Читать интересную книгу "Школа жён - Магдалена Виткевич"

и первое, и второе.

* * *

– Ты слишком хороша была для него, – успокаивала ее Ядвига. – Слишком хороша. Я кое-что об этом знаю, дорогая. Слишком хороший человек – это скучный человек. Смотри, все романтические героимужчины были страшными хулиганами. А женщины? За какими бабами мужики волочатся? За такими, которые их отшивают, за неприступными. А если какая слишком рьяно его домогается, такую сразу бросают. Я что, разве неправильно говорю? Скажи, Юлька.

– Правильно, все правильно ты говоришь, – кивнула Юлия, убеждая себя, что, может, хорошо она тогда сделала, что пошла на озеро, чтобы остыть и подумать, прежде чем дело с Конрадом дойдет до чего-нибудь посерьезнее.

– По-моему, всё наоборот, – вздохнула Михалина. – Я была ужасна в постели…

– Дура ты, – осадила ее Ядвига. – Знаешь, был у меня одно время парень… Он был для меня лучшим на свете… Исполнял все мои прихоти еще до того, как они приходили мне в голову. И было неважно, куда он хочет пойти, важно было то, куда пойти хотела я…

– Ну и? – спросила Юлька. А Михалина, чтобы хоть чем-то занять руки, в это время укладывала ей волосы.

– Ну и мне все вдруг наскучило, – ответила Ядвига и пожала плечами.

– Ягодка! – воскликнули потрясенные девушки.

– Честное слово. Идеалы никому не нужны… Я, конечно, потом поняла, что это был не лучший поступок в моей жизни, но тогда у меня уже был Ромек и я ходила с животом. A Мачек, так звали того идеального, исчез из моей жизни. Растворился…

– Ты с ним больше не общалась? – полюбопытствовала Михалина.

– Нет. И даже не искала его, да и зачем? Наши пути разошлись, я выбрала для себя мачо с характером, а он – обычную серую мышку. Для которой он, наверное, тоже был таким хорошим, что аж делалось скучно… Но она в жизни не искала впечатлений… А я…

– А ты искала? Блин! – воскликнула Юлия, потому что заслушавшаяся Михалина чуть не обожгла ее плойкой.

– Сорри… – извинилась Мися. – Но… Если ты пожалела, что ушла, может, Мишка тоже пожалеет и вернется ко мне?

– Михалина! – воскликнула Юлия.

– Даже не думай об этом! – подхватила Ядвига. – Начни наконец-то жить для себя, а не для него!

– Это что же получается: я больше никогда не увижу его? Точно – не увижу, ведь мне придется съехать оттуда… Мне… О боже, мне некуда идти!

– Спокойно, – сказала Юлия. – Для начала остановишься у меня. А потом посмотрим.

– Боже, теперь я что, сама должна планировать всю свою жизнь? – проговорила потрясенная Михалина.

– А до сих пор ты этого не делала? – спросила Ядвига. – Ты думала, что всегда будешь официанткой в забегаловке с джазовой музыкой? А ты представь меня, как я подаю пиво каким-то малолеткам. Или не малолеткам, раздевающим меня глазами?

– Ну… не очень… – Мися старалась быть вежливой.

– А почему? – буркнула Ядвига.

– Потому что…

– Потому что я слишком старая?

Михалина кивнула.

– Знаешь что? Я старше тебя на тридцать с лишним лет, но ты даже не представляешь, как быстро все пройдет. Своего возраста человек не замечает. Морщины легко заметить у друзей и врагов. А ты? В глубине души ты всегда будешь оставаться девятнадцатилетней, сексуальной, красивой и будешь продолжать думать, что с блеском в глазах завоюешь мир. Только этот мир смотрит на тебя уже немного по-другому. Борись за свое, Миська. И подумай, чем ты хочешь заниматься.

Михалина потупила взор:

– Я бы хотела закончить школу. Парикмахерскую…

– Видишь! У тебя есть цель! И стремись к ней, а не занимайся какими-то долбозвонами и ничего не стоящими подругами, которые только и ждут, как бы урвать свое, а вернее, совсем не свое. У тебя должен быть план. Возьми листок и записывай: что, где, когда…

– Но… Но мне нужно домой вернуться. А мама…

– Ты звонила маме? – спросила Ягода.

Михалина покачала головой.

– Звони!

– Сейчас?

– Вот что я тебе скажу. – Ядвига аж встала со стула. – Я сама мать. Если бы мой ребенок несколько лет не подавал о себе вестей, то я держала бы телефон при себе, с полной зарядкой. И все время я бы думала, что вот сейчас он позвонит и захочет со мной поговорить. Что он в безопасности, что жив и здоров. Неважно, что он молчит. Важно, что он здоров, понимаешь? И что он жив! Потому что у меня будет миллион сценариев. Разных!

Михалина никогда не видела Ядвигу такой взволнованной.

– Я понимаю. Может, наберешь за меня номер? – тихо попросила она Юлию. – Я… Я не могу…

Юлька взяла телефон. И уже хотела набрать номер.

– Оставь. – Михалина вдруг передумала. – Я должна быть одна. Я должна быть одна во время этого разговора. Ягодка, налей мне вина.

– Но…

– Я знаю, что у тебя есть. В шкафу. Запас. Несколько дней назад там было десять бутылок. Сейчас, наверное, уже поменьше…

Ядвига стояла с открытым ртом.

В школе жён у каждой была какая-то тайна, каждая что-то скрывала. Ядвига – пристрастие к алкоголю, Михалина – перекошенные отношения с матерью, Анька – истинную цель посещения Школы, а Юлия? Юлия предпочла бы в своем шкафу спрятать Конрада. Чтобы он выходил, когда ей хотелось. И чтобы, глядя на опыт подруг, никто не увел бы его у нее из-под носа.

Михалина вышла с откупоренной бутылкой вина, а Ядвига с Юлей остались в комнате.

– Ты действительно никогда больше с ним не виделась? – спросила Юлия, разливая вино по бокалам.

– Только раз. Я встретила его глаза… Его взгляд. Его почерк…

– Не понимаю.

– Десять лет спустя… Я сидела в классе и делала перекличку. А когда после очередной фамилии оторвала взгляд от школьного журнала, увидела, что на меня смотрят его глаза. Это был десятилетний мальчик… Мне не нужно было спрашивать. Я сразу поняла, кто он.

– А сам он знал, что его сын в твоем классе?

– Не знаю. Фамилия у меня была уже другая… Но может, и знал. Во всяком случае, он ни разу не появился в школе. За все годы учебы сына. Не был ни на одном родительском собрании. Всегда приходила эта серая мышка со спокойным и нежным лицом, ласково, заботливо обращавшаяся к сыну. Часто была с маленькой девочкой, похожей на нее как две капли воды. – Ядвига задумалась. – Знаешь, у меня до сих пор есть листок с объяснительной, написанной для Тимки рукой его отца. Тем же размашистым почерком, каким он писал мне любовные письма. Но письма я читать не могу. Еще нет. К этой объяснительной я время от времени возвращаюсь… А письма? Держу в плетеной корзинке,