Читать интересную книгу НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Убежденный антифашист и мыслящий человек, на свою беду он критично отозвался о советско-германском пакте 1939 г., публично оценив его как грубую и непростительную ошибку высшего руководства Советского Союза, которая, по его словам, сыграла отрицательную роль в последовавших событиях. В октябрьские дни 1941 г., когда гитлеровские армии приближались к Москве, свой взгляд на ситуацию Лесков изложил в нелицеприятной для советской стороны записке «Что делает Коминтерн?». Ознакомившись с написанным, Сталин для истории оставил резолюцию: «т. Берия. Разобраться».

Реакция последнего последовала незамедлительно. 15 января 1942 г. Лескова арестовали. Выдвинутые против него обвинения были примитивны и представляли собой стереотипный шаблон: от нарушения режима содержания до неповиновения лагерной администрации и даже шпионажа в пользу Германии. Вместе с обвинительным приговором была заготовлена и запасная версия в виде медицинского диагноза: психическая неполноценность.

Его следы теряются в лагерях военнопленных на огромных сибирских просторах. Архивные немецкие документы сообщают: «Обер-ефрейтор штабной роты 221-го саперного полка Альфред Лесков, согласно записям от 5 ноября 1942 г., числится попавшим в русский плен».

Глава II

Нелегкие испытания

В начале тернистого пути

Многочисленные предупреждения советских нелегалов и сочувствующих в различных странах осведомленных людей о скором вторжении в СССР немецко-фашистских войск остались без внимания. Среди высшего партийного и государственного руководства доминировала уверенность: раньше 1942 года Гитлер не нападет. Начавшаяся война для огромной страны стала полной неожиданностью и еще большим потрясением. К происшедшим событиям не готовыми были и советские спецслужбы. Предвоенные оперативно-тактические успехи на невидимом фронте наяву оказались слишком незначительны на фоне задач, возникших в условиях вооруженной агрессии. Поражения в открытых и «тайных» сражениях следовали одно за другим. «Характер атак противника показывает, – отметил 3 июля 1941 г. в дневнике Франц Гальдер, – что русское командование полностью дезориентировано. Организация атак исключительно плохая. Стрелки на грузовых автомашинах и танки наступают против нашей линии обороны в развернутом строю. Следствием являются тяжелые потери противника. Таким образом, нельзя видеть в этих несогласованных действиях какую-либо угрозу оперативного значения».

К концу первого месяца войны от западной границы войска Вермахта продвинулись вглубь советской территории почти на тысячу километров. Огромными были и потери в боевой технике и живой силе: в плену оказались около 3 млн красноармейцев и командиров. В дневнике педантичного начальника генштаба ОКХ появилась очередная запись: «Становится ясным, что фронт, в тылу которого уже нет никаких резервов, не может больше держаться». Торжества не скрывал и Гитлер: военная кампания на Востоке проходила даже успешнее, чем на Западе. К осени с русскими будет покончено!

По всей линии обороны Красной Армии диверсионно-подрывную и разведывательную деятельность развернули «брандербуржцы», абверкоманды и абвергруппы. «Абвер, – писал Павел Судоплатов, – накануне войны обладал одним существенным преимуществом перед советскими органами госбезопасности. В его структуре функционировал специальный отдел по проведению разведывательно-диверсионных операций. При нем был сформирован учебный диверсионный полк «Бранденбург-800». «Бранденбург» проявил себя в диверсиях еще на Западном фронте. Потом он был передислоцирован на Восточный… На нашей территории его диверсионные подразделения первоначально действовали так же, как в Югославии. Например, в ночь на 22 июня 1941 года абвергруппы полка на участках Августов – Гродно – Колынка – Рудинки – Сувалки захватили десять стратегических мостов. Сводная рота «Бранденбурга-800» и батальона «Нахтигаль» при форсировании реки Сан заняла плацдарм и сумела препятствовать эвакуации и уничтожению важных секретных документов советских военных и гражданских учреждений в Брест-Литовске и в Литве.

15—17 июля, переодетые в красноармейскую форму, украинские националисты из батальона «Нахтигаль» и немцы 1-го батальона «Бранденбурга-800» совершили нападение на штаб одной из частей Красной Армии в лесу под Винницей, но атака была отбита.

28 июля диверсанты 8-й роты «Бранденбурга», также закамуфлированные в красноармейскую одежду, захватили и разминировали подготовленный к взрыву отступающими советскими войсками мост через Даугаву под Даугавпилсом. В ожесточенном бою абверовцы потеряли командира подразделения, но все же удержали мост до подхода передовых частей немецких армий группы «Север», рвущихся в Латвию…

В итоге остановимся на двух особенностях подготовки немецкого спецназа и его использования против нас в начальном периоде войны. Во-первых, перед ним ставились узкие боевые задачи действий в прифронтовой полосе и в ближайших тылах Красной Армии. Диверсий в нашем глубоком тылу, за исключением бакинских нефтепромыслов, немецкое командование вначале не планировало. Во-вторых, формирование спецназа и агентурных групп в нашем тылу из эмигрантов противник вынужден был проводить, используя антисоветский и антироссийский потенциал только определенной части эмиграции. При существующем недоверии к белой эмиграции о массовой вербовке не могло идти и речи. Это существенным образом ограничивало сферы разведывательно-подрывной деятельности Абвера на Восточном фронте…»

В ожидании прихода «доблестных немецких освободителей» в глубоком тылу и прифронтовых районах начали группироваться недовольные советской властью. В Прибалтике, западных областях Украины и Белоруссии в помощь Вермахту выступили националистические формирования. «Город Лемберг (Львов. – Авт.), – сообщалось (10 июля 1941 г.) в телеграмме ОУН-Бандеры в адрес Гитлера, – освобожденный от большевистского террора в результате победоносного наступления немецких армий, с благодарностью приветствует фюрера великого Германского рейха, верховного главнокомандующего самого прославленного Вермахта в мире … Мы связываем себя торжественным обещанием неотступно верно следовать за Вами в строительстве Европы, освобожденной от кровавого еврейско-большевистского господства и плутократического угнетения».

Разобщенными и хаотичными оказались и шаги только что реформированных союзных и республиканских наркоматов госбезопасности и внутренних дел. 22 июня нарком НКГБ В. Меркулов в директиве территориальным органам снизошел лишь до констатации факта «военных действий с Германией» и распоряжения «привести в мобилизационную готовность оперативно-чекистские аппараты и изъять разрабатываемый контрреволюционный и шпионский элемент». Наряду с государственными и уголовными преступниками, под жернова репрессий попало и немало невинных людей. Агентурно-осведомительскую сеть предписывалось мобилизовать на «своевременное вскрытие и предупреждение всех возможных вредительско-диверсионных актов в системе народного хозяйства», прежде всего на предприятиях оборонной промышленности и железнодорожного транспорта. О возможности появления агентов и диверсантов противника в советском тылу и в действующей Красной Армии речи не шло.

Призвав в очередной «совершенно секретной» директиве руководителей органов госбезопасности прифронтовых республик и областей к «соблюдению максимальной организованности, бдительности и напряжению всех сил в борьбе с врагами советского народа», нарком поставил задачу действовать в тесном контакте с командованием регулярных частей и органами внутренних дел[58], организовать «борьбу с парашютными десантами, диверсионными и бандитско-повстанческими группами».

Указание НКГБ о развертывании агентурно-оперативной работы поступило лишь 1 июля 1941 г. Разделенный на нелегальные резидентуры, штатный негласный аппарат предлагалось оставить в тылу немецких войск, обеспечив его соответствующими подложными документами, деньгами, средствами борьбы, а также явочными (конспиративными) квартирами и пунктами связи. Кроме разведывательно-контрразведывательной и диверсионной работы, резидентурам вменялась в обязанность организация партизанских отрядов и боевых групп. Заканчивался документ предупреждением: «Виновные в неисполнении настоящей директивы, проявившие трусость, малодушие, паникерство» будут арестованы и преданы суду Военного трибунала.

О задачах территориальных органов госбезопасности в противостоянии проискам диверсионно-разведывательных групп и агентуры противника, возможных в условиях войны, формах и методах их работы не упоминалось.