Читать интересную книгу Женщина-призрак - Уильям Айриш

Бармен охотно выложил все, что знал, и сообщил, что женщина была здесь с шести часов. Другими словами, все страхи Ломбара оправдались. Она была не только потенциальной вашей защитницей, но и вашей прямой спасительницей. — Барчесс помолчал и спросил: — Я вам не надоел?

— Это — часть моей жизни, — сухо ответил Гендерсон.

— Бармен был легок на взятки. Ломбар спросил его: «Сколько вы хотите за то, чтобы забыть, что эта женщина была сегодня здесь? То, что он был здесь, можете помнить». Бармен заломил большую сумму. «Но вы будете молчать, если вас станет расспрашивать полиция». Бармен согласился: Ломбар дал ему гораздо большую сумму, чем тот ожидал, — тысячу долларов наличными. Кроме того, Ломбар еще и пригрозил бармену, а угрозы — его звучали очень убедительно.

Этот бармен так ничего и не сказал, нам не удалось ни слова вытянуть из него. Но дело не только в тысяче долларов; он был смертельно напуган, как и все другие. Вы знаете историю с Клиффом Мильбурном. В этом Ломбаре было что-то мрачное.

Вопрос с барменом был улажен. Ресторан и театр уже закрыты, а ему надо было опередить нас. Пришлось вытащить свидетелей из постели. К четырем часам утра вся работа была закончена. Он обработал трех основных свидетелей: шофера такси Элпа, метрдотеля и билетера театра. Дал им разные суммы. Метрдотель уговорил подтвердить его слова официанта, который целиком от него зависел. От билетера Ломбар узнал о музыканте.

Но узнал о нем лишь на следующий после убийства день, и ему повезло, что мы проглядели этого человека.

Итак, наступил новый день, дело было улажено, и ему оставалось лишь исчезнуть. Он вернулся в отель. Он не собирался покупать молчание женщины. Нужно было, заставить ее замолчать навсегда. Остальное его не беспокоило.

Он вернулся в свою комнату и задумался. Он понимал, что рискует, поэтому и зарегистрировался под чужим именем. Он ведь собрался уехать в Южную Америку и никогда сюда не возвращаться.

Он вышел в коридор и прислушался. Затем попытался открыть дверь, но она была заперта. Женщина спала. Оставалось попытаться преодолеть карниз.

И он легко это сделал. Оружия у него не было: он решил разделаться с ней голыми руками. В темноте он добрался до постели и бросился на нее, стараясь придавить женщину своим телом и задушить. Но кровать была пуста. Женщина пришла сюда, поспала и ушла. Два сигаретных окурка и следы пудры — вот все, что осталось от нее.

Когда Ломбар пришел в себя от потрясения, он спустился вниз и открыто спросил о ней. Ему ответили, что незадолго до его прихода она вернула ключ и ушла. Не знали ни куда она ушла, ни почему. Ушла, и всё.

Это поразило его. Женщина, из-за которой он потратил столько времени и денег, исчезла, как призрак, а он оказался в том же положении, что и вы, Гендерсон,

Для вас она явилась бы спасительницей, для него — возмездием. Положение стало опасным: она могла появиться в любой момент.

Ломбар проклинал всё на свете, но ничего не мог поделать. Он понимал, что найти человека в Нью-Йорке практически невозможно. Оставаться здесь он не мог. Поэтому ему пришлось бросить дело незаконченным, Топор висел над ним, грозя в любой момент опуститься.

На второй день после убийства он вылетел из Нью-Йорка, сделав кратковременные остановки в Майами и Гаване, и успел догнать свой корабль. На корабле он сказал, что был пьян и потому опоздал.

Поэтому-то он так обрадовался, когда я от вашего имени послал ему телеграмму. Он все бросил и приехал сюда. Он был панически испуган, место преступления, как магнит, тянуло его. Ваша просьба о помощи явилась для Ломбара тем, в чем он так нуждался. Теперь он мог официально искать женщину. Если бы он ее нашел, она бы умерла.

— Значит, вы уже подозревали его, когда пришли ко мне в камеру и составили эту телеграмму? Когда же вы впервые начали его подозревать?

— Я не могу назвать вам точно день и час. Все началось с того, что я начал сомневаться в вашей вине. Убедительных улик против него не было, поэтому я стал действовать окольным путем. В вашей квартире он не оставил отпечатков пальцев, очевидно, стер их. Помню, мы нашли пару дверных ручек, на которых вообще не было никаких следов.

К тому же Ломбар был первым, чье имя вы обронили во время допроса. Старый друг, приглашение которого проститься с ним вы отклонили из-за НЕЕ. Я навел Справки скорее из желания познакомиться с вами, с вашим прошлым, чем по какому-либо подозрению. Я проверил ваши слова о его отъезде и указанное вами время, но мне случайно стало известно, что он сел на этот корабль в Гаване три дня спустя. И еще одно я узнал: первоначально он заказал два места — для себя и жены, но на корабль сел один. Я узнал, что жены у него нет и что никто не знает о его намерении жениться.

Видите ли, все это не обязательно должно было породить подозрение. Случается, что люди опаздывают на корабли, пароходы, поезда и самолеты, бывает, что люди собираются жениться, а потом отказываются от этой мысли.

Поэтому я, собственно, не думал о нем, но маленькая деталь с опозданием на корабль застряла у меня в памяти. Конечно, ему не повезло, что я обратил на нее внимание. Ничего не поделаешь, внимание копов не всегда бывает полезно для человека. Позже, когда моя уверенность в вашей вине поколебалась, стало необходимым заполнить вакуум в деле. Начали выявляться факты, и прежде, чем я сам это осознал, вакуум заполнился.

— А меня вы держали в неведении, — сказал Гендерсон.

— Конечно. У меня не было ничего определенного до самого недавнего времени. Фактически, до той самой поры, когда он увел мисс Ричман в лес. Если бы я вам все рассказал, дело могло бы рухнуть. Вы могли как-то выдать себя. Я знаю, что вы были в ужасном состоянии, ко для дела это было полезно. Все было очень трудно. Возьмите, к примеру, эти театральные программки…

— Я думала, что один из нас сойдет с ума, когда мы репетировали мою роль — каждый жест, каждый шаг. Вы знаете, что я чувствовала?

— Я переживал за вас не меньше, чем вы сами, — усмехнулся Барчесс.

— А Ломбар имел отношение ко всем этим странным случайностям?

— Конечно. Самое странное, что смерть Клиффа Мильбурна, выглядевшая как явное убийство, при детальном рассмотрении оказалось самоубийством. И, конечно, бармен погиб случайно. Но два других случая оказались убийствами. Убийствами, которые совершил он. Я говорю о смерти слепого и Пьеретты Дуглас. Оба были убиты без применения оружия. Смерть слепого была особенно ужасной.

Ломбар оставил его в комнате и отправился якобы звонить мне. Он знал, что у этого мошенника есть основания бояться полиции. Знал, что тот сразу же попытается удрать, и рассчитывал на это. Выйдя за дверь, он привязал черную крепкую веревку на уровне лодыжек слепого. Потом вывернул лампу.

Слепой, торопясь уйти, налетел на веревку и грохнулся вниз. Ступенек там немного, но падение было неожиданным. Слепой ударился головой о стену и затих. Тогда Ломбар отвязал веревку и подошел к нему. У того была разбита голова, но он был жив. Он лежал в неловкой позе, и его голова была чуть повернута набок. Тогда Ломбару оставалось лишь…

— Не надо! — крикнула Кэрол.

— Извините, пожалуйста, — пробормотал Барчесс.

— Мы знаем, чем это кончилось.

— Да, и после этого он позвонил мне. Он попросил местного копа последить за дверью, а сам ждал меня на улице.

— Но как вы во всем разобрались? — спросил Гендерсон.

— Я тщательно осмотрел тело в морге и заметил красные полосы, оставшиеся от веревки. Я также нашел следы на шее и все понял, но решил подождать. Я не хотел, чтобы он избежал самого строгого наказания. Поэтому я хранил молчание и продолжал игру.

— Значит, к смерти музыканта он не имеет отношения?

— Несмотря на кажущиеся противоречия с лезвием, Клифф Мильбурн сам перерезал себе горло, находясь в состоянии подавленности и страха. Лезвие, очевидно, осталось от кого-то, кто ночевал у него и брился. Отмечу Одну деталь. Даже совершая самоубийство, он старался избежать использования собственных вещей. Этот штрих и смутил нас. Ведь обычно мы бываем недовольны, когда жёны берут наши лезвия, чтобы затачивать карандаши.

— После той ночи я не прикоснусь к ним, — пробормотала Кэрол.

— Но смерть миссис Дуглас — его рук дело? — с интересом спросил Гендерсон.

— И самое ловкое дело. Все дело в длинной ковровой дорожке на гладком навощенном полу. Дорожка идет от коридора прямо к французскому окну. Первая мысль, которая приходит в голову — та; что он сам поскользнулся на ней и тем самым вызвал ее смех. Использование ковра для убийства — это прямо-таки изобретение! Ломбар мысленно отметил место, где она должна была стоять, чтобы выпасть из окна в случае потери равновесия. Кстати, нелегко удержать в памяти место, если нет практически никаких ориентиров, а вы в это время разговариваете и прохаживаетесь по комнате.