Все. В остатках туники, естественно с оторванными рукавами, без штанов, босиком - бомж бомжом, но с узелком, в котором дорогущие бивни. Самый внимательный взгляд не узнает в лохмотьях тунику разведчика, а зеленый цвет здесь популярен. Пройдя от границы по обычному земному, простите, Гейскому редколесью шагов триста, Чик, наконец, расслабился, лег на сочную травку и дал волю чувствам.
Чувств было много, но все крутились вокруг основной: ненависти к Флорине. Вовчик-зомби, наконец, получил полную свободу. От невозможности немедленно отомстить за страдания, за унижения, за боль, от невозможности просто выплеснуть на кого-нибудь звериную злость - выл, царапал землю, впивался в неё зубами - чуть ли не ел теплую грязь. Колбасило не по-детски. Многочасовой адреналин, в конце концов, схлынул. Вовчик-зверь успокоился, оставив полную разбитость, эмоциональную тупость и глубочайшую усталость. Сам не заметил, как уснул.
Проснулся, дрожа от холода, с первыми лучами солнца. Попрыгал, подвигался - согрелся. Умылся росой, вскрикивая от боли - лицо сплошная ссадина, росу же попил, едва-едва утолив жажду. Усталость еще давала о себе знать, но отдых явно пошел на пользу - в голове созрел план, венцом которого было возвращение на Землю. Правда, в самой отдаленной перспективе. Реальность такова, что ни черта он не может сделать этой сучке Флорине, а вот она наоборот очень даже может. И вернуться домой можно только с её помощью.
Так что терпите, Владимир Дьердьевич, и не жужжите. Холодная месть, говорят, слаще, дайте блюду остыть. Ребят вчера не убил - славно. Значит не совсем еще подонок, но за мысль, конечно, стыдно. Простите, мужики. И ты, Грация, прости. Ты славная девушка, сильно мне помогла, спасибо! Но то, что я обещал, мол, спасу - извини, рылом не вышел. Но как только, так сразу - обещаю. А я стану крутым, иначе нельзя, иначе не вернуться, иначе не отомстить. С другой стороны жаль лоосок, они сами рабыни, все до одной. У них души нет. Куклы, зеленоглазые Мальвины, марионетки. Кто, интересно, ваш Карабас-Барабас? Фу, вспоминать противно, как с одной из них спал. Бр-р. Как с визжащей резиновой бабой - мазохисткой, тьфу. Это кто мазохист-то? Себя еще стыднее вспоминать, хватит об этом. Повспоминал и ладно, больше не буду. Где здесь дорога? Так, еще раз повторюсь. Я свободный гладиатор, езжу на праздники, нанимаюсь. Был на Эриналиях, выступал. Поехал в Кафарию, на какой-то праздник, на повозку напали разбойники, избили. Хм… а я пьяный был! Очнулся в пятне и еле ноги унес, вон как меня уделали, но зато бивни нашел. Да, нашел, поклянусь Гелионом. Потерял память. Все ни к черту, все! Но другого выдумать не могу. Короче, нихрена не помню и все дела. Только бы лооски поверили в мою смерть! Решено - потерял память, сомненья - прочь! Где же чертова трасса? Жрать охота.
Примерно так думал Чик. Он решил и дальше так себя называть, обычное простонародное прозвище. Вслух похвалил хороших говорливых товарищей: Архипа и Саргила. Много они порассказывали о местных реалиях, особенно когда развлекали друга ночными разговорами, не давая заснуть. Снова подняла голову совесть, но была решительно задавлена. Подуманного не вернешь и друзьями их считать не мог себя заставить. Не было у него настоящих друзей со времен предателя - Пашки, как не было и любимых женщин со времен Джульетты.
Вот и дорога. Отличная гравийка. Чик взял курс в глубь Кафарии, то есть на север. Ходить босиком непривычно и больно, но что поделаешь. Осталось надеяться на скорую попутку.
Глава 8
Рекруты проспали до утра и с рассветом побрели в сторону лагеря. Никто их, разумеется, не встречал. Брели подавленные гибелью Чика. Не верилось, не хотелось верить. Пусть он великолепно ориентировался, пусть чувствовал опасность, но справиться одному с Засадником - не реально даже ему. Чуда не произошло. Спас ослабленных друзей и погиб. Теперь наверняка гуляет в саду у своего Одина. Хвала тебе, храбрый Чик!
- Архип, Ермил, вы хотите, чтобы жрицы в ваших мыслях копались? - спросил друзей Саргил. До лагеря оставалось… дарк его знает сколько. Направление на юг вдоль пятна, рано или поздно упрутся.
- Не-е-ет, а с чего? - удивился Ермил. Архип на риторический вопрос не ответил.
- А с того, что от стаи Блестянок рекруты раньше не уходили. Понятно?
- Как не уходили, а мы?
- Мы - первые.
- Ну и что, пусть узнают.
- И пусть, наш мудрый Ермил, из нас сделают рабов. Не будь более тупым, чем ты есть! - не выдержал Архип. Про рабов преувеличил, но для Ермила это на пользу.
- Да объясните вы толком! - чуть не взвыл Ермил.
- Хорошо, слушай, - начал рассказ Саргил, придумывая на ходу, - случилось чудо. Кастор, мир праху его, оказался очень вкусным для птиц. Или наоборот, невкусным. Они попробовали его, им не понравилось, они и улетели. Жрицы не знают, что кто-то может быть невкусным для тварей Леса, начнут изучать. А как? Нас и пошлют по одному и станут смотреть. А чтобы не дергались, сделают из нас рабов. Вполне разумно. Я бы на их месте так и поступил. Спасибо тебе, Кастор! Надеюсь, ты сейчас пьешь прекрасное вино в садах Гелиона!
- И девственниц щупаешь! - поддержал историю Архип.
Ермил встал.
- Я не хочу в рабы. Вы серьезно!?
- Совершенно, Ермил, - ответил Саргил, - поэтому, про птиц говорить не будем. Хорошо?
- Тогда конечно не будем!
- Вот и отлично. Ходили, сражались, Кастора волки порвали, правильно?
- Ага, - согласился Ермил.
- А Чика перед самым выходом Засадник съел, мы еле-еле успели перепрыгнуть границу.
- Ну да, все правильно. Только Чик сам остался.
- Разве? А подумай получше, разве рабы сами остаются? У них Служение!
- Что, опять!? - возмутился Ермил, - я не такой тупой, я все видел и слышал!
- Вот если не тупой, то в память о Чике, - в обработку недалекого, но честного друга вступил Архип, - надо говорить так, как сказал Саргил. Чик у своего Одина, он переживал за нас и не надо огорчать его тем, что нам станет хуже.
- Но он же подвиг…
- Какой может быть подвиг у раба!!! Это мы знаем, это наша тайна, и нам её хранить! Жрицы узнают, начнут изучать, и знаешь на ком!?
Ермил рассеяно сел на землю.
- Но как же так… это… память о нем должна остаться…
Архип с Саргилом удивленно переглянулись и сели рядом. Не сговариваясь, положили руки на плечи Ермила.
- Останется, Ермил. В наших сердцах останется, этого вполне достаточно…
Патруль встретили ближе к вечеру. Им удивились, искренне обрадовались и в лагерь привезли уже на повозке. Опытный разведчик хлопал их по плечам и все поздравлял:
- Молодцы, бараны, не ожидал. Вас сразу трое из одной пятерки! По-моему еще только четверо вышло и каждый по одному из пятерок. Не-е, по именам не знаю, даже не знаю из каких они стад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});