Портреты Стовера были почти везде, всей планете было отлично знакомо это сухощавое лицо с аккуратными усами щеточкой, эта высокая сухопарая фигура в безупречном костюме, эта мудрая улыбка и эти лукавые голубые глаза. Стовер, не являясь, по сути, никем, был повсюду. Он не обладал властью, не входил ни в одно правительство, но при этом умудрялся быть причастен почти ко всему — от производства игрушек до производства оружия.
Даже Славния, гордая Славния, и та постепенно склонялась к мысли, что Стовер — добрый гений, умеющий и знающий, как сделать жизнь людей лучше. Конечно, находились недовольные, считающие, что Стовер уж слишком опрощает человечество, давая ему одновременно столько всего материального, при этом исподволь урезая свободу мысли… но правительство Славнии начало прислушиваться к предложениям Стовера, и рядом со столицей страны совсем недавно был построен стандартный Стоверовский развлекательный центр, а неподалеку от него — детская больница и дом для престарелых граждан, оснащенные самой современной техникой, чистенькие и уютные. Благотворительный Центр Стовера тоже начал работу в Славнии.
Этим человеком нельзя было быть недовольным. На одного недовольного приходилось не менее трех довольных, и любой спор, начавшийся с чьего-то недовольства, заканчивался не в пользу того, кто возмущался каким-то действием непогрешимого Стовера.
Он умел давать людям то, что люди привыкли считать самым необходимым. Стовер нес людям спокойствие, хлеб и зрелища.
И люди, не задумываясь, принимали его дар, не замечая, как собственная сытость и доверчивость превращает девяносто процентов из них в тупое, жующее и размножающееся стадо.
* * *
…На остров Ветров уже на следующий день сели вертолеты, которые привезли с материка первых сотрудников научных групп. В море в это время выходили на учения в условиях, приближенных к боевым, корабли, которые на самом деле являлись неотъемлемой частью программ «Персеиды» и «Мороз». Над планетой, сообразуясь с программой «Наст», раскидывалась невидимая энергетическая сеть, работавшая только на вход, и наглухо блокирующая любую возможность выхода с планеты для существ, обладающих эмпатическими способностями. Держали «Наст» несколько десятков тысяч слабых эмпатов, которых Стовер не одно десятилетие собирал и подкармливал, поджидая удобного случая. Создавая «Наст», Микаэль руководствовался принципом муравейника — если убить одного муравья (в данном случае — человека-эмпата), трагедии для всего сообщества не случится, оно сумеет продолжить работу.
Для отвлекающих маневров были подготовлены системы ПВО почти десятка стран. Конечно, причинить какой-либо вред они не сумели бы, но, по выражению Стовера, «салют — это приятная забава, надо только знать меру». Вред причинить не сумели бы, а вот внимание отвлечь — запросто.
Сейчас вступала в действие та часть программы, о которой Стовер своим гостям-сенаторам не рассказывал. В полностью закрытой части программы «Наст» существовала еще одна, называвшаяся «Алый цветок».
Стовер рассчитывал, ни много, ни мало, подать сигнал-приманку, на который ответила бы или сама Сеть, или кто-то из Контролирующих. Около сотни эмпатов, самых сильных, самых продвинутых, сейчас тоже летели на остров Ветров. Они не знали, что именно им предстоит делать, от них тщательнейшим образом скрывали остальные части программы, но одно они знали точно — если великий Стовер позвал, нужно идти.
Через сутки операция «Персеиды» стартовала.
Еще через двенадцать часов Стовер праздновал победу — у него в руках оказались двое Сэфес и один Безумный Бард. Все три представителя Контроля принадлежали к гуманоидным расам, но людьми при этом не являлись.
Все получилось даже лучше, чем он мог рассчитывать.
* * *
Первым, что почувствовал Ри, выведя секторальную станцию в расчетное место, была головная боль. Инженер, не привыкший жаловаться, решил, что разумнее было бы промолчать, но искин, сразу почувствовавший, что с пилотом неладно, моментально принялся действовать.
— Ри, простите, но, может быть, мне стоит поставить вам защиту?
— От чего? — с подозрением спросил инженер.
— По моим данным, у вас с Итом схожие реакции на удаленные вибрации, — пояснил искин. — Вы реагируете на них точно так же, как он.
— В смысле? — не понял Ри. — Слушай, ты, тупая железка, учись говорить четче! Бормочешь какую-то несусветицу…
— Поясняю. Когда мы подошли в био-миру, эгрегор которого был поражен, Ит среагировал на вибрации эгрегора точно так же, как сейчас реагируете вы на эгрегор мира, рядом с которым мы находимся. Раздражение, неадекватные эмоциональные реакции, головная боль. В моих силах поставить вам защиту, я бы рекомендовал сделать это немедленно. Тем более, что вам все равно придется присутствовать на планете как минимум двадцать четыре часа.
На не успевшего ничего возразить Ри упали уже знакомые ему световые кольца, мягкая вибрация разлилась по его телу, раздражение и головная боль стали быстро проходить.
— Эй, искин, что ты делаешь? — донесся до Ри, как сквозь туман, голос Таенна.
— Ставлю защиту от воздействия удаленных вибраций, — пояснил искин.
— А Ри это зачем? — удивился Бард.
— Он реагирует так же, как Ит, — пояснил искин. Световые кольца растаяли.
Оба Сэфес и Ит подошли к Ри, последний непонимающе уставился на инженера.
— Феномен номер два, — усмехнулся Леон. — Хотя некая система прослеживается. Выборки пока нет, но мне почему-то начинает казаться, что Ит будет реагировать на вибрации пораженных Маджента-миров, а Ри — на Индиго. По крайней мере, до сих пор происходило именно так.
— А что это за мир? — спросил созидающий.
— Индиго в стадии формирования, — ответил Морис. — Правда, тут кто-то хорошенько поигрался с эгрегором, и мне кажется…
— С планеты идет сигнал на одном из самых низких уровней Сети, — перебил искин. — Странный сигнал. В реестрах его нет, но…
— На что он похож? — Таенн взял из воздуха свою черную гитару и вышел на середину зала, Сэфес последовали за ним. Ит и Ри, почувствовав, что в воздухе разливается какая-то неприятная тревога, поспешили отойти к внешней стене зала, подальше от Контролирующих.
— Это… — искин запнулся. — Это похоже на общий сигнал принадлежности. По сути дела, это два слова или две ноты: «Я здесь». Но я не могу установить ни локацию сигнала, ни то, представитель какой структуры мог его подать.
Ри присел на корточки, Ит последовал его примеру. Контролирующие встали друг напротив друга, Таенн ударил по струнам, одновременно над Сэфес вспыхнул радужный огонь. Печальное трезвучие зазвучало в воздухе, цветовые сполохи вторили ему, танец огня и звука становился все стремительнее и жестче, и вдруг разом оборвался, лишь пролетел по залу отзвук и отсвет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});