Читать интересную книгу Воина миров. Второе пришествие - Михаил Хрипин

«Он сказал — войти в контакт?»

Джек опять потянулся к микрофону.

«Нужно попытаться связаться с землей, чтобы выяснить, куда сажать самолет. Нужно будет держать постоянный контакт, ведь после падения снаряда на территории Франции наверняка творится неразбериха, а нам нужно сесть в правильном месте».

Глава 23

Пока члены его группы изумленно разглядывали впавшего в беспамятство пилота, капитан Клодан поспешно отошел к люку, где оставил рацию.

— Стрелок, вызывает шахтер, прием!

Потребовалась очередная коррекция настройки чистоты звучания.

— Слушаю, шахтер. Доложите обстановку.

— Обнаружен живой пилот, угрозы группе нет, прием. — Клодан экономил каждую секунду, сжимая информацию в минимальное количество слов.

Для него было очевидно, что сейчас должно происходить в штабе на поверхности. Задержка при получении ответа была неизбежна. Однако он не ожидал, что пауза будет такой долгой.

Вслушиваясь в треск динамика, Клодан изучал марсианина и планировал дальнейшие варианты поведения. Некоторые реакции близких видов удивительно похожи — пилот бредил.

Рослое — на голову выше среднего землянина — тело слегка подергивалось от импульсов неведомых внутренних переживаний. Он был одет в черные штаны простого покроя и тунику. Типовая одежда подогнана для удобства с помощью завязанных тесемок, которые стягивали ткань в заранее предусмотренных местах. Грудная клетка больше человеческой. Клодан сразу вспомнил о разреженности марсианской атмосферы. Обращенные к капитану подошвы рифленые, голенища похожей на высокие ботинки обуви стянуты такими же тесемками. Когда пришелец невольно сглатывал, под покрытой редкой щетиной кожей на шее дергался кадык.

«Как он похож на нас, — подумал Клодан. — Странная смесь европейских, индейских и африканских черт, но вполне возможная для земного человека».

Рация ожила, проскрипела резкими командами:

— Поздравляю. Выслан отряд поддержки. Поторопитесь с подъемом. Отбой.

Изменившееся положение заставило действовать в ускоренном темпе. Важность происходящего требовала быстрых однозначных решений. Короткие фразы многое сказали капитану. Наверху за эту минуту проделали серьезную работу. Оценены риски, перспективы и последствия. Выбран план, розданы инструкции. Дальнейшее обследование теперь второстепенно, его можно отложить. Подъем пилота должна провести группа Клодана, но дальнейшее уже выводилось из сферы его ответственности. И, главное, первое слово означало для Клодана открытие новых карьерных горизонтов. Все это капитан понял, пока еще не прекратился шум помех перед отключением связи.

Убирая рацию в чехол, он отдал необходимые распоряжения.

— Срочно поднимаем его наверх. Нас будут ждать.

— Я еще не закончил осмотр, — ответил доктор, увлеченно совершая массу профессиональных движений, которые снабжали его постоянным потоком сведений о состоянии пилота. — Я пока не уверен, что он может перенести это.

То, что скрывалось за словом «поздравляю», толкало капитана к прекращению любых проволочек. в то же время, ответ доктора содержал угрозу, что миссию может постигнуть неудача, если они позволят себе небрежность. Капитан видел, что они сейчас должны спешить и не спешить одновременно. Он принял решение:

— Не пропустите ничего, доктор.

Лозье кивнул, поглощенный вниманием к пациенту. Он даже не предполагал иного варианта ответа.

Не имея возможности внести свою лепту, Антрак и Салье стояли чуть в стороне. Причудливая смесь разочарования и восторга овладела ими. Он понимали, что находка означает прекращение изучения внутренностей снаряда, а значит, у них может не оказаться шанса сделать персональные открытия. в то же время, они полностью осознавали важность скорейшего возвращения с выжившим пилотом. Борьба личных стремлений и общественных нужд происходила в их умах.

Салье жадно пожирал глазами устройство приборов, пытаясь, пока есть время, сопоставлять увиденное с известной теорией. Еще можно подняться отсюда, принеся не только живого пилота.

Антрак был менее оптимистичен. У него не было сомнений, что снаряд модифицирован. Отсутствие отсека для предназначенных в пищу гуманоидов красноречиво подтверждало это. Но будут ли найдены в конструкции аппарата новые материалы? Эта часть исследований была не менее длительной, чем изучение приборов, наполняющих помещения снаряда.

Лозье ощупывал шею пришельца. Марсианин дернулся.

«Я сделал ему больно?»

Лозье отдернул пальцы. Состояние бредящего неуловимо изменилось. Редкие звуки, гулко вырывавшиеся из груди, стали более структурированными и поменяли тональность. Он шевельнул головой, веки чуть расслабились, стало видно выпуклости от двигающихся под ними зрачков.

«Это похоже на пробуждение, — подумал доктор. — Это может осложнить нам задачу. Как я могу помешать ему прийти в себя раньше времени?»

Взволнованные лица склонились над марсианином в попытке угадать, что терзает его. Доктор знал, что любое движение может сейчас повлиять на неустойчивое состояние пилота.

С пересохших губ сорвалась череда высоких звуков.

«Речь марсианина! — Доктор затаил дыхание. — Какой странный тембр, почти фальцет. Еще одна особенность неземного существа. Какой же это неиссякаемый источник открытий!»

Вздрогнув, существо открыло глаза. Черные зрачки, окруженные бледной серой радужкой, расширились в мерцающем сумраке помещения. Было видно, какого труда стоит ему попытка сфокусировать зрение на склоненных над ним лицах.

Лозье нахмурился. Взгляд существа задержался на его лице, выбрав его в качестве опоры для закрепления внимания. Пришельцу удалось удержать сознание от провала в темноту, теперь он медленно переводил взгляд, изучая черты лица доктора.

«Я могу его испугать», — опомнился доктор и постарался избавиться от хмурого выражения.

Иррат видел несколько темных силуэтов над собой, очерченных хаотическим сиянием контрольных панелей, находившихся за спинами склоненных фигур. Он не мог различить лиц. Зыбкое сознание выхватывало только разрозненные куски реальности, не давало понять, где он находится.

«Темные лица. Возможно ли, что это мои соплеменники?»

Получив информационный толчок от этого вопроса, он поплыл по волнам воображения. Он знал, что находится в рубке снаряда. Но что случилось? Ему почудилось, что он мог пострадать в какой-то аварии, и теперь те его товарищи, что вместе с ним проверяли приборы перед стартом, пытаются ему помочь.

«Да, возможно это так, — подумал он. — Как невыносимо жжет руку, я наверное попал под выброс пара при проверке давления в магистрали».

Глаза привыкли к темноте, и он увидел, что одно из темных лиц хмурит брови.

«Что-то пошло не так. Неужели из-за меня снаряд не стартует? Что я сделал? — Иррат в отчаянии пытался найти ответ. — Неужели я не буду пилотом?»

Он попытался придать лицу вопросительное выражение, но кожа отозвалась резкой болью. Он закрыл глаза, как от нестерпимо яркого света, попытался совладать с собой.

«Лицо обожжено. Я должен получить ответ».

Стараясь не напрягать мускулы лица, он попробовал сказать:

— Что случилось?

Первые звуки получились с нужным обертоном, но затем он вдруг охрип и не смог договорить. Он увидел удивление, промелькнувшее на лицах.

«Почему они ничего не говорят? — забеспокоился он. — Я ведь не оглох, я слышу себя. Значит это они не говорят со мной».

Он решился на новую попытку.

— Что произошло?

На этот раз он сумел контролировать интонацию до конца фразы. Теперь он получит ответ. Мучительное неведение начинало раздражать его. Он не мог вспомнить события, приведшие его в рубку. Он знал, что должен быть здесь, но что должен был делать в этот раз, забыл.

Ожидая ответа, Иррат перевел взгляд чуть ниже. Одна из вспышек на задних панелях оказалась ярче предыдущих, он различил одеяния фигур. Ясная картина несчастного случая в рубке, мысленно нарисованная им, начала разваливаться. Это были не черные туники персонала, допущенного к снарядам. Эти светлее и спереди на них какие-то блестящие мелкие предметы. Это противоречит правилам.

«Что со мной происходит?»

Иррат тонул в пучине непонимания.

— Нам надо как-то уговорить его не сопротивляться. — Лозье обратился к капитану, чтобы обозначить назревающую проблему. Пришелец в состоянии шока, доктор не мог гарантировать, что тот не получит необратимых повреждений, если они начнут тащить его из снаряда наверх.

— Вы что, понимаете, что он говорит?

Если пришелец пытается вступить в разговор, значит он не видит в них в первую очередь врагов. Это было само по себе приятным, но необычайным открытием. Тем не менее, это ставило новую проблему — мирные намерения надо каким-либо образом подтвердить и убедить пришельца следовать за ними, или, по крайней мере, не сопротивляться. Сделать это жестами настолько же невероятно, как и словами. Это существо — с Марса, поэтому никаких отправных точек для общения капитан не видел.