17 марта барон Парильи снова был в Швейцарии. С границы он позвонил Вайбелю и Гусману. У него было два сообщения. Генерал Вольф с сопровождением прибудет на швейцарскую границу очень рано утром девятнадцатого числа. Оберст-генерал Хайнрих фон Витингоф, которого Вольф считал личным другом, принял у Кессельринга командование войсками в Италии. 18-го Вайбель и Гусман поехали встречать Парильи в Лугано. Они рассчитывали там дождаться немцев. На этот раз, ввиду враждебного интереса Кальтенбруннера ко всему, что делает Вольф, Вайбель и я предприняли особые меры предосторожности. Ранним утром в день предполагаемой встречи немецкую делегацию должны были увезти в автомобиле в частный дом в Лугано. Они зашли бы в дом, а машина уехала. Затем они вышли бы через черный ход, где их должны были ждать наши автомобили, чтобы отвезти в Аскону.
Проклятье разведчика – это неожиданные и обычно глупые происшествия, которые портят все, что готовилось с такой тщательностью. Пока Вайбель отсутствовал, делая соответствующие распоряжения, Гусман и Парильи перешептывались, сидя в алькове пустого вестибюля одного из крупных отелей Лугано. Это привлекло внимание консьержа, который, как и многие люди его профессии, мнил себя детективом. Он решил, что эта парочка – контрабандисты, и сообщил в полицию, которая прибыла их допросить. Вайбель вовремя вернулся, чтобы поручиться за них, и полицейские ушли. Это было просто совпадение, но отнюдь не комичная прелюдия.
Несколько офицеров УСС из Берна приехали 18-го по двое и по трое на отдельных поездах. Лемницер и Эйри должны были стать гостями Гаверница в вилле на холме, тогда как я оставался в живописном отеле на озере недалеко от другой виллы, где планировалось провести секретные переговоры. Что касается остальных членов группы, то Гаверниц нашел для них номера в отелях в Асконе и в Локарно.
Забавный эпизод произошел, когда генералы поселились в квартирах, предоставленных им Гаверницем в вилле на холме. Перед их приездом Гаверниц проверил все поместье в мельчайших деталях и, заметив в книжном шкафу комнаты, предназначенной для генерала Эйри, собрание немецких книг, убрал их, подумав, что британский генерал не одобрит такое вопиющее напоминание о врагах в мирной атмосфере Швейцарии. Едва закончился обед, как Эйри спросил Гаверница, нет ли у того в доме каких-нибудь стихов Гете или Гейне. Он хорошо знал немецкий язык и любил немецких поэтов. Гаверниц был рад немедленно исполнить просьбу. Книги были в соседней комнате, куда он их на время убрал.
Рассвет следующего дня был ясным и солнечным. Для тех, кто верит в приметы, это было хорошим предзнаменованием. В Южные Альпы пришла весна. После завтрака Гаверниц, обходя поместье, был потрясен, обнаружив множество крепкого вида парней в гражданской одежде, вооруженных до зубов и прячущихся за деревьями. Мы понятия не имели, что охрана УСС была намерена окружить место переговоров. Но мы твердо знали, что, если хотя бы один из них, увидев что-то подозрительное в кустах, сделает предупредительный выстрел, можно закрывать лавочку и ехать домой, потому что швейцарская полиция немедленно прибудет на место происшествия. Поскольку большинство «визитеров» будет присутствовать под вымышленными именами и без соответствующих документов, вся наша программа обратится в потрясающую газетную новость, а многие участники вполне могут быть арестованы швейцарской полицией.
Мы распорядились отозвать ненужную стражу, но к этому времени дальний родственник Гаверница, живший неподалеку, доставил нам новое беспокойство. Несколько дней назад он попросил у Гаверница топор и выбрал именно этот день, чтобы его вернуть. К счастью, Гаверниц заметил его входящим в парк с топором на плече и поспешил на холм, чтобы перехватить братца раньше, чем тот уткнется в охранников, спрятавшихся среди деревьев.
Генерал Вольф и его сопровождающие вместе с Гусманом, Вайбелем и Парильи прибыли из Лугано чуть раньше одиннадцати часов. Вольф взял с собой своего адъютанта, майора Веннера, и капитана Циммера. Оба этих офицера сопровождали его в поездке в Цюрих. Но на этот раз он оставил у себя в штабе Дольмана, чтобы тот следил за ситуацией в его отсутствие. Вольф хотел, чтобы Дольман знал о любом послании от Гитлера или Кальтенбруннера. Генералы союзников должны были утром оставаться в вилле на холме, чтобы мы могли подготовить почву для разговора с Вольфом. Парильи, Гусман и оба помощника Вольфа были приглашены погреться на солнышке в саду, а Гаверниц и я устроились с Вольфом в гостиной приозерной виллы.
Вольф вначале обрисовал нам развитие событий за 11 дней, миновавших после встречи в Цюрихе. Услышав, что Кессельринг был назначен вместо Рундштедта командовать Западным фронтом, Вольф предположил, что Кессельринг сначала вернется в Италию попрощаться с Муссолини. Это дало бы Вольфу шанс с ним переговорить. Но ситуация на Западном фронте была слишком серьезной. Гитлер приказал Кессельрингу прямо с совещания в ставке отправиться принимать командование. Преемника Кессельринга, Витингофа, ждали в Северной Италии в день нашей встречи, 19 марта.
Я жал на Вольфа, чтобы он рассказал нам что– нибудь о Витингофе. Что он за человек? Насколько хорошо они знакомы? Вольф поведал, что Витингоф отличился в итальянской кампании. Он был командующим немецкой 10-й армией, защищавшей Монте-Кассино, и в 1944 г., когда Кессельринг лежал в госпитале после автомобильной аварии, замещал его в качестве главнокомандующего в Италии. Как только Кессельринг вернулся на свой пост, Витингофа перевели в Латвию, которую Гитлер упорно пытался удержать. Неудивительно, что Витингоф вновь вернулся как преемник Кессельринга. Вольф сказал, что в прошлом у него с Витингофом были близкие и дружеские отношения, к тому же он считал, что оказал Витингофу существенную помощь во время его командования в Италии. Однако Витингоф был подлинным аристократом балтийского происхождения, довольно жестким и самым аполитичным немецким генералом, какого можно найти. Он был не из тех, кто склонен к независимым действиям или пониманию политических и этических особенностей положения Германии на данном этапе войны. Его нелегко склонить на свою сторону, если только он не почувствует поддержку других старших офицеров вермахта. Вольф, не предвидя того, что Витингоф станет командующим в Италии, никогда не обсуждал с ним саму идею капитуляции и боялся, что даже если вообще удастся завлечь его этой идеей, то на это потребуется определенное время.
Кессельринг уехал из Северной Италии на десять дней, у Вольфа не было с ним связи, и он не мог позволить себе риска говорить с ним по телефону, который прослушивает гестапо. Зная о пессимистическом взгляде Кессельринга на положение Германии, Вольф полагал, что он примет свое новое назначение на Западный фронт безропотно – как солдат, обязанный выполнять приказы фюрера, – но с тяжелым сердцем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});