— Фильм как бы перекликается с «Жертвоприношением» Андрея Тарковского. Там герой приносит жертву, сжигая свой любимый дом — чтобы спасти человечество. Ваш герой, вернувшийся после долгого отсутствия, сжигает свой — он словно мстит родовому гнездовищу, которое его не принимает.
— Конечно, это не жертва, а дурь! А русская дурь, что неоднократно описано в литературе, — это отдельная дурь! Она всегда с подтекстом — здесь и отчаяние, и еще подсознательное желание взять и все решить одним махом. Запалить — а потом на новом месте начинать новую жизнь!
— Вы все время идете наперерез общему потоку: как раз в то время чуть ли не в каждом втором фильме герои уезжали, убегали, улетали на Запад. И первое, что бросалось в глаза, это исчезновение, потеря самого образа Дома. Видимо, это шло от ощущения потери своей страны…
— Ощущение дома — у нас это было принципиально! Не только в «Рое». В «Патриотической комедии» мы построили декорацию на берегу, пробили разрешение. Даже скандал в местной прессе был: опять начальство строит особняки! Ай, это было жу-утко смешно! А когда мы снимали омоновский захват, что было… Цирк! Ну, мы, конечно, место очень красивое нашли: меня можно просто певцом родного Екатеринбурга называть. И в «Патриотической комедии» очень красивый город получился, и в «Макарове» — очень стильный… Словом, мы построили декорацию, как я ее придумал, как ее нарисовал. Мне хотелось создать вот этот дом! И естественно было принципиально сказать: дом не развалился, стоит! «А грустно станет — водочки выпьем. Хорошо!» И ведь правда — так и есть. Так жили всегда в России! Только благодаря этому чувству, может, и переживали все тяготы, и я надеюсь — и переживем!
Но вообще-то я люблю снимать весело — независимо от того, что снимаю. Это потом уже остаешься один, монтируешь, иногда и слеза прошибет… А так я люблю, чтоб все делалось весело, потому что, в конце концов, это игра — все, чем мы занимаемся. К сожалению, иногда она становится смыслом жизни — и вся жизнь на это уходит…
— А почему у вас нечистая сила материализована, имеет какое-то обличье?
— Я к кино по-детски подхожу, как к сказке. А в сказках как раз все эти дракончики, змеи-горынычи, так или иначе, были явлены… Кстати, у Золотухи в «Мусульманине» был черт написан — огромный, противный. Но я понял, что мы никогда не сможем технически это сделать, у нас нет таких средств. И поэтому я прибегнул к такой, скорее, гоголевской трактовке. К тому же фильм ведь о мусульманине, а для них свинья — существо нечистое… Мне показалось, что это реальнее сделать, да и яснее дорога к пониманию образа.
— А читать, смотреть фантастику — любите?
— Увлекался всегда. Я еще в школе пытался писать — это все были вещи фантастические. Я вообще люблю и живопись, и литературу, и музыку такого плана. Это просто мое мировосприятие.
— А что вы смотрите из фантастики? Хотя режиссеры обычно чужое кино не смотрят…
— Я смотрю все! Как уже говорил, я к кино отношусь совершенно по-детски. Все блокбастеры смотрю, моя любимая картина — «Сияние» по Стивену Кингу… Вообще он мой любимый фантаст — я перечитал практически все его вещи. Он потрясающе кинематографичен. А какое разнообразие: триллеры, мистика, фэнтези, реалистическая литература.
— Вы делаете сейчас новую картину — «Третий Рим»…
— Если бы я ее делал! Она сейчас стоит, нет денег на окончание съемок. Здесь меня зацепила идея — что такое «Третий Рим»? Что имел в виду тот монах, написав: «Третий Рим стоит, а четвертому не бывать»? Это идея мировоззрения, мироустройства, того, каким мир должен быть! И это — некая энергетическая идея. Мне показалось интересным не объяснить, не доказать, а уловить дух этой идеи на примере жизни одного московского двора: где-то же она зарождается! В фильме Нина Усатова играет фею: обычная дворничиха, но у нее есть волшебная метла. Это мир детей — взрослые существуют как бы на периферии. И у этих пацанят есть фея и бес — вроде бы обычный дядька, следователь. Но бес (замечательный актер из Орла — Фетисов, я его часто снимаю) искушает мальчишек… Там происходит постоянная борьба за ребятишек, борьба Добра и Зла.
— Но фильм будет закончен?
— Может, удастся доснять следующим летом…
— Может, у вас с этим фильмом что-то не так: может, где заступили, какой-то запрет перешагнули?
— Я давно понял для себя: буду пользоваться только теми нравственными нормами, которые общеприняты и которые я признаю. Если мне хватит способности и таланта на этих условиях создавать что-то существенное — слава Богу! Если нет — я ни в коем случае не буду зашагивать за черту, которая — как показывает практика — расширяет эти возможности: нюхать, колоться, пить, менять пол… Я лучше вообще брошу снимать кино. Нормальная человеческая жизнь не нуждается в искусственном драматизме. И для меня на сегодняшний день ключевой вопрос — насколько может быть интересна для искусства нормальная человеческая жизнь?
— А случались ли в вашей жизни предзнаменования?
— Буквальные предостережения — это случаи исключительные. У меня другое… Некое оцепенение, опустошение: когда ты должен что-то делать — и не можешь. Это со мной происходило несколько раз — с разной степенью драматизма, но в исключительно важные моменты моей жизни! Потом я всякий раз понимал, что если бы это оцепенение меня не охватило, я бы совершил ошибку! Поэтому я безусловно доверяю Судьбе. И стараюсь ее принять, какой бы она ни была.
Беседу вела Наталья МИЛОСЕРДОВА
Леонид Кудрявцев
КУКУШОНОК
Рабочий день закончился полчаса назад. А когда он начинался, в одном из параллельных миров, почти таком же, как наш, мне в глаза прыснули какой-то гадостью. Теперь стоит мне закурить, как их начинает слегка колоть, словно парочка крошечных человечков бегает по ним и вовсю орудует мизерными иголочками.
По идее, я должен был бы отправиться домой и хорошенько отдохнуть, отлежаться. Вместо этого я сижу в своем кабинете и допрашиваю кукушонка.
Может, это последний допрос, и рефери удовлетворится, однако, скорее всего… Нет, рано. Вероятно, немного погодя… Не сейчас.
Я делаю последний глоток и, аккуратно поставив чашечку на стол, все же достаю из пачки сигарету. Прикурив ее, думаю о том, что это уже третья чашечка кофе за последний час и, соответственно, третья сигарета.
Да, здоровье свое при такой системе я гроблю просто капитально… и еще сегодня — глаза… Но есть ли у меня выбор?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});