— Белла!
— Перфетто!
Слава принял поздравления за нас обоих и повел меня из дома.
— Где ты выучил испанский? — вспомнила я свое утреннее открытие.
— Там же, где и все остальные языки — в стране самого языка.
— Обалдеть…
— Бизнес, и ничего особенного, — отмахнулся он.
— А в чем сейчас твой бизнес? — поинтересовалась в такси.
— У меня их много разных, но все легальные. Я не шутил про винодельни и пивоварни. Рестораны у меня тоже в Италии…
— И как ты все успеваешь? — нырнула пальцами меж его, и благодарно сжала. — Лечить актрису-гаптофобку, младшего братца воспитывать, еще и вино сам делаешь…
— Умею делегировать, — довольно улыбнулся он. — Гаптофобку только себе, пожалуй, оставлю… без делегирования.
Я прыснула:
— Это да, боюсь, я неделегируемая.
— Ты не бойся, лучше скажи мне, что дальше?
— Дальше?
— Ну да… Лиссабон мы уже покорили. Программа максимум реализована — кино сняли. Дальше в Москву?
Я задержала дыхание, опасаясь, что ослышалась.
— Было бы неплохо, — кивнула осторожно.
— Ах, неплохо, — скосил он на меня глаза.
— Идеально! Перфетто! — закивала довольно я. — Спасибо!
— Будешь из меня веревки вить, — притянул к себе.
— Понятия не имею, что это такое, — обняла его за шею.
— Я научу… — улыбнулся он довольно, но тут же неожиданно серьезно спросил: — Кристин, а потом? Ты хочешь остаться в Москве?
Тут я быстро себе напомнила, что у меня с этим мужчиной все серьезно. И, вероятно, мне не показалось.
— Ну, если у нас с тобой все серьезно… — начала я.
— Серьезно. Я сказал, что люблю тебя, не для того чтобы отвлечь, расслабить или еще что-то, — смотрел он на меня, повернув голову. Помолчал какое-то время, будто привыкая к новой ступеньке наших отношений, на которую он меня сам и затащил. — Я хочу быть с тобой. — В этом месте мое сердце так быстро застучало, будто он сделал мне предложение, о котором мечтала всю жизнь. А он, собственно, и сделал. — Поэтому хочу обсудить, где будешь ты, чтобы я мог быть с тобой.
— Ты же ненавидишь Москву.
Багратов стиснул зубы так, что на его лице прорисовались решительные жесткие линии. Захотелось узнать, как далеко он может пойти ради меня, но быстро отпустило — он не для таких экспериментов, и сразу раскусит это манипулирование. Не знаю откуда, но у меня не было сомнений — Славе нужна честность. У нас не было в отношениях лжи, недосказанности и прочих «украшений»… С самого начала мы лупили друг друга эмоциями, сдирая мишуру до самой сердцевины. Это было необычно, чувствительно, страшно, обескураживающе, но по-другому нас бы так не корежило от желания преодолеть баррикады, которые настроили от других. Никогда бы не подумала в начале, но Багратов — мужчина, которого хочется не только привязать к кровати, но и к себе…
— Есть такое.
А вот и ответ. Говорил одно, а уже думал, как будет терпеть этот город ради меня…
— Ну, мне понадобится время закончить со своими делами, — пожала плечами. — А так… я могу жить где угодно. Поэтому как скажешь, Слава. — Несмотря на то, что мы уже приехали, Багратов не шевелился. Смотрел на меня сканирующим взглядом так, что стало страшно — что он видел? Не понравился мой ответ? — Что? — не выдержала я, хмурясь.
— Ничего, троллил тебя, — усмехнулся он и толкнул двери. Но, подавая руку, глядел таким темным взглядом, что я едва дышала. — Ты серьезно готова бросить Москву?
— Ну, не бросить, там же отец…
Шумная улица с каменной мостовой никак не мешала делать жизни свои стежки, пришивая друг к другу надежнее.
— Друзья? — Игла пошла вперед, нитка заскользила по проделанному пути, но тут же вернулась с новым стежком:
— Не задалось… — потянуло и надежно связало узлом.
— Детдом учит… — И как он все понимал?
— Ага, — кивнула я, послушно прижимаясь к его руке.
— Понятно…
Вот и все. Вот и как я без него? Совпадали гранями идеально, даже притираться пока не было необходимости, хотя в мелочах еще было все впереди. Но вызов мы приняли. Багратов — это не про вранье и дешевый флирт, это не про актерское искусство. Поэтому он и играл так мастерски. Дай ему роль Гамлета — сыграет. Добавит много своего, но сыграет, и не факт, что получится хуже.
Я отпустила все — страхи, опасения, попытки предсказаний и надежно припрятанное «Какая я была дура!» И я была ей. Со всей отдачей, на которую только была способна.
Мы гуляли по городу до поздней ночи, наслаждаясь жизнью, едой, вином, разговорами. Даже осторожно строили планы. Слава предлагал пожить у него в Риме летом, потому что ему нужно было вернуться к работе. Он, как и мой отец, относился к тем, кто убежден, что хорошо можно сделать исключительно самому. Я согласилась — будет время попробовать все стороны совместной жизни и определиться.
На виллу к Марике я возвращалась уже совершенно другой, позабывшей утренние съемки и наплевавшей на свои переживания — Слава закрыл наш общий гештальт со знакомством. Мы начинали новую жизнь.
Но стоило подняться по лестнице и пройти в гостиную, Слава напрягся, стискивая мою руку.
=48
У камина за столом вроде бы была привычная компания, но стоило одному, сидевшему спиной, обернуться, стала понятна причина напряженности Багратова.
— Слав, привет! — поднялся незнакомец и живо направился к нам.
— Что ты тут делаешь? — вместо приветствия угрожающе потребовал Слава.
Молодой мужчина спокойно перевел на меня взгляд, но даже не подумал поздороваться:
— Ты не звонил, — продолжал разговаривать со Славой, но рассматривал при этом меня. — Не брал трубку. Я забеспокоился. А в Лиссабоне ты можешь быть только у Марики. Вот и все. — И он натянуто оскалился. — Я заслужил объяснений?
— Не звонил, не брал трубку, значит не мог, — жестко чеканил Слава.
— Я вижу.
Кажется, это был Саша.
— Кристина, это мой брат — Александр, — сухо восполнил пробел в неуклюжем знакомстве Слава, на что Саша только дернул уголками губ.
— Привет.
— Привет, — протянул он и перевел взгляд на Славу: — Так… ты мне объяснишь, какого черта игнорируешь меня?
— Слав, будешь кофе? Я пойду сделаю…
— Буду, — нехотя выпустил он мою руку.
Между лопаток коротко опалило незнакомым злым взглядом, но я не придала значения. А в душе нарастала тревога…
* * *
— Ну и?.. — обернулся мелкий на террасе, опираясь на перила.
— Собирайся и лети домой, — сложил руки в карманы.
— Слав, я переживал вообще-то, — вперил в меня злой взгляд. — Мне твой Козлов понарассказывал, что тут на тебя Акопов наехал…
— Я говорил, что все уладил.
— Это она? — кивнул он за спину.
— Она.
— И как?
— Не лезь, — все, что мог сказать. Я не объясню, да и не должен.
— Что с Куваевым? Он уже получил по заслугам? Ты довел его до приступа? — давил мелкий.
— Планы поменялись, — процедил.
Он долго на меня смотрел, усмехаясь.
— Я тут поговорил с Марикой, — продолжил осторожно. — Но она же не серьезно, да? Ты вид делаешь? Только не пойму, зачем…
— Я не делаю вид.
Саша моргнул, выпрямляясь:
— Ты что… правда серьезно? — искривил губы. — Повелся на эту актрису?
— Повелся. Серьезно.
— Она — дочь сраного ублюдка… — замотал головой Саша, не веря.
— Она — его приемная дочь, — возразил спокойно. — И ни в чем не виновата.
— Да что с тобой?! — взорвался он, толкая меня в грудь. — Ты же хотел ему мстить! Мы с тобой жили этим!
— Мы с тобой? — усмехнулся, не двигаясь с места. — Брось, Саш.
— Что брось?! Что?! — петушился мелкий. — Ты обещал, что он поплатится…
— Все поменялось, — спокойно смотрел ему в лицо.
— Из-за девки?! — вскричал он.
— Рот закрой, — предупредил спокойно. — Она — моя женщина.
— Ты и к нему теперь поменяешь отношение? — не веря, хмурился он.
— Я не знаю, тут все сложно.