– Значит, труп Юдина до сих пор лежит здесь?..
– Да, и не только труп, но и пистолет. Мне достаточно лишь позвонить Корнилову, как тут же возле этого колодца появится целая толпа людей…
– Я должен спуститься и посмотреть на него, – сказал Шубин, словно до сих пор продолжая сомневаться в услышанном.
Они с Крымовым спустились, но очень быстро поднялись.
– Там слишком жарко, чтобы тело сохранилось…
– Мальчики, вам не кажется, что мы здесь и так задержались… Сначала на кладбище мерзли, теперь тут… – стуча зубами, сказала Таня. – Не знаю, как ты, Игорь, или ты, Женя, но я ужасно рада, что с помощью Крымова мы свою работу выполнили… Ведь ты поделишься с нами, Крымов, дашь нам возможность самим позвонить Корнилову, или ты уже не наш?
– Вы могли это сделать гораздо раньше, в тот день, когда я написал имя убийцы… Что касается денег, то здесь все просто. Свой гонорар я уже получил и практически весь отдам маленькому Сане… – Он с какой-то нежностью взглянул на притихшую и раскрасневшуюся Женю Жукову. – А вы предъявите имя убийцы и весь расклад Соболеву и получите свой гонорар. Таким образом, за проделанную мной работу все получат довольно неплохие деньги, а заказчик узнает, кому и зачем понадобилось убивать молодую красивую женщину… И нечего на меня злиться. Надо жить просто и весело, Игорек. Между прочим, вам всем привет от Земцовой. Я хотел бы, конечно, сказать, что она приезжает, но увы… Может, мы увидим ее в марте. Да, еще… ксерокопию всех материалов, которые мне удалось собрать по этому делу, я сделал. Сегодня вечером их можно будет представить Соболеву. А сейчас я всех приглашаю в ресторан! А ты, Игорь, звони Корнилову, теперь их очередь заглянуть в колодец…
* * *
Пятого марта Таня Бескровная скрылась в примерочной кабине салона для новобрачных. Минкин все-таки уговорил ее венчаться в белом платье.
– Ну не смешно ли я буду выглядеть в белом? Подумай сам, я – и в белом… Это хорошо, что еще живота не видно… не понимаю я этих распухших невест, которые так и норовят втиснуть себя в сорок четвертый, в то время когда им и пятидесятый мал…
Виталий, не помнящий себя от счастья, что Таня простила его и даже решила оставить ребенка, сидел в кресле и листал журнал мод. Пожалуй, вот только сейчас в его жизни и образовался самый настоящий порядок: он был с Таней, Таня ждала от него ребенка, впереди все виделось ему в розовом свете. «Минкин, ты примитивный, неужели тебе больше ничего не нужно от жизни?» – «Нет, ничего». – «Ну, родится у тебя сын, дальше что?» – «Во-первых, он будет похож на меня, во-вторых, я буду воспитывать его, в-третьих, я сделаю из него хорошего стоматолога, в-четвертых, ты будешь всегда рядом». Вспоминая это, Таня улыбалась бархатным шторкам примерочной кабины. Ей страшно было признаться себе, что и она счастлива, не меньше Виталия…
Внезапно ей показалось, что женщина, примерявшая свадебное платье в соседней кабинке, разговаривает с кем-то уж очень знакомым голосом. Она вся обратилась в слух. Конечно, можно было заглянуть в щелку и увидеть невесту, капризным тоном просящую, чтобы ей застегнули «молнию», но как хотелось вспомнить самой, откуда она знает эту женщину и почему она ассоциируется у нее с темной узорчатой скатертью на круглом столе… У нее должна уже вырабатываться профессиональная память. Так кто же она, эта женщина? Сколько ей лет? Явно больше тридцати. Скорее всего, она курит.
Таня выглянула из своей кабинки и увидела мужчину, который буквально в двух шагах от нее держал в руках второе или третье предназначенное для примерки платье.
– Нет, Володя, я не покажусь тебе в этом платье, потому что оно мне не нравится. Слишком претенциозно, ярко и вульгарно. Я же говорила тебе, что за платьем нужно ехать в Москву. Ладно-ладно, не обижайся, я понимаю, что ты очень занят…
В мужчине, похожем на угрюмого и озабоченного медведя, она узнала крупного чиновника из городской думы. Вспомнила, что он не так давно овдовел. Значит, он пришел сюда со своей невестой. Но кто же она, кто? Кто смог подмять под себя человека такой величины? И кто смеет ему теперь указывать, где покупать свадебное платье? В городе он известен как человек сильный, решительный и очень грубый.
И вдруг она четко услышала этот голос, но уже в другом контексте, и мысленно перенеслась в просторную комнату с круглым столом посередине. Темная узорчатая скатерть, темная бутылка с темной, с позолотой, этикеткой… «Вот мой покойный муж, царство ему небесное, тоже был человеком известным и очень богатым, и если бы не это обстоятельство, разве могла бы я сейчас пить бренди и жить в такой огромной квартире? Мы же с вами взрослые люди… Кому охота мыть полы или работать официанткой в ресторане?»
Таня тотчас вспомнила и лицо этой женщины. И даже запах бренди…
«Звучит дико, я понимаю, но я еще не готова, я не могу представить свою дочь мертвой… Это какое-то безумие… Такое не должно было произойти с Диночкой…»
Таня резко отодвинула бархатную шторку и увидела стройную полуодетую женщину – она никак не могла застегнуть на спине «молнию» светло-зеленого вечернего платья.
– Марта? – Таня преувеличенно сладко улыбнулась ей, стараясь не показывать свое презрение к этой женщине, даже не появившейся на похоронах своей дочери. Ведь, по сути, она сломала жизнь Дине Ступиной. Может, выйди Дина замуж за студента Черкашина, на столе с узорчатой скатертью стояли бы фарфоровые тарелки с молочной кашей, а по длинному коридору носились бы с радостным визгом маленькие внуки Марты. – Давайте я вам помогу…
Таня вспомнила ее, Марту, и тут же забыла. Взглянув на часы, она вдруг поняла, что опаздывает. Через полтора часа им с Виталием уже надо быть в аэропорту, где соберутся все свои, а вечером будет праздник – в честь приезда Юли Земцовой с дочкой… Интересно, как будет выкручиваться Крымов, подумалось ей в эту минуту. И узнает ли когда-нибудь Земцова, что ее бывший муж Крымов – ее любовь, ее страсть, ее мучение – любил Женю Жукову. И жил с ней.
Она закрыла глаза и вспомнила, как сегодня утром Крымов, зайдя к ней в кабинет за каким-то документом, вдруг приблизился к ней и, схватив за плечи, поцеловал ее в губы. Затем еще раз и еще… И так продолжалось до тех пор, пока не зазвонил телефон…
Что-то еще будет…