– А, ну это он первое время. Это пройдет! – рассмеялась Свинтусова жена.
Да уж, наш план удался, и теперь моя сестра Дашка жила со мной, занимала ту комнату, которая гордо именовалась моим кабинетом и где стоял тот самый шкаф, в котором я прятала от Свинтуса его жену. Дашка теперь официально была моей домработницей, и этот факт меня радовал невероятно. Теперь она была всегда рядом со мной.
Конечно, приходилось многое скрывать. Главным образом свои чувства к ней. Приходилось для соблюдения роли и продолжения спектакля устраивать ей выволочки и истерики (при Свинтусе, конечно), но это мелочи. Какой спектакль нам пришлось разыграть, чтобы нанять ее – вот где экспрессия, вот где вживание в роль! В конце концов я была вынуждена признать, что я и моя сестра – одна сатана, и если я умею приврать и разыграть сцену, то уж у нее это получалось просто виртуозно.
Начали мы с того, что сняли ей неподалеку номер в гостинице, а я дома стала практиковать особенный бардак и свалку. Когда бы Свинтус ни приходил, его ждали горы пыли (или даже следы грязи), немытая посуда, горы невыглаженного белья и прочая бытовуха, к которой, как можно догадаться, Свинтус совершенно не привык.
– Люля, ну что это такое?
– Черт, как меня это достало! У меня сегодня съемки для журнала, а эта дрянь забыла мне костюм погладить! – Я разражалась гневной матерной тирадой в адрес «этой дряни». Образ был собирательным. Собирали мы его по частям, и получилась некая анонимная и никому не известная заносчивая, с московской пропиской женщина лет пятидесяти пяти, в прошлом преподаватель истории в школе, которая пришла ко мне в служанки из какого-то (я не помню, какого) агентства по персоналу.
– А ты не можешь ее поменять?
– Не знаю! Мне некогда этим заниматься. Сколько их тут было, и все точно такие же омерзительные. Черт, она, оказывается, и в ванной не помыла. А ведь что-то тут делала целый день!
– Знаешь, это ни в какие ворота. Я хочу, чтобы за мои деньги люди работали на совесть.
– Я хочу того же самого. Но я не собираюсь бегать в поисках кухарки, у меня дела.
– У тебя дела? У тебя? – смеялся Свинтус. Но когда из-за всей это шумихи вокруг уборки серьезным образом испортилась его личная (сексуальная) жизнь, он заговорил о том, что приведет домработницу сам. И действительно притащил откуда-то жуткую тетку с седыми волосами. Марина сказала, что это та самая женщина, которая иногда у них дома мыла окна, и тот факт, что Свинтус решил поручить уборку обоих домов своего гарема одной и той же домработнице, говорил о том, что он потерял всякий стыд и что позиции Марины слабеют с каждым днем.
– Она украла у меня кольцо! – заявила я через пару дней после того, как эта жуткая баба перевернула вверх дном мои вещи. – То самое, что ты подарил мне в Венеции. Я не знаю, как буду без него жить!
– Она не могла!
– Почему?
– Ну… я знаю ее много лет, она никогда ничего не крала. Ты его, наверное, просто потеряла.
– Откуда ты знаешь ее много лет? – тут же приперла я Свинтуса к стенке.
После некоторых колебаний он признался, что домработница убирала и в его доме.
– Значит, ее знает твоя жена? – вытаращилась я на него. – Значит, она может ей все обо мне рассказать? Мало того, что ты заставляешь меня жить с тобой во грехе вопреки воле моей семьи, так еще я должна общаться со шпионкой твоей жены?
– Люля, ну что ты такое говоришь? Глупости! – попытался было отвертеться он, но, естественно, через несколько часов вопрос с седой теткой тоже закрылся.
В доме нарастали нервозность и бардак. Свинтус бесился по полной. Где еще брать такую домработницу, которая бы устроила меня, он не знал. И тогда, как спасение с небес, явилась я с деловым предложением. Дело в том, что моя семья, которая со мной практически не общалась из-за того, что я жила с женатым мужчиной, в последнее время некоторым образом смягчилась. И иногда мы созваниваемся – ничего больше. И вот, узнав о моей проблеме с домработницами, они предложили взять на это место дочь одних наших родственников – очень порядочную, умелую и чистоплотную девушку.
– Но я не думаю, что это вариант. Зачем мне эта родственница? – с сомнением покачала головой я и поморщилась.
Свинтус же задумался.
– А насколько она тебе родственница?
– Троюродная сестра, – сказала я, помня о том, что фамилии у нас с Дашкой одинаковые, зато отчества разные, спасибо мамочкиной неразборчивости. – Но я даже не знаю. Она, конечно, очень аккуратна и все такое, но ведь она жить тут будет!
– А в чем проблема? Зато всегда все будет чисто и выстирано, и приготовлено, и подано, – принялся уговаривать меня Свинтус. Думаю, что ему очень понравилась идея иметь в доме кого-то, кто будет присматривать за мной и даже, возможно, шпионить при определенном финансировании с его стороны.
– Не знаю… Что-то мне это все не нравится! – уперлась я.
Но через денек-другой последние оставшиеся мои сомнения были развеяны.
– Ну, давай попробуем. Мы же всегда сможем отослать ее назад, – с неохотой согласилась я.
– Это конечно, но, честно говоря, я так устал от всех этих чужаков в доме. Толку от них – ноль, а деньги текут. А она все-таки родной тебе человек. И потом, это же мостик. Может, со временем тебе удастся примириться с твоей семьей.
– Не думаю, что проблему можно решить вот так, – фыркнула я.
– Тогда я просто возьму и женюсь на тебе. А почему нет? Дочь выросла… – задумчиво добавил Свинтус, чем напугал меня (и Марину) до полусмерти.
Я перестала стенать о том, что отвергнута своей родней, дала себя уговорить, и таким образом в конце ноября на нашем пороге появилась – официально одобренная и приглашенная самим Свинтусом, с чемоданами и тюками – Дашка. Свинтус был рад. Он даже не стал давить и качать права, объясняя, что и как делать – все предоставил мне, чтобы не ставить родственницу в неловкое положение. Только коротко кивнул и ушел в спальню, а мы перемигнулись и принялись вить наше гнездо.
О том, что Дашка беременна, я решила пока не говорить. Дарьяна – девушка в теле, не чета мне, и живота у нее никакого не видно. Одевается она тоже не в облегающие костюмы женщины-кошки. Балахоны работают на нас. Потом же мы сможем «совершенно случайно» обнаружить это – месяца через три-четыре, а если повезет, то и через пять. А когда она родит, придумаем что-нибудь. К тому времени либо ишак сдохнет, либо падишах. А пока…
Дашка терла стекла на нашем балконе, а я волновалась и нервничала из-за нее, однако она никуда не залезала – использовала специальную палку. Квартира наша, хоть и расположенная, по ее мнению, недопустимо высоко, в остальном внушала ей священный трепет. И убирала она ее не за страх, а за совесть. Свинтус остался доволен. План работал, и план был у меня простой.