Никто не тронулся с места. Студент крикнул снова – опять никто не шевельнулся.
– Может быть, сначала лучше разойтись по домам и убить отцов? – предложил один. – Во дворце слишком много солдат, как бы по нарваться!
Все повскакали с земли.
– Погодите! Сядьте! Значит, начинаем с отцов?
Студенты заспорили, засомневались:
– Если мы убьем отцов, кто нам будет давать дурманные листья?
– Правильно! Сначала нужно забрать все дурманные листья, а уже потом убить их владельцев!
– Раз у нас нет единого мнения, можно разделиться, – предложил другой. – Антиимператорская фракция пойдет во дворец, а антиотцовская – по домам.
– Но великий святой Мяу говорил только об убийстве императора, а не отцов…
– Контрреволюция!
– Если мы убьем их, мы нарушим завет великого святого!
Я решил, что юнцы передерутся, но они ограничились воплями. Постепенно крикуны распались на несколько групп, каждая из которых обращалась к памятнику святого Мяу. Затем студенты рассеялись, но по-прежнему осаждали памятник. Наконец все устали, из последних сил выкрикнули: «Да здравствует мяуизм!» – и разошлись. Что за дьявольщина?
25
Мне уже расхотелось критиковать людей-кошек, потому что никакая критика не сделает из камня прекрасной скульптуры. Все, что можно было извинить, я извинял, а оставшееся приписывал неблагоприятным природным условиям их государства.
Я ждал Маленького Скорпиона, чтобы вместе с ним отправиться на фронт – посмотрю, как они воюют. О других марсианских странах я почти ничего не знал, а Дурман сообщила мне только одно: что у иностранцев пудра тоньше и белее. В ответ на остальные вопросы она качала головой и восклицала:
– Почему он до сих пор не возвращается?!
Я не мог ответить на это, а лишь молился за всех женщин, чтобы в мире никогда больше не было войн.
Дурман буквально не находила себе места. Все кошачьи чиновники удрали, на улицах стало менее людно, до многие еще любовались отрубленной головой Большого Ястреба. Получить вести с фронта было невозможно; никто понятия не имел о государственных дедах, хотя слово «государственный» употреблялось здесь особенно часто: дурманные листья – это государственная пища, Большой Ястреб – государственный преступник, грязь в канаве – государственная защита… Пойти за новостями в иностранный квартал значило разминуться с Маленьким Скорпионом, если он вернется. А Дурман приставала ко мне:
– Все убежали, даже Цветок! Может, и нам убежать?
Я молча качал головой.
Наконец он вернулся. Дурман так обрадовалась, что не смогла выговорить ни слова, а только уткнулась заплаканной мордочкой ему в грудь. Но сам Маленький Скорпион выглядел печальным, с его лица сошла обычная усмешка.
– Ну, как дела? – спросил я, дав ему перевести дух.
– Безнадежны, – вздохнул он.
Дурман бросила взгляд на меня, потом на Маленького Скорпиона и нерешительно выдавила вопрос, который давно ее мучил:
– Ты снова уйдешь?
Не глядя на девушку, он отрицательно покачал головой. Я не решился продолжить расспросы, чтобы случайно не огорчить Дурман. Впрочем, она и сама, наверное, почувствовала, что Маленький Скорпион говорит ей неправду.
Он отдохнул еще немного и сказал, что хочет повидаться с отцом. Дурман промолчала, но видно было, что она твердо решила следовать за ним. Поняв, что его ложь раскрыта, Маленький Скорпион беспокойно заходил по комнате; я не мог поддержать его, потому что меня сковывал взгляд девушки. Наконец Дурман не выдержала в расплакалась.
– Куда пойдешь ты, туда и я!
Он опустил голову, подумал.
– Хорошо!
Я тоже заявил, что пойду вместе с ними, хотя вовсе не жаждал увидеть Большого Скорпиона.
Мы двинулись на запад, но весь народ, даже солдаты, шел навстречу.
– Почему они идут сюда, если враг на западе? – невольно спросил я.
– Потому что на востоке безопаснее! – скрипнул зубами Маленький Скорпион.
Нам встретилось множество старых и новых ученых, которые шествовали по разным сторонам улицы, необычайно радостные.
– Мы идем к императору! – крикнули они Маленькому Скорпиону. – Его Величество приказал созвать научную конференцию, поскольку оборона страны – общее дело и пальма первенства принадлежит здесь ученым. Перед нами стоит множество вопросов, например: сколько солдат на фронте, захватят ли враги Кошачий город. Если они действительно намерены его захватить, то мы посоветуем Его Величеству передвинуться еще дальше на восток. Мудрый император, он не забывает об ученых. Мудрые ученые, они до конца верны императору!
Окрыленные надеждой увидеть Его Величество, ученые даже не обратили внимания на то, что Маленький Скорпион ничего не ответил. Но едва эта ликующая группа прошла, как появилась другая, с понурыми, убитыми лицами.
– Помогите нам, господин! Почему Его Величество не пригласил нас на научную конференцию?! Ведь найди знания, наши добродетели ничуть не меньше, чем у этих мерзавцев! Если мы не попадем на конференцию, то нас вообще перестанут называть учеными! У вас такие связи, господин, походатайствуйте, чтобы нас не обошли приглашением!
Маленький Скорпион по-прежнему молчал, однако на этот раз его молчание было воспринято иначе.
– Если вы не поможете нам, мы начнем критиковать правительство, и тогда всем достанется!
Схватив Дурман за руку, Маленький Скорпион пошел быстрее. Ученые в голос зарыдали.
Показался строй каких-то особых солдат, у которых на шее висели красные шнуры. Я никогда не видел подобной армии, но не решился тревожить вопросом Маленького Скорпиона, уже достаточно взбешенного учеными. Однако он заметил мое недоумение и горько рассмеялся:
– Это так называемая красноверевочная, или государистская, гвардия. Красные шнуры – ее отличительный знак, как и в других странах. Но там государизм означает крайний, даже фанатический патриотизм, а наша красноверевочная гвардия из того же патриотизма стремится в местечко: поспокойнее, где ей ничто не угрожает. Ведь если иностранцы перебьют ее, она больше не сможет проявлять свою любовь к родине!..
Один из гвардейцев ехал на головах десяти с лишним людей-кошек, и шнур на его шее был особенно толстым.
– Это командующий красноверевочной гвардией, – тихо добавил Маленький Скорпион. – Он намерен сосредоточить в своих руках всю государственную власть, потому что другие страны таким способом стали сильнее. Сам-то он и теперь сильнее остальных, то есть хитрее. Я убежден, что сейчас он едет за императором только для того, чтобы осуществить свой план. Убежден!
– Может быть, тогда ваша страна действительно станет сильнее? – заколебался я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});