выдавливаю из себя то ли Богдану, то ли Вере.
– Нам сейчас загорится зеленый, – отвечает мой телохранитель.
– Включи «аварийку», – цежу сквозь зубы.
Я открываю окно ровно до половины, чтобы полностью рассмотреть Порочного Ангела без тонировки стекла. Все вокруг как будто замирает или замедляется. Кажется, даже пылинки повисают в воздухе, позволяя мне насладиться зрелищем, если такое возможно. Вера сильно похудела за этот год. Одежда висит на ней, как на вешалке. Под глазами залегли темные тени, волосы стали тусклыми. Выглядит как суррогат красивой женщины, от которой у меня напрочь снесло башню. Удивительно то, что все еще сносит. Иначе как объяснить жар, омывающий мое тело при виде ее невероятного лица, которое не испортишь никакой усталостью?
Словно почувствовав мой взгляд, Вера поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза, а меня как будто подбрасывает и ударяет об землю. Толчок, который я чувствую, настолько сильный, что в глазах на мгновение темнеет.
– Ангел, – беззвучно произношу я, глядя, как ее глаза наполняются слезами, а потом она, приложив кончики пальцев к губам, резко отворачивается и скрывается в разношерстной толпе, оставляя меня в который раз умирать без нее.
Вера
Это же не мог быть он. Мне, наверное, почудилось. Совсем уже свихнулась на мальчишке, начинаю видеть его в каждом представительном молодом мужчине. Тимур ни за что бы не надел костюм, просто из чувства противоречия. Он бы сидел за рулем своей спортивной машины, криво усмехался, обещая сидящей рядом девушке такие грани отношений, от которых потом невозможно отвыкнуть. Нет, это точно был не он. Кто-то похожий на него – возможно, но не Самойлов.
Вытираю слезы со щек, ускоряя шаг. Не знаю, почему именно сегодня он почудился мне. Словно знак, что что-то в моей жизни идет не так. С другой стороны, в ней все не так с того момента, как я встретила этого своенравного, несдержанного мальчишку. Столько дров наломали…
Я очень боялась, что Тимура посадят из-за Леши, уговаривала мужа не писать заявление, обещала выполнить любую его просьбу. И выполняю. Каждый божий день, каждую секунду, каждое унизительное распоряжение мужа. Он больше не может приковать меня к батарее и уйти на работу, чтобы, вернувшись, продолжить издеваться. Но продолжает делать это морально. Заставляет меня вытворять такое, отчего хочется пойти и просто повеситься. Но как он будет без меня? Если бы у него были хоть какие-то родственники. Но он такой же сирота, как и я.
Я уже стараюсь не выполнять его приказы, по крайней мере, не те, которые для меня унизительны. Теперь я только прачка, уборщица, повар и сука, как он регулярно называет меня. В такие моменты я вспоминаю нежно произнесенное «Ангел», и это помогает пережить очередной тяжелый день. Теперь каждый из них такой, я уже и забыла о том, как ощущается беззаботность и легкость бытия. Я влачу жалкое существование и жду, когда все это закончится. Нет, я ни в коем случае не желаю Леше смерти, это же грех. Просто жду… чего-то, какого-то события, которое поставит жирную точку в моей жалкой жизни.
Захожу в квартиру и закрываю за собой дверь.
– Явилась, сука? – доносится до меня язвительный протяжный голос мужа.
Тяжело вздыхаю, ставя на пол сумку с продуктами. Он снова пьян, а это значит, что я буду весь вечер выслушивать гадости и, возможно, даже снова получу физически. Несмотря на то, что Алексей больше не ходит, руки у него по-прежнему сильные. Если попасть ему под горячую руку, потом еще час в ухе будет звенеть от удара.
– Ты пиво купила?
– Считаешь, что тебе нужно больше?
– Не тебе считать мои дозы, сука. – Теперь Алексей только так меня и называет, больше нет Верочки или даже просто Веры. – Так купила или нет?
– Купила, – выдыхаю и несу покупки на кухню.
Слышу за спиной шуршание колес и отхожу за кухонный стол, потому что знаю, в таком состоянии Алексей будет пытаться достать меня. Наехать на ногу или ударить в плечо так, чтобы я упала и разбила колени о кафельный пол – это его нормальное поведение. Теперь я знаю каждый из этих приемов, поэтому инстинктивно стараюсь обезопасить себя.
– Ну давай тогда, чего ждешь? А что глаза заплаканные?
– Снова была в мэрии, с пандусом так и не решилось.
– Так сильно расстроилась? – с иронией спрашивает он. – Ну надо же, какая заботливая жена! Расстроилась, что не сможет выгуливать своего инвалида-мужа на потеху всему двору. Показать всем работягам, мол, посмотрите, какой разнесчастный. Ты оглохла, сука?! Я же сказал, что не высунусь на улицу!
– Леша…
– Да заткнись ты! Пиво давай!
Протягиваю ему уже открытую бутылку, он ставит ее в подстаканник, который Паша приделал ему к креслу, и выезжает из кухни.
– И приготовь что-нибудь нормальное, жрать хочу, – бросает он, не оборачиваясь.
Я устало оседаю на табуретку и прячу лицо в ладонях. Как долго я еще выдержу такую жизнь? Перед глазами мелькает мужчина, сидящий в машине, и я не могу избавиться от этого образа. Нет, это точно был не Тимур, просто не мог быть он, а ведь мне так хочется верить, что он еще не до конца покинул меня и мою никчемную жизнь.
Глава 21
Саундтрек к главе: KALEO – I can’t go on without you
Два года спустя…
– Этот? – киваю на мужика, сидящего в углу кафе с телефоном в руке.
– Да, – коротко отвечает Миша, проходя мимо меня к ближайшему у окна столику. – Кофе?
– Не откажусь. И поесть что-нибудь закажи, подыхаю от голода.
Подхожу к дальнему столику, а потом, не спрашивая разрешения, приземляюсь на стул. Мужик тут же откладывает телефон и, слегка приподняв бровь, вопросительно смотрит на меня.
– Тимур, – протягиваю ему ладонь, и он, как ни странно, пожимает ее.
Окидываю его взглядом. Интеллигентный, спокойный, от него не веет ни силой, ни властью. Представитель среднего класса, который всю жизнь гнет спину ради поездки на юг один раз в