Читать интересную книгу Элвис Пресли: Реванш Юга - Себастьян Даншен

Тем временем Элвиса и полковника ждали в Сан-Диего, на юге Калифорнии, где должна была состояться запись новой телепередачи, которую на сей раз вел комик Мильтон Берль. Поначалу он не испытал большого воодушевления, но Эйб Ластфогель из агентства Уильяма Морриса, представлявший интересы Элвиса и свои собственные, его убедил. В отличие от немного старомодной программы братьев Дорси «Шоу Мильтона Берля» привлекало аудиторию помоложе. Телезрители выказали такой энтузиазм, что Элвиса снова пригласили на передачу в начале июня. Подзуживаемый ведущим, который кривлялся рядом с ним, Элвис позабыл о наставлениях своего импресарио и извивался под бесстрастным взором телекамер, шокировав тысячи взрослых, оторопевших от такого зрелища.

В первый раз, с тех пор как о феномене Пресли заговорили в газетах, американцы получили возможность составить личное представление о певце, «для которого нет ничего святого» и который своими непотребными жестами выражал неудовлетворенность всего общества. Преподобный отец Дринан выразил мнение консерваторов, посвятив певцу яростную статью в католической газете «Америка» под заголовком «Осторожно: Элвис Пресли». Одновременно ведущий телевизионный критик Джон Кросби обличал «молодого артиста, невероятно вульгарного и совершенно лишенного таланта»; Джек Гуд, журналист, ведущий телеобзор в «Нью-Йорк таймс», сначала раскритиковал художественные просчеты и вокальные недостатки Элвиса, а затем нанес последний удар: «Глядя на мистера Пресли, не возникает никаких сомнений, что его достоинства заключены в другом (не в голосе). На самом деле он демонстрирует рок-н-ролльный вариант танца живота, в котором он явный виртуоз. Вихляние бедрами никогда не относилось к качествам, необходимым для успеха певца, и вряд ли когда-нибудь им станет».

Можно только улыбнуться такому отсутствию прозорливости, но тогда эта статья подогрела полемику, которая в последующие месяцы, по мере появления Элвиса на телеэкране, набирала обороты. Пусть пресса единодушно осуждала недвусмысленные движения певца, телеканалы убедились в эффекте его выступлений: впервые в истории шоу Берля обошло конкурентов вечером 5 июня. Сразу после этого Эн-би-си пригласила Элвиса выступить 1 июля в программе Стива Аллена, главная задача которого состояла в том, чтобы соперничать с королем эстрады Эдом Салливаном, каждое воскресенье появлявшимся вечером на Си-би-эс.

На фоне дешевых декораций «под Юг» Пресли должен был разыгрывать деревенщину: его нарядили ковбоем и заставили петь пародию на «Синие замшевые туфли», названную «Синие замшевые сапоги», а потом впервые исполнить с экрана песню, которая превратится в один из его главных хитов — «Дворняга». Аллен не сделал ничего, чтобы облегчить ему задачу, настояв на том, чтобы он нацепил фрак и обращался как бы к собаке. Послушный Элвис не возражал, притворяясь, будто находит это забавным. «Наверное, Стиву Аллену это казалось смешным. Мне нет, но у меня не было выбора», — скажет он потом.

Полковник разрешил Элвису выступить в этой передаче, только чтобы надавить на Эда Салливана, который отказывался опуститься до того, чтобы принимать у себя в студии такого вульгарного певца, — если верить его заявлениям в прессе. Салливан дорожил своей репутацией «совести» широкой публики, но мог и признать свою ошибку, если она дорого ему обходилась: в вечер появления Пресли на Эн-би-си рейтинг Аллена был на десять пунктов выше, чем у него.

Эти показатели произвели эффект землетрясения в американском телевизионном микрокосме, и, когда Салливан несколько дней спустя вел телефонные переговоры с полковником о трех выступлениях Элвиса в его передаче за немыслимый гонорар в 50 тысяч долларов, голос у него был самый сладкий. Салливан и Си-би-эс об этом не пожалели, потому что 9 сентября рейтинг передачи с участием Элвиса побил все рекорды со времен изобретения телевидения: более 54 миллионов американцев — 82 процента телезрителей — включили в то воскресенье телевизоры. Впоследствии Салливан попал в ДТП и угодил в больницу, его заменил актер Чарлз Лоутон, который со своей обычной надменностью строил из себя церемониймейстера. Он следил за тем, чтобы Элвиса как можно чаще показывали крупным планом, дабы скрыть движения его ног, но телезрителей провести не удалось: все судорожные движения Пресли читались на его лице, к тому же были прекрасно слышны истерические вопли девчонок, находившихся в студии.

Сколько бы Джен Гуд ни бичевал Пресли на страницах «Нью-Йорк таймс», руководство Си-би-эс слишком поднаторело в шоу-бизнесе, чтобы упустить случай закрепить успех 9 сентября: встречу назначили на последнее воскресенье октября. На сей раз передачу вел сам Эд Салливан, и Элвис исполнил четыре песни перед шестьюдесятью миллионами телезрителей — этот рекорд удалось повторить только «Битлз», выступившим в той же передаче семь лет спустя.

Когда Элвис в третий и последний раз появился в программе Салливана и спел семь песен подряд (рекорд!) в первое воскресенье января 1957 года, он был уже несомненной суперзвездой. Менее чем через год после того, как Элвис Пресли ворвался на американскую сцену, имя его прочно вошло в лексикон. В то время как кое-кто упорно пытался выставить его пугалом в глазах подрастающего поколения, подавляющее большинство его гонителей в конце концов сложили оружие перед явлением, выходившим за рамки их понимания. Лучшим примером тому стал сам Салливан, который расточал Элвису похвалы, давая интервью журналистам. Если поначалу его считали южным забиякой с непомерным либидо, то с тех пор, как он превратился в актера, ему перестали отказывать в таланте певца.

Политика полковника Паркера приносила свои плоды: Хэл Уоллис вернулся к нему с конкретным предложением всего через несколько дней после того, как оценил киногеничность Элвиса. Паркер очень ловко отмел предложение в 15 тысяч долларов за фильм, которое сделал ему Уоллис, чем сбил с толку собеседника, привыкшего к непростым переговорам. «Когда я позвонил Паркеру в Нью-Йорк (сразу после выступления Элвиса в передаче братьев Дорси. — С. Д.) и сообщил о своей заинтересованности, полковник сразу мне сказал, что знает, кто я такой, и вежливо меня выслушал. Понимая, что за нашим разговором стоят большие деньги, он сказал, что Элвис, „вероятно“, согласится со мной встретиться, если ему доведется быть в Голливуде. Впоследствии мне пришлось донимать полковника телеграммами и телефонными звонками, чтобы он наконец назначил встречу в Голливуде».

Спокойная уверенность полковника говорит о его задатках ловкого игрока. Он обращается с одним из магнатов Голливуда со снисходительным добродушием, чтобы, когда настанет час, выторговать как можно больший гонорар для своего артиста. Такая наглость напоминает блеф в покере. Паркер вовсе не получил других предложений, на что, казалось бы, намекала его неуступчивость, и явился на решающие переговоры с Уоллисом с совершенно пустыми руками. Его уловку можно было оценить по достоинству, когда 6 апреля он гордо объявил о подписании контракта между Уоллисом и Элвисом на условиях, превосходящих воображение.

Уже за первую роль в полнометражном фильме гонорар Элвиса составил 100 тысяч долларов, к третьему фильму он удвоился — совершенно необычные условия для новичка на экране. Более того, в договоре, заключенном с Уоллисом, не было никаких исключительных условий вопреки пожеланиям продюсера, которому пришлось удовольствоваться гарантией съемок в трех фильмах. Пресли же получил возможность раз в год изменять компании «Парамаунт». Это не было простым капризом со стороны Паркера: он под сурдинку вел переговоры с Дэвидом Вейсбартом со студии «XX век Фокс» о роли для Элвиса в фильме под названием «Братья Рино». Со своей стороны, Уоллис тянул время, ведя переговоры от имени начинающего актера об участии в одном проекте с Бертом Ланкастером и Кэтрин Хепбёрн; это ни к чему не приведет, и фильм, в конце концов, снимут без Элвиса под названием «Благодетель» («The Rainmaker»).

23 августа, с началом съемок «Братьев Рино», в историю Элвиса Пресли была вписана новая страница. В то время как в последние два года его жизнь строилась в соответствии с гастрольным графиком, концерты резко прекратились до самой осени. И даже когда он потом снова отправился в дорогу, график стал гораздо гибче: в октябре 1956 года — всего пять концертов, в ноябре — четыре, в декабре — только один. Судя по этим цифрам, которые подтвердят показатели следующего сезона, не возникает сомнений в том, что полковник отныне собирался делать ставку на кино и пластинки, а сцену исключить. Хотя буйства поклонниц и принесли Элвису известность, теперь они вредили его имиджу, которому Паркер хотел придать более благопристойный вид.

Полковник никогда не проявлял ни малейшего интереса к рок-н-роллу, считая его в лучшем случае мимолетным увлечением. Его отношение к кинематографической карьере Элвиса ограничивалось финансовыми критериями. Отказываясь видеть в своем артисте настоящего актера, он сразу потребовал, чтобы в сценарий «Братьев Рино» включили несколько песен, и проследил затем, чтобы «Хилл энд Рейндж» снабдили Элвиса как можно более безобидными песнями, которые не вызвали бы нареканий у цензоров.