а после и вовсе рассмеялась.
Я тоже рассмеялся, больше от чувства облегчения, чем от смеха и подобрав палку, которую мы использовали для переноса садка, повесил на нее плетеный короб с рыбой. Затем закинув оба мешка на плечи, на один из упер палку с рыбой, чтобы не натирала, и двинулся в указанную сторону. Но не успели пройти пару дюжин шагов, как кусты раздвинулся и перед нами возник младший оборотень, с ножом в руках. Но я даже не успел испугаться, как он протянул мне нож рукоятью вперед и так же бесшумно исчез, шагнув спиной в кусты.
— Ой! Овер расстроится… — протянула Маша, глядя на глубокие отпечатки зубов в ножнах.
— Не думаю. Скорее обрадуется. Не каждый может похвастать отпечатками зубов оборотня на коже и быть при этом живым.
— Не совсем тебя поняла…
— Потом объясню. Пойдем скорее.
На тракт вышли гораздо раньше, чем через час. А так удобнее, чем идти обратно, надо будет запомнить, где вышли…
— Эй, голопузый, подвести? — Из-за поворота показалась телега, запряженная понурой лошадкой, которой управлял Лабой, отцовский знакомый.
— Ой! Спасибо! А то у меня уже ноги не хотят двигаться, — радостно воскликнула Маша, приветливо помахивая рукой. А ведь шла не сбавляя темпа, не жаловалась. Мне даже стало стыдно, что от стремления быстрее покинуть лес с оборотнями я не задумывался, а осилит ли Маша мой переход. На ровной местности я уже понял, за ней не угнаться, а вот по лесу она совсем не умеет ходить.
— Запрыгивай, молодежь. Рыба? А как это вы без снасти?
Следующие полчаса, мы слушали как бывший крестьянин стал мелким торговцем, развозящим мелкий скраб по деревням, а сейчас возит инструменты и такелаж для возрождающегося рудника, что не в пример прибыльнее, но выматывает куда сильнее.
— Уже третий барак ставят! Сотня человек живет, а говорят и вовсе тыща будет! Сам император должен отправить управляющего, из древнего рода! Для него там уже строят терем, аж на три этажа, с детинцем и залой! О, как! Вес, а эт чего у вас там? Война какая?
Во дворе таверны несколько всадников, вооруженных луками и копьями, среди которых я узнал отца Овера и еще одного охотника, стояли, ожидая, пока отец с Ивером, снаряженный не хуже чем дружинники недавнишнего лиера, закончат седлать коней.
— Норд?! — проревел один из всадников, в котором я признал отца Млата, впервые увидев его в нагруднике и в шлеме, — а это не твои?
Отец неверующе уставился на нас, въезжающих во двор и стремительно бросился к телеге. Я быстро соскочил, и подлетевший отец стиснул меня в объятьях, странно всхлипывая. Подбежавший следом Ивер так же прижал Машу, гладя по голове.
— Жив, — наконец смог выдавить из себя нормальное слово отец, — живы!
— Та-ак, Норд, — прорычал Герг, отец Овера, — позже обнимешь. Что там там у вас с оборотнями случилось? Мой балбес прибежал ободранный, весь в крови, крича, что вас с льерой оборотни загрызли… Так не было никаких оборотней?
— Были, — освобождаясь от объятий, ответил я, — Оборотни были. Началось все с того…
Следующие полчаса мы с Машей рассказывали наше приключение, кто что сделал, как лечили, как выглядели оборотни, что говорили, как одеты. Собравшихся нас спасать или мстить за нас мужчин интересовало все, еще бы, такое то происшествие, в нашей такой тихой деревне. Думаю еще не один вечер это будет тема для вечерних бесед…
Один только Герг, был грустен и недоволен. Особенно после слов Кавната, отца Млата.
— Ну Норд, удалой у тебя сын. И девку из леса вывел и сам вышел и добычу сберег. Не то что наши, не разбирая дороги до самого дома мчались. Уезжал, а мой все отдышаться не мог…
— Ну вообще то, — повысил голос Ивер, перекрикивая расшумевшихся мужиков, — при виде оборотня правильное дело — убежать. Их не трогают и они не трогают. Все дети это знают. Марья — льера, с нее спрос особый, а вот ты Весел…
Дядя неловко, одной рукой, принялся расстегивать свой пояс, на котором висел меч и нож, освобождая от них ремень, продолжая при этом свою речь.
— Ты знаешь, что при виде оборотня надо убегать. Знаешь, что ни в коем случае не разговаривать с оборотнем…
Так, похоже меня будут опять пороть…. ну не при всех же! Маша тоже это поняла и с решительным видом двинулась ко мне, стремясь встать между мной и дядей.
…- Но ты нарушил все эти правила, приняв иные решения. Не бросил льеру, не бросил раненую девушку, не испугался оборотней…
Угу, не испугался… да просто стыд был сильнее страха, а бросить одну Машу — да тут даже домой можно было не идти… Так, а к чему это дядя?
…- Дети знают правила. Но я думаю это были поступки не мальчика? А мужа? Есть кто посчитает, что свершенного мало, чтобы называться мужчиной?!
— Любо, Ивер! Любо! — Заорали мужчины со всех сторон, — Норд, проставляйся, не повоюем, так обмоем!
Ивер повернулся ко мне и протянул снятый с ремня свой боевой нож.
— Не опозорь звания мужа, племяш.
Отец тут же стиснул меня в объятиях и проревел.
— Коней то расседлывайте, или вы эль лакать не слезая с седла собрались! Не каждый день сын мужчиной при всем честном обществе становиться!
— Дядь, — шепотом проговорил я, запутываясь от объятий отца, не решаясь взять нож, — то что я не боялся — это неправда. Мне было очень страшно. Не боялась Маша, а я просто не мог бросить ее…
— Не бояться только глупцы. А Мужчиной может называться тот, кто преодолевает страх, в том числе из-за ответственности за близких. Хотя из того, что рассказали, впору и Маше вручить нож.
— Благодарю, но мне такой нож неудобен. А что произошло? Почему такой шум? Мы же просто помогли девушке? Оборотню… а кто такие оборотни? Это так их народ называется?
До меня только сейчас дошло, что мы ей ни разу не объясняли, что означает слово оборотни…Спина снова медленно покрылась холодным потом, осознав, произошедшее с другой стороны.
Глава 11. Внезапная поездка
Дядя с отцом с утра мучились похмельем. Два бочонка эля вчера ушло, каждый на шесть пудов. Почти двадцать мужчин и несколько гостей весь вечер отмечали мое взросление. Мне тоже налили, но я только из вежливости выпил, так как пить это вонючее и горькое пойло я не мог. И чего взрослые в нем находят? Да еще вот так мучаться утром от него…
— Держите, горе воители, — смиловалась мама,