В толпе, окружившей спорящих, произошло движение, и вот уже две группы людей — охотники Криарских лесов и пастухи Риифорских болот — стоят друг против яруга, ощетинившись остриями мечей и копий. И тут они увидели меня. И опустили оружие…
— Оке! — воскликнул Кавар. — Рассуди ты нас! Кто больше прав имеет на владение Лаоэртом? Я или этот свинопас?
— Как ты скажешь, так и будет, — подхватил Сакр. — Ответь нам, Оке!
— Нет, — сказал я. — Будет так, как вы сами решите.
Сакр и Кавар недоуменно переглянулись.
— Ты предлагаешь нам драться? — осторожно поинтересовался Сакр.
— Я предлагаю вам думать, — возразил я. — Думать самим. И жить самим. И самим все решать.
— Мы уходим, — сказала Йорка. — Бессмертные сделали свое дело. Они вернули Межгорье людям. Теперь уже от самих людей зависит, какая здесь будет жизнь.
— Надеюсь, — добавил я, трогая коня с места, — что у вас хватит мозгов не поубивать друг друга. А впрочем — дело ваше… Прощайте!!!
И мы с Йоркой поскакали в степь, оставив армию в недоумении и растерянности.
* * *
Путь до Криарского леса занял у нас три дня. Торопиться нам было некуда. Мы ехали спокойным шагом, и я рассказывал Йорке о своей жизни на Земле. Йорка удивлялась каждому второму слову, не верила каждому третьему и смеялась над каждым четвертым.
— Так ты, значит, разрисовывал стены в харчевнях?! — хохотала она, запрокидывая назад голову. — Ой, не могу!.. Бессмертный Оке разукрашивает постоялые дворы!!! Отважный воин малюет вывески над дверями мастерских!!!
— Что ты понимаешь в рекламе? — сердился я. — Ты даже «спрайт» не пробовала! Дикарка!..
— Ох, умора, — стонала от смеха Йорка. — За еду и кров — расхваливать чью-то стряпню!..
— Я хорошо зарабатывал, дура! И вообще — перестань смеяться над старшими!..
— Наверное, люди были просто в восторге от твоей мазни! — хихикала Йорка. — Они, наверное, просто падали от умиления!
— Ага, падали! Особенно женщины! И прямо ко мне в постель! — решал позлить ее я.
— Слушай! — заинтересовалась Йорка. — А как они выглядели, женщины из того мира? Красивые? Да?
— Очень красивые! И очень ласковые, кстати говоря! Ни одна из них никогда не оставалась мной недовольна!
— А-а-а… Это про них ты мне говорил… Как-то ты их еще смешно называл… Бляди, да?..
— Сама ты… дура старая! — возмутился я. — У меня были только приличные женщины!
— А как они одеваются? — любопытствовала Йорка. — Расскажи, а?
— Есть такая штука, — объяснял я, — называется — лифчик…
* * *
Мы устраивали привал сразу же, едва начинало темнеть. А темнело в лесу рано — вековые деревья и в ясный солнечный день создавали под своими кронами таинственный полумрак, а стоило солнцу коснуться пиков гор, как сумрак становился гуще и можно было подумать, что уже наступила ночь. Спешить же нам было некуда, и большую часть времени мы с Йоркой проводили на привалах. Пока один из нас устраивал на скорую руку какой-нибудь шалаш или навес и разводил костер, другой в это время отправлялся на охоту.
Звери и птицы Криарского леса за последние несколько десятков лет отвыкли от охотников и по эту сторону Криара чувствовали себя в безопасности. Поэтому подстрелить что-нибудь на ужин не представляло большого труда. А потом мы сидели в обнимку возле костра, наблюдая за тем, как подергиваются серым пеплом алые угли, и слушали шум невидимой в ночи листвы деревьев, шепчущей высоко над нашими головами, где-то там, в ночном небе Межгорья. И разговаривали обо всем на свете.
Йорка, словно сухая губка влагу, впитывала каждое мое слово, каждую фразу о том, как я жил на Земле. Моя работа там, моя квартира, друзья и подруги — все это вызывало у нее самый горячий интерес. Мне казалось, что Йорка немного завидует тому, что я видел иной, незнакомый ей мир. И постепенно она начинала перенимать даже мою манеру разговора. Ее язык и интонации приобретали все более знакомые и привычные мне земные оттенки, заменяя собой несколько скудноватый язык Межгорья. Не знаю, хорошо это или плохо, но мне так больше нравилось. Гораздо приятнее разговаривать с цивилизованным человеком, чем с дикой кочевницей, не всегда даже умеющей внятно выразить свою мысль. Так что, на мой взгляд, польза от нашего «неспешного» путешествия была для Йорки весьма ощутимой.
Если очень постараться и не давать отдыха лошадям, то вполне можно за один день пройти лес от западной его окраины до реки Криар. А за три дня полностью пересечь его и выйти в долины, ограниченные с севера морем, а с юга, запада и востока — Сиузскими горами и Криарским лесом. В долины, где почти нет людских поселений и которые сейчас стали называть Закриарьем. Но мы с Йоркой не спешили и добрались до Криара только на десятые сутки.
По чистой случайности мы вышли прямо к брошенной инксийской крепости Сорот. Здесь и было решено сделать очередной привал. Я хотел расположиться прямо в крепости, в одной из комнат замка, но Йорка заупрямилась.
— Не хочу я туда идти, — сердито ворчала она. — На фига нам сдалась эта дурацкая крепость?! Что, в лесу хуже, что ли?..
Йорка очень легко усвоила новые для нее выражения и весьма охотно употребляла их. И к месту, и не к месту. При этом она почему-то отдавала особое предпочтение жаргонным словечкам и не вполне цензурным высказываниям. Словом, она вела себя как самая настоящая девчонка, желающая показать, что она уже достаточно взрослая. И, может быть, именно поэтому переспорить ее было очень нелегко. Да я особенно и не старался этого делать. Хочет ночевать в шалаше? Пожалуйста!..
В эту ночь мы с Йоркой заболтались и засиделись у костра дольше обычного. И она вдруг обратила мое внимание на свет в одном из окон замка.
— Смотри-ка! В крепости уже кто-то живет! Давай посмотрим? предложила она.
Ничего удивительного в том, что инксийские крепости начинают обживаться людьми, я не видел. Но мне, как и Йорке, было интересно посмотреть на человека, поселившегося здесь. Может быть, это уже новый хозяин, будущий барон или принц… И мы двинулись к воротам Сорота.
Тусклый желтоватый свет лился из окна башни замка. Мы без труда нашли туда дорогу и по винтовой лестнице поднялись в комнату. Когда я толкнул дверь и переступил порог, в комнате что-то произошло. За миг до этого тут находился какой-то человек, стоящий возле камина спиной к нам. Но, повернувшись на звук наших шагов, он неожиданно исчез, пропал, растворился в воздухе — иного слова подобрать не могу. Йорка, следовавшая за мной, его не успела заметить. Она с интересом принялась разглядывать комнату, а я же стоял, пораженный увиденным, и пытался понять, что это было. Мираж? Галлюцинация? Или…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});