взгляд Дамиана.
— Есть еще кое-что, — Дамиан сжимает мои пальчики, подносит к губам и начинает целовать. Жар от поцелуев распространяется по телу. — Надеюсь, что тебе понравится. — И надевает мне на палец кольцо.
Рот от восторга открывается. Не важно, что со стороны выгляжу глупо. Дамиан надел мне на палец кольцо.
— Настоящее кольцо.
Восемнадцатилетняя Катя могла об этом только мечтать.
Перевожу взгляд на Дамиана и улыбаюсь. Не важно, что между нами разногласия и нет всепоглощающей любви, не важно, что нас ждёт в будущем, в данный момент я счастлива.
Дамиан целует меня. Накрывает своими потрясающими губами мои. Совсем позабыла эти эмоции. Я кроме Дамиана ни с кем никогда и не целовалась.
Дамиан во всем был первым.
Он прижимает меня к своему сильному телу и продолжает целовать. Не хочу вредничать, не хочу отталкивать. Встаю на носочки и обхватываю шею Дамиана руками, дотрагиваясь до его волос.
Хочу, чтобы это мгновение не заканчивалось.
Словно не было прошедших лет.
Словно мы не расставались.
— Ой, — хихикаю, Дамиан потерял контроль и язык изменился, — язык раздвоенный.
Дракон решил получить свою долю поцелуев, чешуя на висках, когти, которые ощущаются даже через ткань.
Дамиан особенно сладко целует и отстраняется.
— Надо найти Эрика, — язык заплетается и губы горят от поцелуев, — и отправляться, или опоздаем. Мы порталом?
— Порталом, — и принимается снова целовать мои пальцы.
Хихикаю:
— Щекотно.
— Вы готовы к выходу в свет, любимая жена?
— Готова, любимый муж, — цепляюсь за руку Дамиана и улыбаюсь.
Не буду отрицать очевидного, Дамиан мне нравится. Поцелуй разбередил старые раны, заставил вспомнить, что значит испытывать чувства к этому дракону.
Пусть он и не принц из сказки…
Дамиан лучше. Дамиан настоящий принц.
А сказки…
Мы знаем, что их переписывают и адаптируют. Отрезанные пальцы и пятки, раскаленные башмаки. Не хочу стать героиней такой жути.
Императорский театр впредь удавалось увидеть лишь снаружи. Монументальное помпезное здание построенное из белого камня. Внутри же оно оказалось роскошным. Светлые деревянные панели вперемешку с лепниной, отделка золотом, барельеф с танцующими девами во всю стену перед входными дверьми, витражи, статуи и арки, бежевые ковровые дорожки.
Дорого и вычурно.
Дамиан сказал, что постановку привезли из Истрахата. Из лекций по истории миров я запомнила, что это демоническое королевство мира Экрилион. Во главе с королем Гедеоном Вэр’Дарр Истрахатом. Не зря заучивала названия и имена.
Занимаем императорское ложе. Диванчики с шелковой обивкой и резными ножками, этажерки с фруктами и закусками… взгляд падает на вино. Не люблю театры, скука смертная, но кто бы меня спрашивал.
— Мы будем втроем?
— Нет, присоединится Северин с сыном.
Дядю я еще не видела. И даже не знаю, как его зовут. Бабушка не упоминала его имени, что странно. Он все-таки ее сын.
— Вина? — любезно предлагает Дамиан.
Странно, что в ложе нет слуг.
— Не откажусь, — хоть скучать будет не так скучно. Каламбур.
— Леди Катерина, — Северин в парадной одежде выглядит… не удивлена, что бабушка в него влюбилась, — потрясающе выглядите. — И целует протянутую мною руку. Этикет.
— Лорд Северин, приятно видеть вас этим прекрасным вечером, — улыбаюсь. Ненавижу этикет.
— Леди Катерина, разрешите представить вам моего сына Ангарета Сивера О’Дарргарского.
Молодой мужчина в военной форме делает шаг в ложе… и я пошатываюсь. Стараюсь найти хоть какую-то точку опоры, за что можно ухватиться.
Не нахожу и заваливаюсь на бок.
— Ма, — Эрик подхватывает меня под локоть. Я перевожу на него взгляд. Он бледный.
Мне было пять, когда умер папа, но его лицо хорошо врезалось в мою память. А еще были фотографии. Много фотографий. Папа был красивым. Безумно красивым. Бабушка разрешила мне сохранить их все, даже подарила для этого красивый резной ящик.
Маленькая я обожала перебирать их, искать в себе его черты, подходя к зеркалу, сравнивала портреты папы с отражением. Находила. Нос, глаза, форма губ, даже улыбка. Папина дочь. Папина копия. Эрику, когда он немного подрос, я показала свое сокровище. Последнее, что осталось у меня от папы, кроме моего лица. Ведь мама терпеть не могла фотографироваться, отмахивалась и кривилась, говорила, что плохо получается.
Потом же случился пожар и ящик с фотографиями сгорел, но лицо папы я запомнила на всю жизнь.
И теперь в Ангарете я вижу копию папы. Отличие лишь в цвете волос. Отец был блондином. Ангарет же брюнет.
— Вы словно призрака увидели? — Северин переводит взгляд с меня на собственного недоумевающего сына. — А…
Не заметить наше сходство может лишь слепой.
Щеки мокрые. Слезы?
Дамиан прижимает меня к себе и гладит по спине.
— Почему? Как такое может быть? — всхлипываю и шепчу.
Глава 25. «О том, о сём»
— Я что-то сделал не так? — обеспокоено спрашивает дядя Ангарет. — Пап? — звучит даже немного жалостливо, не этого ожидаешь от двухметрового военного.
Всхлипываю и скрываюсь за потайной дверцей, где спрятана уборная. Дамиан ныряет следом. Прислоняюсь к раковине и смотрю на себя в зеркало, радует, что косметика для аристократок не обязательна. Умываюсь ледяной водой. Дамиан стоит за моей спиной и успокаивающе поглаживает по открытому участку кожи в районе шеи. Впервые благодарна за его шалость с ментальной магией.
— Благодарю, — всхлипываю. — Как папино лицо увидела, — шмыгаю носом, — так воспоминания нахлынули…
Дамиан разворачивает меня к себе и крепко обнимает:
— Поплачь.
Поплачь звучит, как призыв к действию, и я начинаю реветь навзрыд. У меня не так много воспоминаний о папе. В памяти всплывают походы в зоопарк и цирк. В цирке я испугалась клоуна и разрыдалась, папа молча подхватил меня на руки и вынес из зала. В зоопарке же я час следила за белым медведем, отказывалась уходить, папа терпеливо держал меня на руках перед вольером, чтобы мне было видно, мама же злилась. Я не помню, почему она тогда злилась, зато папа смотрел на меня и улыбался.
В объятиях Дамиана спокойно и уютно. Постепенно успокаиваюсь, шмыгая носом и всхлипывая.
— Постановка еще не началась?
— Хочешь посмотреть? — Дамиан щелкает часами. — Через полчаса начнётся.
— Не люблю театр, но мы уже пришли, — пожимаю плечами, — надеюсь, не будет видно моего зареванного лица.
— Посмотри на меня.
Поднимаю голову и спрашиваю:
— Плохо выгляжу, да?
Дамиан обхватывает