Читать интересную книгу Сборник исторических миниатюр - Елена Муравьева

3 марта советские газеты сообщили, что в Кронштадте вспыхнул белогвардейский мятеж во главе с С. Петриченко и генералом Козловским.

4 марта Кронштадту был объявлен ультиматум. Город–крепость вынужден был либо сдаться, либо сражаться. Он выбрал второе. Но и тут, невзирая на советы офицеров, восставшие отказались от активных военных действий, и предпочли защищаться.

Бей своих, чтоб бы все боялись

Большевикам предстояло провести небывалую в военной истории операцию: силами пехоты взять расположенный на острове город–крепость. Причем без промедления! Лед с каждым днем становился тоньше. Еще немного и Кронштадт, окруженный морем, вооруженный 2 линкорами и другими боевыми кораблями, имея 140 орудий береговой обороны и гарнизон около 27 тысяч матросов и солдат, стал бы неприступным.

8 марта Седьмая армия под командованием М. Тухачевского (около 18 тысяч человек) предприняла попытку наступления, но потерпела неудачу из–за слабой подготовки и низкого морального уровня красноармейцев, не желавших в большинстве своем воевать против «братьев–кронштадтцев». Ненадежные части постигла тяжелая участь. «За отказ от выполнения боевого задания» многие бойцы были расстреляны.

Для второго штурма к Кронштадту были стянуты самые верные части, в бой бросили даже делегатов партийного съезда, в итоге численность Седьмой армии достигла практически 45 тысяч человек.

В ночь на 16 марта, после интенсивного артиллерийского обстрела, началось новое наступление. Утром 17 марта штурмовые отряды ворвались в крепость. К 12 часам 18 марта кронштадтское восстание было подавлено.

Тут же начались репрессии.

Печальные итоги

Так как ранним утром 17 марта руководство Ревкома во главе с Петриченко на автомобиле уехало по льду залива в Финляндию, то «боссы» в массе своей уцелели. Расстреляли только троих человек.

Вслед за машиной с членами ВРК ринулась толпа простых матросов и солдат. Однако вырваться из крепости и уйти в Финляндию удалось около 8 тысячам. Остальным «повезло» меньше. Более 2100 человек, взятых в плен, расстреляли. Свыше 6450 человек отправили в лагеря.

Расстреливали мятежников (видимо, для наглядности) на льду перед крепостью. Из тех же соображений, наверное, долго не убирали трупы. С потеплением даже возникла опасность заражения акватории Финского залива. Во всяком случае, в конце марта в Сестрорецке на встрече представителей Финляндии и советской России решался вопрос об уборке трупов, оставшихся в Финском заливе после боев.

Большинство арестованных через год освободили по амнистии. Однако вскоре начались повторные аресты и суды. Не желая оставлять на воле свидетелей своей жестокости, власти даже выселили из Кронштадта всех жителей.

Странности бытия

Любопытно, но за две недели до начала мятежа в ряде иностранных газет появились статьи о том, что Кронштадт восстал. Рассказывалось: что власть приняла должные меры и ограничила доставку продовольствия в Кронштадт, что сотни матросов арестованы и отправлены в Москву, по–видимому, для расстрела.

В своем выступлении перед иностранными журналистами уже во время восстания в крепости, комментируя эту публикацию, Л. Троцкий сослался на другую «газетную утку». Годом ранее в заграничной печати появилось сообщение о перевороте в Нижнем Новгороде. И, действительно, вскоре в Нижнем произошла попытка переворота. По мнению Троцкого оба события были результатом бурной деятельности антибольшевицких сил.

Это было очень правдоподобное объяснение. Так как предпосылки для восстания в Кронштадте действительно существовали.

Матросы, в основном выходцы из деревень, были недовольны политикой «военного коммунизма» и находились под влиянием оппозиционных большевикам партий. Сложной была и психологическая обстановка на флоте.

Очагом восстания стали «Севастополь» и «Петропавловск» — балтийские линкоры в 1914–1916 г. не сделавшие ни одного выстрела по неприятелю, но «прославившиеся» учиненными в феврале 1917 г. дикой расправой над своими офицерами в Гельсингфорсе и погромом в Кронштадте. Это было первое в ходе революции массовое убийство командного состава Российского флота.

В 1921 г. участники «бузы» (так в матросских кругах называлась кровавая бойня) с нетерпением ожидали демобилизации, которая постоянно откладывалась, что мало способствовало укреплению дисциплины. Как отмечают современники, моральное разложение экипажей линкоров было огромно.

Сказалось на обстановке в Кронштадте и поведение высших командиров. С июня 1920 г. руководителем Балтийским флотом стал Федор Раскольников, протеже Л. Троцкого, который прибыл вместе с супругой и завел жизнь на широкую ног: пил, устраивал богатейшие приемы, на коих мадам блистала нарядами и драгоценными каменьями. Поведение Раскольникова и его окружения было настолько вызывающим, что по 27 января его убрали с должности. Однако это только усугубило положение. Матросы говорили: «мы выгнали Комфлота», а это сильно вредило авторитету власти и усиливало и без того очевидные анархические настроения на кораблях.

Ну и главными козырями проведения восстания именно в Кронштадте были, конечно, месторасположение города и его массированные укрепления. Город–крепость мог держать оборону столько времени, сколько требовали бы того обстоятельства.

Ищи кому выгодно

Однако, невзирая на убедительные внутренние предпосылки и изрядную внешнюю помощь в виде денег и продовольствия, мятеж в Кронштадте не стал массовым, да и продержался всего пару недель. А почему собственно?

Потому, считают некоторые специалисты, восстание носило характер искусственный и было организовано самими большевикам.

Рассказывая иностранным журналистам о происках антибольшевиских сил, Троцкий не объяснил, почему правительство проигнорировало «газетную утку» и не предотвратило восстание, о котором было предупреждено. Мало того «за кадром» остались факты и вовсе непонятные. Когда напряжение в городе уже нарастало, власть почему–то сохраняла пассивность и не изолировала заговорщиков от общей массы.

Имелись и другие интересные моменты. В Питере 28 февраля (когда моряки только затевали свою смуту) начались репрессии против оппозиционных партий и фракций. А спустя несколько дней эти политические силы…были обвинены в организации мятежа!

Но самой большой странностью тех дней являются сроки проведения X съезда РКП(б). Дата несколько раз переносилась и только 8 февраля — в день первого штурма Кронштадта — съезд открылся. Одним из первых обсуждался вопрос о свободной торговле и изменениях в экономической политике. Но именно он был основным в требованиях кронштадтцев! Следовательно, откройся съезд раньше и восстание не состоялось бы! Или мирно утихло само собой!

А как же тогда повод для репрессий, столь необходимый большевикам? Принимать под давлением общественности решение об изменении внутренней политики советская власть не собиралась и расправой над мятежниками показала: любые политические реформы в стране будут спускаться сверху, а не инициироваться снизу. По сему поводу Ленин выразился очень определенно: «Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет, ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Озвучил съезд еще один пункт из резолюции восставших матросов. Те требовали уничтожения монополии большевиков. Съезд же принял резолюцию «О единстве партии», запрещавшую фракционные расколы и утвердавшую «линию партии», как единственно возможную и правильную.

Что характерно, протестовать против такого решения было некому. Самые рьяные оппозиционеры уже сидели в тюрьмах. Менее активные на всякий случай промолчали.

ЧК не спит

Подтверждением того, что большевики имели возможность «организовать «карманное» восстание является и следующий факт. По агентурным данным, полученным в ноябре 1921 г. из финского представительства РСФСР, между неким чиновником представительства и сотрудником финской полиции состоялся разговор, в котором чиновник рассказал, что Кронштадтский мятеж организовала Петроградская ЧК для упрочнения положение Советского правительства. Петриченко — тайному агенту Чрезвычайной Комиссии — было поручено вступить в Кронштадтский Революционный Комитет и активно участвовать в подготовке восстания. Также болтливый чиновник поведал об агентах ЧК, работающих в военных частях и подстрекающих эсеров, офицеров и бывших аристократов к восстанию.

Естественно, в подобные откровения поверить трудно. Но, как говорится, нет дыма без огня. Тем паче некоторые последующие события очень убедительно иллюстрируют данную версию. К примеру, с апреля 1921 г., бежавшие из Кронштадта матросы, «забыв» о судьбе свои соратников (трупы, которых, возможно еще лежали на льду), стали возвращаться на Родину. Они будто знали, что ничего страшного с ними не случится.