– Я уже был взрослым, отец, возмужавшим с рождения – и ты ненавидел меня за это, ибо понимал, что таким, как я, тебе никогда не стать.
– Ненавидел сильнее, чем ты можешь представить, – с возросшей злостью в голосе прорычал Косинга. – Достаточно сильно, чтобы желать тебе смерти с самого начала.
Палпатин не сдвинулся с места:
– Ну так убей меня – прямо сейчас.
Косинга сделал шаг ему навстречу, и вдруг его со всей силой отшвырнуло к переборке, разделявшей центр связи и главный салон. Из-за запертого люка раздался взволнованный женский голос:
– Что случилось?
Потирая ушибленное плечо, Косинга смотрел на сына глазами, широко раскрытыми от удивления и страха – словно загнанное животное. Он попытался дотянуться до панели управления люком, но Палпатин одним движением пальца пресек его потуги. Невидимая рука развернула Косингу на месте и отбросила к противоперегрузочному креслу; от удара о подлокотник его лицо залила кровь.
Кто-то забарабанил в люк с противоположной стороны.
– Охрана! – закричал Косинга, но едва слова слетели с его губ, как переборка, к которой он привалился, прогнулась внутрь, швырнув его лицом в палубу и выбив из него весь дух.
Все это время Палпатин стоял как вкопанный, его руки дрожали, а лицо было перекошено от ярости. Что-то дикое светилось в его пылающих глазах. Он услышал грохот ударов по люку и развернулся к нему:
– Не подходите! Идите прочь!
– Что ты наделал? – панически голосила мать. – Что ты наделал?
Косинга с трудом поднялся на четвереньки и в страхе начал ползти к люку, оставляя на палубе кровавые пятна. Но Палпатин уже приближался.
– Если тебя породила сама Сила, я ее проклинаю! – проскрежетал зубами Косинга. – Проклинаю!
– Я тоже, – рявкнул в ответ Палпатин.
Люк заскользил в сторону, и он услышал голос охранника, который снял его с «Джафана III»:
– Стоять!
– Косинга! – истошно завопила мать.
Палпатин обхватил руками голову, а затем со зловещей невозмутимостью подбежал к люку, схватил ошарашенного охранника за грудки и швырнул его на середину отсека.
Подняв лицо к потолку, он крикнул:
– Теперь мы все в одной лодке!
* * *
Из них бы вышли превосходные мастера пыточного дела: Плэгас и 11-4Д склонились над операционным столом, к которому был привязан Венамис – все еще в искусственной коме, а теперь еще и накачанный анестетиками. Дроид сжимал в своих придатках окровавленные скальпели, ранорасширители и кровоостанавливающие зажимы, а Плэгас – в маске и халате – стоял, закрыв глаза: лампы операционной отбрасывали от него на пол длинные тени, но сам он едва ли пребывал сейчас в бренном мире. Он глубоко погрузился в Силу и, равнодушно взирая на повреждения, которые 11-4Д нанес внутренним органам бита, сосредоточился на том, чтобы навязать свою волю микроскопическим посредникам Силы. Дроид при этом тщательно контролировал клеточную активность пациента, отслеживая симптомы того, что манипуляции Плэгаса – попытки продлить Венамису жизнь – дают желаемый эффект.
Внезапно по телу Плэгаса заструился поток искрящейся темной энергии. Такого сильного чувства он не испытывал с самой смерти Дарта Тенебруса; его сопровождали проблески настоящих, прошлых и, вероятно, будущих событий, и возмущение в Силе было столь велико, что в мгновение ока вырвало его из транса. Свершилось таинство, был пройден обряд посвящения. Морально готовый к тому, что Венамис предстанет перед ним сидящим на столе, он открыл глаза – но увидел лишь 11-4Д, который шаркал к нему от коммуникационной панели операционной.
Одними губами Плэгас вымолвил:
– Хилл?
– Нет. Юный человек – Палпатин. Сигнал из глубокого космоса.
Плэгас поспешил к аппаратуре связи. Они не общались с Палпатином с самой Чандрилы, но все это время Плэгас ждал звонка, гадая, принесут ли плоды его манипуляции. Если нет, ему придется лично проследить за тем, чтобы гамбит на Набу был разыгран по всем правилам. Разместившись в поле зрения голокамер, он несколько секунд разглядывал зашумленное изображение на экране: мерцающие огоньки индикаторов на приборной панели отбрасывали блики на лицо Палпатина, и что-то новое появилось в его глазах – цвет, какого муун никогда не видел там прежде. Бросив быстрый взгляд на прибор считывания координат, он спросил:
– Где ты?
– Я не знаю точно, – голос Палпатина был возбужденным, а взгляд беспорядочно метался.
– Ты на корабле.
Палпатин кивнул и, сглотнув, процедил:
– На семейной яхте.
– Прочти вслух координаты на навикомпьютере.
Когда юноша сделал, что было велено, Плэгас вопросительно уставился на 11-4Д.
– Хайдианский путь, в сторону края от Экзодина, – доложил дроид.
Плэгас поразмыслил:
– Свяжись с Солнечной гвардией, 4Д. Вели им приготовить корабль и сам будь готов к тому, чтобы сопровождать их.
– Слушаюсь, магистр.
Сит повернулся к монитору:
– Ты сможешь сохранять текущий курс?
Палпатин чуть наклонился в сторону:
– Я на автопилоте.
– Расскажи мне, что произошло.
Юноша сделал глубокий вдох:
– Мой отец без предупреждения прибыл на Чандрилу. Он забрал меня с корабля молодежной программы и пересадил на нашу яхту. Мать, братья и сестры тоже были на борту. После взлета я узнал, что меня отправляют на Малый Хоммель, как вы и предупреждали. Мы начали спорить, а потом… я не совсем понимаю, что со мной было…
– Расскажи мне, что произошло, – требовательно повторил Плэгас.
– Я убил их, – выпалил Палпатин. – Убил всех – даже охрану.
Плэгас с трудом сдержал улыбку. «Все кончено – Набу в моих руках. Остается лишь вить из парня веревки – и смотреть, какую пользу он принесет».
– Кто-нибудь на Чандриле видел, как ты садился на яхту? – поспешно спросил он.
– Только охранник – и он мертв. Все мертвы.
– Ты должен тайно вернуться на Чандрилу. Я пришлю корабль и своего дроида. Не пытайся объяснить произошедшее – даже если тебя спросят – и в точности следуй всем моим указаниям.
– Но вы не прилетите вместе с остальными? – спросил Палпатин, широко раскрыв глаза.
– Скоро мы снова встретимся, Палпатин.
– Но корабль… улика.
– Я прослежу, чтобы корабль не нашли. Никто и никогда не узнает о том, что случилось, понимаешь?
Палпатин кивнул:
– Я верю вам.
Плэгас кивнул в ответ:
– Да, и еще. Поздравляю, Палпатин. Ты только что обрел свободу.
* * *
Гладкий, как глубоководная рыба, послужившая ему прообразом, пассажирский корабль «Квантовый колосс» рассекал разреженные потоки гиперпространства. Один из самых изящных кораблей своего типа, «Колосс» совершал еженедельные рейсы между Корускантом и Эриаду, делая остановки у нескольких планет Хайдианского пути, чтобы принять или выгрузить пассажиров. Закутанный в тускло-зеленое одеяние из мерцающего шелка, Плэгас взошел на борт на Кореллии, но лишь после того как корабль совершил прыжок на сверхсветовую, поднялся на турболифте на верхний уровень и постучал в дверь каюты, которую он забронировал для Палпатина.
– Вы сказали, скоро, – гаркнул Палпатин, когда дверь отъехала внутрь переборки. – Неделя – это не скоро.
Войдя, Плэгас снял плащ и повесил его на спинку стула.
– У меня были неотложные дела. – Он глянул на Палпатина через плечо. – Что же, я должен был все бросить и бежать вызволять тебя из неприятностей, в которые ты вляпался?
На мгновение потеряв дар речи, Палпатин выдавил:
– Простите, что позволил себе думать, будто мы теперь одной цепью скованы.
– Одной цепью? Как это?
– Разве я не ваш шпион на Набу?
Плэгас качнул головой – сперва в одну, затем в другую сторону:
– В самом деле. Ты сообщил нам немало ценных сведений.
Палпатин бросил на мууна взгляд, в котором сквозила неуверенность:
– Я сделал для вас гораздо больше, магистр, и вам это отлично известно. Вы несете столько же ответственности за случившееся, сколько и я.
Плэгас уселся на стул, забросив ногу за ногу:
– Неужели минула только неделя? Кажется, ты сильно изменился. Дознаватели с Чандрилы и Набу так жестоко обошлись с тобой?
Палпатин по-прежнему не сводил с него глаз:
– Как вы и обещали, нет улик – нет преступления. Для поисков привлекли даже пиратов и космических падальщиков, но все без толку. – Его взгляд стал жестче. – Но если кто изменился, так это вы. Даже несмотря на то, что вы знали, как все случится, с самого начала.
Плэгас указал на себя:
– Подозревал ли я, что твои отношения с отцом зайдут в тупик? Конечно. Это было ясно всякому. Но ты, кажется, намекаешь, что я каким-то образом предвидел, что ваш спор обернется насилием.