист, который не был внесён в Немезиду, вот и вашего сына… ну вот так получилось, я не хотел!
— Ты подписал?
— Нет! Да, но меня заставили… с обсерватором нельзя спорить, он… у него длинные руки. Пожалуйста, — Коринес опять заплакал. — Мне жалко парня, правда. Обсерватор потом разговаривал с командиршей, чтобы она тоже подписала, ей ещё награду дали, дворянский титул.
— Ты мне не про титулы говори!
— Да-да, конечно. А потом Амир начал вашему сыну руку ломать, чтобы туда пистолет вставить, я-то этого не делал, я просто для снимка позировал… А куда мы едем? — спросил Коринес, когда Виктор опять тронулся, но в этот раз не превышая скорость. Игломёт всё ещё смотрел на дигерина.
— Будешь молчать, получишь иглу.
— Это Амир издевался, я то…
— Амир сдох сегодня утром, — сказал Беда. — А будешь юлить, отправишься за ним…
— Джамуш умер? — Коринес выпучил глаза, но тут же продолжил: — Потом парня внесли в систему и приехал Сардан… он и сделал репортаж, ужасный, сплошное враньё. Но Сардан вчера…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Задохнулся на своей дрочильной виселице, — Виктор прижал игломёт к телу дигерина как можно сильнее. — Говори мне то, что я не знаю.
— Это вы его убили? Извините, я… Это точно стрелял Франко, я не стрелял. Я могу взять рапорты с работы, могу попробовать достать логи Немезиды, только не убивайте меня. Это Франко Пацини сделал, я клянусь, обсерватор его не в первый раз отмазывает. Год назад он… — тут Коринес замолчал. — Ничего, это не связано…