Читать интересную книгу Твоя заря - Олесь Гончар

а его-то нет, степи уже вокруг во все гоны лежат в снопах.

Глупый птенец, никто же тебе не угрожает...

- Не бойся их,- обращается к дочке молодая хозяйка;

уже направляясь к нам с миской красных блестящих ви-л шен.- Пробуйте, хлопцы. И ты подходи ближе, Настуоя, не пугайся их. Пойдешь в школу, они тебя еще и защищать будут. Будете, хлопцы, защищать ее?

- Будем, будем,- отвечаем хором, твердо убежденные в правдивости своего обещания.

- Теперь у вас, кажется, будет новый учитель? - интересуется Надька.

Верно, будет, из Каменского приехал, охотно рассказываем ей, сейчас школу щеткой белит, а с осени возьмется за нас. Худой такой, веселый да проворный... В школе, по соседству с Андреем Галактионовичсм поселился. Книжек с собой привез целые узлы, да еще на чем - на велосипеде!

Впервые такое никелированное рогатое чудо видит Терновщина. Кто будет хорошо учиться, того новый учитель обещает на велосипеде покатать!..

- Ясно тебе, Настуся? - весело обращается Надька к своей дочурке.- На эту осень я тебя такн запишу в школу, хоть, правда, годики тебе еще не вышли.

- А вы прибавьте,- советует какой-то знаток из нашей пастушьей ватаги, может, даже будущий очковтиратель.

- Нет, обманывать не будем,- отвечает Винниковна,- может, и так примут. Да еще если хорошенько попросим, правда, Настуся? Ты согласна? Пойдем записываться?

Девочка заметно светлеет с лица, сдержанно кивает матери: согласна она. Но ведь такая кроха еще, маково зернышко - не человек. Однако дед ее Роман, должно быть, видит девчонку эту уже большой, потому что, выходя из сада на наш гомон и на ходу снимая с головы пасечнический капюшон с сеткой, первым долом бросает ласковый взгляд на свою любимицу.

- Будет в доме счастье, если жена Настя,- говорит хозяин, и нам, мальчишкам, нравится эта шутка.

Но вдруг девчонка наеживается, как звереныш: что-то завидела... Ага, Мина Омелькович идет, куда-то на Выгуровщину вышагивает, а может, и дальше, на Козельск.

Вероятно, жажда и его одолела, поворачивает прямо сюда, к Романову колодцу. Латаный-перелатаный приближается с торбой, как христарадник с ярмарки, вполне возможно, что, собираясь в район, Мина нарочно вырядился в такое рванье, так как бедность он охотно выставляет напоказ:

носит ее вроде паспорта, превосходством считает, привилегией, чуть ли не заслугой! "Дурак, кто нищеты стыдится,- то и дело просвещает Мина общество.- Это прежде было, а под нынешний мент нищета твоя - это сила!.." Серобурая фуражка, еще, видимо, царских времен, сидит на голове у Мины кандибобером, шея, как у циркового борца, круто втянута в плечи,- все знают, что Мина, хоть ростом и не вышел, но силу в руках имеет такую, что быка повалит.

- Ну, как здесь пчелиный атаман? Все богатеет? - говорит Мина вместо приветствия и, лодойдя к колодцу, бросив торбу, долго пьет из бадьи. Потом, размашисто утершись рукавом, обводит сад бдительным оценивающим взглядом и - к хозяину: - Яблок дашь нарвать?

- Еще зеленые.

- А меду?

- Еще молодой.

- Видите, какой скупердяй! Среди зимы льда не выпросишь! - апеллирует Мина к нам, босоногим, а потом опять давай вязаться к Виннику: - Сознайся, они же и с моей дерезы тебе взяток носят?

- С дерезы - наибольший,- без улыбки отвечает хозяин.

- А то и нет? - хмурится Мина.- С каждого подсолнуха, со всех бурьянов тянут к тебе. Недавно было три улья, а уже вон больше дюжины... Еще и Мамая своего усадил.- Нарисованный на одном из ульев казак-банду рист отчего-то особенно злил Мину Омельковича.- Хитрая харя, угадай, что он думает, тот колдун... Это все он пчел твоих науськивает, чтобы больше носили? Больно уж они у тебя работящие.

- Ленивых среди пчел нет.

- А еще говоришь, без наемного труда обходишься?

И это ты не икс-плуататор? Не стяжатель? Кто батраков заводит, а на тебя, святошу, пчелы батрачат - большая здесь разница?

- Как на меня, большая.

- К тому же и налога с пасеки никакого? Хитро задумано, да только и мы не слепые. Я вот расскажу в рай оне, как у нас здесь умеют маскироваться пчелиные атаманы, как некоторые натягивают на себя Мамаеву личину. Перед всем слетом воинствующих безбожников разоблачу - пусть знают наших святых да тихих...

Мина Омелькович известен у нас как "селькор Око", охотнее всего он пишет в газету "Воинствующий безбожник", хотя в Терновщину эта газета попадает в кои-то веки, когда Мина Омелькович сам ее принесет, чтобы потом крутить на толоке из нее толстенные свои цигарки, заодно угощая каждого, у кого нет для курева фабричной тоненькой бумаги "Прогресс", продающейся в лавке только вместе с кременчугской махоркой.

Угрозы и похвальба Мины Омельковича о том, как он пазоблачит в районе пчелиного атамана, "икс-плуататора", поначалу вызывают у Надьки насмешливую ухмылку, однако спустя какое-то мгновение лицо ее заволакивается тревожным раздумьем. Она смотрит па Мину пристально, изучающе.

- Отчего вы такой злой на всех? - вдруг обращается она к нему. прижимая дитя к подолу.- Вместе с нашим батьком ведь когда-то по заработкам ходили, а теперь... Ну, что вы с ним не поделили? Вот это небо? Так его на всех хватит!

- С такими, как твой отец,- угрожающе отвечает Мина,- мне и на небо будет тесно! Таким и там устрою взбучку! Кубарем будут лететь с небес на грешную землю!

Поняла? Ты, Надька, ученая, скажешь: середняк твой отец.

Это сегодня, в данный мент, середняк, а завтра он кто?

Сегодня на него пчелы трудятся, а завтра он и шмелей приручит, чтобы носили ему со всего света богатства. И все задаром! Знает, кого приручить!..

- Приручай и ты,-сдержанно замечает хозяин.- Илп улья негде поставить? Земли-то революция нам поровну дала, а что ты с нею сделал? Куколь развел?

- Хотя бы и куколь, тебе какое дело? Может, я специально обогащаться не хочу? Вот мое все! - Мина подхватывает торбу.- В толстосумы не мечу! А ты у нас домудришься. Доберемся и до таких, потрясем! Слышишь?

- Не пугай, Мина. Пред законом мы оба равны.

- Извини-подвинься! У меня в кармане вошь на аркане, а ты? В модах купаешься!.. Разжился на чужих гречихах, скоро хату, поди, железом покроешь?

- Покрывай и ты.

- Нет, прежде твою раскрою! И никакие грамоты тебя не спасут!..

Это Мина имеет в виду ту грамоту, которую за подписью самого Петровского Винник Роман получил в позапрошлом году на окружной выставке за достижения в садоводстве и пчеловодстве.

Молчит хозяин. И мы чувствуем себя не в своей тарелке.

- Будет здесь, будет еще делов! - покрикивает Мина, ободрительно поглядывая на нас, мальчишек.- Вот новый Учитель к вам прибыл, на место этого рохли Алэ... Может, хоть этот научит, как нам с оппортунистами бороться!..

И солькор Око еще свое слово скажет. Это здесь из пего посмешище делают, а там, в районе, голос его силу имеет, будьте уверены! Еще возьмет за душу всех, кто на даровщинку наживается. Не рады будут ни садам, ни прудам, ни свосч! "божьей скотинке"...

Зависть, вот что тебя, Мина, ослепляет,- с горечью говорит хозяин.

- Кто из пас и чем ослеплен - завтрашний день покажет,- отвечает насмешливо Мина.- Завтра может оказаться, что именно селькор Око видит дальше всех вас вперед!.. Такое видит, что Мамаю твоему и не снилось!..

Пока Мина разглагольствует, девчонка Надькина испуганно к матери жмется, прячется за юбку, потому что, видать, этот дядька с таким крикливым голосом не на шутку устрашает ее, и без того диковатую степную малышку. Всякий раз, когда Мина начинает обличать, сверкая сердито белками, нам, мальчишкам, тоже становится не по себе, верится даже, что в гражданскую он и в самом деле был способен кого-то там в уезде гирей убить. До сих пор поговаривают в Терновщине, что в свое время, когда у буржуев-лавочников в Козельске производили обыски, заскочил будто бы Мина к кому-то из тамошних лавочников среди ночи, поднял дрожащего из постели: "Золото на стол!

Махновцам на лопате в окно подавал, а от нас прячешь?"- Поскольку же тот скарбом делиться не захотел, а может, раньше из него все золото вытрясли,- Мина, выпроводив семью в другую комнату, посадил упрямца против себя в угол и целую ночь бросал в него гирями, хоть золото на столе так и не появилось... Сам Мина избегает разговора о тех черт знает какой давности гирях, даже сердится, если кто лезет с расспросами, а жена его, броской красоты молодуха, заверяет, что оклеветали Мину, не было этого, не мог он человека, хоть и торгаша, самосудом казнить. Допустим, так, но вот когда разъярится, остервенится Мина Омелькович, налетит на кого-нибудь, глаза выпучив и аж посерев от злости,- можно и в те его скаженные гири поверить...

Собираясь уходить. Мина вдруг подобревшим голосом пытается ублажить хозяина:

- Ну, ты не того... Покричали и ладно. А вот насчет меда... Говорят, от пчелиного меда здоровье у человека становится, как у медведя?

- Ну и что?

Так ты не поскупись - вынеси Мине в дорогу ломоть сотов. Знаю ведь, качал... Пчелы тебе завтра еще принесут!