Читать интересную книгу Выбор (СИ) - Яфор Анна

Если Сотникова узнает, что в его жизни появилась другая женщина, она обязательно станет мстить. И нетрудно представить, с чего именно начнет. Он не боялся того, что может случиться с ним лично, но не имел права лишать отделение тех средств, которые поступали от нее.

Никак не хотелось верить в том, что жизнь решила сыграть с ним такую шутку. Как это вообще могло произойти? Как его угораздило связаться одновременно с двумя сестрами? И что теперь делать? Ему и прежде следовало держаться как можно дальше от Лизы, а теперь и подавно. Не прикасаться к ней под страхом смерти. Но как это сделать, если без нее он просто не выживет?

Не получалось не думать о том, как было бы потрясающе просыпаться по утрам и видеть ее рядом. Смотреть, как она смеется. Видеть обращенные к нему влюбленные глаза. Дождаться того дня, когда ее живот округлится от беременности. Беременности его ребенком.

Мужчина облизал пересохшие губы и выругался. Все зашло слишком далеко, если он позволяет себе такие фантазии. И это в любом случае невозможно. Если только ей станет известно, кто он на самом деле, она никогда не простит его. НИ-КО-ГДА. Ведь сама сказала, что мечтает поквитаться с тем уродом, который погубил ее малыша.

А что будет, если они снова столкнутся с Валерией? Его разрывала на части мысль о том, что Сотникова так могла поступить с родной сестрой. Если бы он только мог заставить ее заплатить за это, то отдал бы все на свете. Жажда мести переполняла его, душила, лишая возможности нормально соображать, но при этом он чувствовал, что не может абсолютно ничего. Будто кто-то связал его по рукам и ногам. Никакого рыцаря для Лизы из него не получился. Ни в сияющих доспехах, ни в каких других. Он кто угодно, но только не рыцарь. Ей придется со всем справляться своими силами, потому что даже, попробуй он вмешаться, она бы этого не позволила.

Павел ведь не представлял, как она относится к нему. Что думает о случившемся между ними? Жалеет? Винит себя за то, что оказалась недостаточно стойкой и поддалась?

Вечер был довольно теплым, но мужчину бросило в холодный пот. И даже горячий душ не принес никакого облегчения. Мучительные мысли и не думали уходить или хотя бы ослабнуть.

Все из-за этого проклятого чувства вины! Именно оно не позволяло расслабиться. Не позволяло адекватно оценить произошедшее. Было ли это кратковременной связью или он на самом деле влюбился. Впервые за много-много лет.

Только не это! Ему не нужна никакая влюбленность, он не собирался обременять себя чувствами, которые вызывали у него отвращение. Давно привык не нуждаться ни в ком, потому что такая потребность всегда ассоциировалась со страданием и болью. Когда-то ему были необходимы родители, но он не имел их, пока они были живы, потеряв еще раз после их слишком ранней смерти.

Самый главный вопрос, который не давал покоя и требовал ответа — это то, сможет ли он держаться в стороне от Лизы, зная, чем чреваты отношения с ней. Нужно было достичь этого любой ценой. Взять себя в руки и думать о работе. Только о работе! Это единственное его спасение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он так и не позвонил. Вместо того, чтобы лечь спать, Лиза бесцельно слонялась по квартире, вновь и вновь прокручивая в голове все, что связано с Павлом. Вспоминая каждую минуту их совместной ночи. Повторяя про себя его слова и пытаясь выловить в них какой-то тайный, с первого раза не понятый смысл.

А потом сделала еще большую глупость: решила отправиться к нему. Это было именно глупостью: заявляться глубокой ночью к человеку, который ее не звал. Тем более, что и причины особенной не существовало, кроме того, что хотелось его увидеть. Не только увидеть, но и коснуться. Лиза мечтала о том, чтобы он снова зажег внутри то пламя, которое обожгло прошлой ночью.

Когда она нажала на звонок домофона, к горлу внезапно подкатила тошнота — напряжение дало о себе знать. Лиза приказала себе расслабиться, но вышло определенно плохо. В жизни и так хватало глупостей, вот только эта превосходила все предыдущие. Но даже осознание не помогало остановиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Может быть, Соболева не окажется дома? Это здорово бы облегчило ситуацию. Пусть его задержат в клинике, снова на какой-то срочной операции, — мысленно взмолилась женщина и тут же отругала себя за подобные мысли. Он почти не спал всю прошлую ночь из-за нее, желать ему еще и бессонного продолжения смены было, по меньшей мере, жестоко.

Однако дверь отворилась слишком быстро: Павел не только оказался дома, но и поспешил впустить ее. А тех нескольких минут, которые потребовались, чтобы подняться на лифте, оказалось явно недостаточно, чтобы собраться с мыслями и придумать какое-то внятное объяснение своего визита.

Мужчина стоял у открытой двери в квартиру. Уставший, взъерошенный, с покрасневшими глаза. Вокруг рта углубились складки, а плечи были понуро опущены, будто не хватало сил держать их прямо.

— Прости… я… — Лиза начала что-то говорить и тут же умолкла, ощущая себя полной дурой. Она ничего не могла прочесть в глазах мужчины, хотя хорошо их видела в свете лампы, что висела в коридоре за его спиной. — Мне нужно идти…

Следующие несколько секунд, пока он молчал, показались ей вечностью.

— Не уходи. У меня был кошмарный день. Несколько часов в операционной. И сейчас я совершенно без сил.

Лиза кивнула. К ощущению собственной глупости добавилось еще и чувство вины: предназначенное для отдыха время он вынужден тратить на нее.

— Тогда мне тем более надо уйти.

Казалось, он впился в нее взглядом.

— Тогда тем более тебе нужно остаться.

Она выдавила растерянную улыбку.

— Мы с тобой спорим все время… зачем-то, — хотелось говорить максимально небрежным тоном, чтобы снять напряжение, возникшее между ними. — А ты не хочешь спросить, зачем я пришла к тебе ночью?

— И зачем ты пришла? — показалось, или уголки его губ приподнялись?

— Поверишь, если я скажу, что мне нужно поговорить о чем-то очень важном?

Глаза мужчины потемнели, и он покачал головой.

— Нет.

— Но у меня для тебя действительно важный разговор, — она попыталась сосредоточиться, но не могла оторвать взгляд от его груди, что была видна в вырезе рубашки. И не могла не вспоминать, как покрывала ее поцелуями.

— Лиза…

Она вздрогнула, услышав, как Павел хрипловато позвал ее, и подняла на него глаза. И сказала ни с того, ни с сего:

— Я думала, что ты остался дежурить в больнице на ночь.

Еще одна глупость! Он же наверняка поймет, что она не пришла бы к нему, если бы действительно так думала. Но мужчина сказал совсем о другом:

— Я хотел провести эту ночь в собственной постели. С тобой.

Качнулся вперед, привлекая ее к себе, и захлопнул дверь.

Она что-то жалобно пробормотала, утыкаясь ему в грудь.

— Как же ты мне нужна…

— Но ты устал, — Лиза подняла голову, всматриваясь в его глаза. Словно хотела помешать, убедить его в том, что ей лучше уйти. И сама не знала, зачем делает это. Ведь пришла к нему именно для того, чтобы снова почувствовать силу этих незабываемых объятий. Изнывала от жажды по нему весь день. Соскучилась. Так что же сейчас мешает позволить ему делать с ней все, что он хочет?

Мужчина словно угадал ее мысли.

— Позволь мне тебя любить.

Как многозначительно это прозвучало! Павел наверняка говорил о сексе, о еще одной ночи, но в ее фантазиях вдруг ожили совершенно немыслимые сцены их общего будущего. Сцены, наполненные любовью. Такие, которых никак не могло быть.

Он прижался к ее губам в требовательном, настойчивом поцелуе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мы сошли с ума, — прошептала Лиза, делая очередной вдох.

— Наверно, — Соболев теснее прижал ее к себе. — Но я не могу остановиться. И не хочу. А ты?

— И я не могу.

Он расстегнул пуговицы на блузке, пробираясь под одежду и касаясь разгоряченной кожи. Сдвинул в сторону бюстгалтер, сжимая грудь, и Лиза застонала. Он обхватил ее ладонь, прижимая в своему паху.