Читать интересную книгу Рандеву с «Варягом» - Александр Михайловский

12 ФЕВРАЛЯ (29 ЯНВАРЯ) 1904 ГОДА, ПОЛДЕНЬ.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ.

Посол Французской республики в России Морис Бомпар.

Приглашение на аудиенцию к русскому царю стало для меня неожиданностью. Обычно мы общались с императором во время официальных приемов во дворце, а все переговоры, связанные с внешней политикой, я вел с русским министром иностранных дел графом Владимиром Николаевичем Ламсдорфом.

По-видимому, случилось что-то очень важное, что царь, несмотря на занятость, связанную с недавно начавшейся войной с Японией, захотел увидеться со мной.

Встретивший у Посольского подъезда Зимнего дворца скороход проводил меня на второй этаж, где, как я слышал, располагался кабинет царя. Велев мне подождать у входа, он скрылся за дверью. Я с любопытством разглядывал двери царского кабинета. Арочную дверь украшали кованые прорезные петли в стиле а-ля рюс. Я вспомнил, что император увлекался русской стариной и на балах щеголял порой в кафтане боярина и в меховой шапке.

Вышедший из кабинета скороход пригласил меня войти. Рабочий кабинет Николая II находился в угловой комнате. Одно окно выходило в садик, второе — на Адмиралтейство. У одного из окон стоял «Г»-образный письменный стол, над ним скромная лампа с матерчатым абажуром.

Сам царь стоял у окна, спиной к нему. Я был знаком с подобным хитрым приемом. Свет из окна падал на меня, в то время как лицо русского самодержца было в тени, и собеседнику было трудно следить за его мимикой.

Царь предложил мне присесть. Потом, немного помолчав, сказал:

— Господин посол, недавно ко мне поступили заслуживающие доверия сведения о соглашении, которое Франция собирается в самое ближайшее время подписать с Великобританией. Я готов внимательно выслушать все, что вы мне скажете на эту тему. Вы должны понять, что, состоя в союзе с Российской империей, Французская республика хотя бы из приличия обязана была проинформировать нас об этом соглашении!

Я вздрогнул. В воздухе повисло гробовое молчание. Естественно, что я имел самую полную информацию о тех переговорах, которые почти год вел министр иностранных дел Франции Теофиль Делькассе со своим британским коллегой лордом Ленсдауном. Переговоры шли в обстановке полной секретности, и я не мог даже предположить, откуда русский император узнал о самом факте их проведения.

— Ваше величество, — начал я, — вас, по всей видимости, дезинформировали. Действительно, между Францией и Англией ведутся консультации по поводу разрешения некоторых противоречий, возникших во время размежевания наших колониальных владений в Африке. Но ваше величество согласится, что в данном вопросе положения франко-русского союза ни в коей мере не будут нарушены.

Царь внимательно посмотрел на меня. Его лицо было абсолютно спокойно. Потом Николай II не спеша подошел к своему рабочему столу, открыл лежавшую на нем папку и достал лист бумаги.

— Господин посол, — сказал царь, — если бы дело касалось только декларации о Египте и Марокко, то я бы не стал вас беспокоить. Но ведь помимо этих статей в соглашении есть статьи секретные… — И Николай II стал мне зачитывать лежащую перед ним бумагу.

Я вздрогнул. Господин министр заблаговременно проинформировал меня о полном содержании готовящегося соглашения. В том числе и о его секретных статьях. И вот русский монарх преспокойно говорит о них, словно проект готового к подписанию соглашения, которое изменит всю расстановку сил не только в Европе, но и во всем мире, лежит у него на столе.

По моей спине потекли струйки холодного пота. «А может, и в самом деле — так оно и есть? — подумал я. — Боже мой, какой же высокий пост в правительстве Франции или Британии должен занимать информатор русских, чтобы ему удалось познакомиться с проектом будущего соглашения?!»

Царь между тем продолжил:

— Господин посол, ваше министерство иностранных дел сознательно дезинформировало моего посла в Париже князя Льва Павловича Урусова и советника посольства Кирилла Михайловича Нарышкина, заявляя им о том, что «ведущимся между правительствами Франции и Британии консультациям не стоит придавать большого практического значения». Господин посол, разве можно так себя вести со своими союзниками?!

Я почувствовал, что мое лицо пылает от стыда. Действительно, в данной ситуации политика моего руководства была, мягко говоря, не совсем порядочной.

А царь между тем продолжал:

— Господин посол, согласно готовящемуся к подписанию соглашению, которое получит название «Entente cordiale» — «Сердечное соглашение», Россия, союзная Франции, станет союзной и Британии. Стране, которая в то же время союзна Японии, ведущей войну с Россией. Вам не кажется странной такая дипломатическая конфигурация?

Пот потек у меня теперь не только по спине, но и по лицу. Такого унижения я еще никогда не испытывал за все мои пятьдесят лет жизни. Я чувствовал себя как карманный воришка, которого поймали за руку ажаны на Елисейских полях. Этот проклятый восточный властелин знал всё. И кое в чем даже много больше меня! Господи, откуда?!

А Николай II все с тем же невозмутимым выражением лица продолжал тыкать меня лицом в дерьмо:

— Господин посол, — ровным голосом сказал он, держа перед собой листок бумаги, за который наше министерство не пожалело бы и миллиона золотых франков, — нам стало известно, что в Париже на совете министров министр иностранных дел Французской республики Делькассе заявил, что франко-русский союз не распространяется на Дальневосточные районы, за исключением чрезвычайных обстоятельств. И в число данных чрезвычайных обстоятельств не вошло нападение Японии на союзницу Франции Российскую империю. Я хочу спросить у вас — если ваша страна таким образом оказывает помощь своему союзнику, то нужен ли вообще Российской империи подобный союз?

Я попытался что-то пролепетать про ту финансовую помощь, которую Франция всегда оказывала России, но царь был неумолим…

— Господин посол, я хотел сказать и об этом. Тот же господин Делькассе заявил, что Франция не может оказать России никакой материальной помощи без согласия парламента. А там, как вы помните, подобную помощь всегда увязывали с требованием внесения изменений в законодательство Российской империи, что расценивается мною, да и не только мною, как вмешательство в наши внутренние дела.

После короткой паузы, которая была наполнена тягостным молчанием, Николай II продолжил:

— Господин посол, мне так же стало известно, что правительство Французской республики готовится выступить с демаршем по поводу наших намерений перебросить на Дальний Восток часть дивизий, расквартированных в европейской части России. А их там без малого около ста тысяч прекрасно обученных солдат и офицеров. Но, если мы их оставим на местах дислокации, то нам придется призывать на службу резервистов, которые уже изрядно подзабыли то, чему их научили во время срочной службы, и которые незнакомы с новым оружием и новой тактикой ведения боя. А это лишние потери и предпосылки неудач в сражениях с прекрасно обученным и вооруженным противником. Господин посол, что вы скажете на это?

Я прокашлялся и, смахнув со лба пот, пообещал царю немедленно довести услышанное мною до моего правительства. Русский царь добавил:

— Господин посол, не забудьте сообщить правительству Франции, что мы очень серьезно задумались над тем — так ли нам необходим союз с вашей страной. И не стоит ли поискать новых союзников, которые, кстати, не клянутся в вечной дружбе, а без красивых слов оказывают нам вполне реальную помощь.

У меня потемнело в глазах. Я понял довольно прозрачный намек царя. Тем более что до меня доходили слухи о планах кайзера предложить Николаю II проект договора о союзе. А что это означало для Франции, я прекрасно понимал. Перед моими глазами встали воспоминания о позоре Седана и о пруссаках, пирующих в Версале и марширующих под Триумфальной аркой.

Отвернувшись к окну, царь дал мне понять, что аудиенция окончена. Стоя спиной ко мне, он с интересом наблюдал за дворцовым гренадером в высокой меховой шапке, который браво разгуливал вдоль дворцовой ограды с ружьем на плече. Я сделал поклон императору и на ватных ногах вышел из его кабинета.

ТОГДА ЖЕ И ТАМ ЖЕ.

Император Николай II.

Французский посол покинул кабинет, а царь все так же задумчиво продолжал смотреть в окно. Не обманул, ой не обманул его наместник Алексеев в своей телеграмме. Информация, полученная им от чужаков, оказалась точной и своевременной.

Царь вспомнил, как на аудиенции французский посол краснел и бледнел от задаваемых ему вопросов, словно гимназистка, застигнутая классной дамой в объятиях гусара. А ведь присланный ему Алексеевым текст готовящегося к подписанию англо-французского соглашения был именно таким, каким он сейчас лежал в сейфах британского и французского министерств иностранных дел. То, что это именно так, царь прочитал в бегающих испуганных глазках месье Бомпара.