Но не сейчас.
Тяжело вздохнув, я закрываю глаза и пытаюсь успокоить свое сердце.
Ощущение горечи и обиды переполняет меня, и я позволяю себе несколько минут слабости. Чувствую, как глаза наполняются слезами, и даю им стечь по моим щекам.
Я рада, что завтра выходной. В моем состоянии было бы просто невозможно сконцентрироваться на работе.
Когда телефон разрывается от неожиданного звонка, я вздрагиваю и беру его в руки. Я вижу имя на экране, и мое сердце пропускает удар.
Андрей.
Ну конечно он позвонил. Мы уехали, ничего ему не сказав, только оставив на ресепшене сообщение о том, что волноваться не о чем.
От мысли о предстоящем разговоре мое сердце болезненно сжимается в груди.
Интересно, Лиза уже рассказала ему, или он еще ничего не знает?
Спустя несколько секунд телефон ненадолго замолкает, а затем снова звонит, а я просто сижу, смотрю на него, и не знаю, что делать. Ответить? Игнорировать?
В прошлый раз, когда я узнала о них с Лизой, все казалось намного проще, а сейчас…
Когда звонок повторяется, я нажимаю на кнопку "отклонить", откидываюсь на спинку дивана, и прикрываю глаза. Мне кажется что весь мой мир рухнул, как карточный домик.
Через какое-то время я встаю с дивана, мои ноги ведут меня к тумбочке возле окна.
Я перебираю всё: книги, старые фотографии, счета… И вот она, пачка сигарет. Я не курила уже много лет, но сейчас мои нервы на пределе.
Прикосновение холодного металла зажигалки к моим пальцам напоминает о прошлом.
Первая сигарета после долгих лет перерыва. Я ожидала от нее чего-то… Облегчения, может быть. Но вместо этого, все, что я чувствую — это отвратительный вкус во рту.
Дым вдыхается с трудом, горький и сильный, и вызывает глухой кашель. Я почти забыла о том, как это. Я пытаюсь привыкнуть, затягиваясь глубже.
С трудом докуриваю первую до конца и выбрасываю оставшиеся сигареты. Меня накрывает отвращение, и оно не проходит, даже когда дым исчезает, оставляя за собой мерзкий привкус во рту.
Когда я вижу под окном машину Андрея, мое сердце останавливается.
Ну конечно он сюда приехал. Было бы наивно думать, что он просто оставит все как есть. Он хочет объяснений, и, наверное, имеет на них право. Как бы тяжело ни было мне.
Я сжимаю занавески в руках, будто это может как-то помочь.
Мне не надо смотреть в окно, чтобы знать, что он там. Я чувствую его присутствие, как будто он уже находится рядом со мной в комнате.
Глубоко вдохнув, я пытаясь успокоиться и настроиться на предстоящий разговор. Нет смысла откладывать неизбежное. Я не могу и не обязана прятаться. С этим нужно разобраться, прямо сейчас.
Мне кажется, что я набралась решимости, но, когда я подхожу к двери, мои руки трясутся, как в детстве перед уколом. Прежде чем я успеваю сделать шаг, в коридор врывается Алиса. Ее глаза полны радостного предвкушения, как будто это какое-то рождественское утро, а не мой личный кошмар.
— Андрей пришел! — заявляет она, — Я видела его в окне!
— Я знаю, лисичка, — отвечаю я, и сглатываю ком в горле, пытаясь скрыть свою тревогу.
Она спешит к двери, чтобы встретить его, но я мягко останавливаю ее.
— Подожди немного в своей комнате, хорошо? Нам нужно поговорить, — прошу я, надеясь, что она послушает. Мой голос звучит устало и слегка хрипло.
Алиса удивленно смотрит на меня, но не спорит, просто кивает и убегает, позволяя мне открыть дверь.
Я глубоко вдыхаю, открывая дверь.
— Привет, — хрипло произношу я, не глядя на него.
Просто не могу смотреть после всего, что случилось. После того, что сказала Лиза. После того как я снова сбежала, забрав Алису.
Он, наверное, волновался.
Из-за этого я почувствовала внезапный укол вины и закусила губу.
— Привет? — холодно переспрашивает он, словно не веря в то, что я это сказала, — Что, черт возьми, ты делаешь?
Сглотнув, я наконец поднимаю на него глаза.
Я знаю, что должна сказать что-то. Рассказать о том, что Лиза заявилась ко мне в магазин. Как требовала выслушать ее и оставить Андрея в покое, потому что она беременна от него. Как она практически призналась в том, что преследование — ее рук дело, но не могла найти слов. Я будто лишилась голоса.
Андрей смотрел на меня со смесью тревоги и раздражения. Он не понимал что происходит.
Значит Лиза еще ничего ему не сказала.
— Давай, скажи что-нибудь, — его резкий, грубый тон заставил меня вздрогнуть, — Какого черта происходит, Аня? Я возвращаюсь в пустой номер, и единственное, что меня успокоило, это то, что вы уехали по своей воле. Мне казалось, мы обо всем договорились. Казалось ты понимаешь, как это важно для вашей безопасности, и согласна на это. Поэтому я жду ответа. Что ты творишь?
— Нам лучше поговорить на кухне, — тихо говорю я, обводя взглядом его широкую фигуру. — Не хочу, чтобы Алиса слышала.
Его лицо становится жестким. Он стискивает челюсти, выдавая напряжение, но в конце концов кивает, и я благодарна ему за это.
Когда мы проходим на кухню, Андрей не садится на стул. Вместо этого он застывает у стены угрожающей статуей, скрестив руки на груди, и уставившись на меня с осуждение, и, тяжело вздохнув, я тоже остаюсь стоять.
— Я знаю, кто нас преследует. И нам больше не нужно от него скрываться.
Андрей удивленно вскидывает брови, а затем хмурится, глядя на меня. В его глазах застывает немой вопрос, и он его озвучивает.
— Кто?
— Лиза. Она… — сглотнув, я осторожно подбираю слова, а затем выдавливаю: — Она недвусмысленно намекнула, что причастна к этому.
Андрей замирает, словно не в состоянии поверить в услышанное, и я его не виню. Готова поспорить, он ждал не такого ответа. Я тоже думала, что нам угрожает кто-то серьезный. Кто-то, кого действительно стоит бояться.
— Что? — наконец хрипло переспрашивает он. Из него рвется нервный смешок, и я почти готова к тому, что он начнет все отрицать, но вместо этого он просто спрашивает: — Ты… ты уверена?
— Я говорила с ней сегодня. Она пришла в мой магазин.
— Магазин мужской одежды?
— Да. Я не хотела с ней говорить, но она сказала, что иначе не уйдет, и я согласилась… — сглотнув, я отворачиваюсь к окну и смотрю на дерево, чья листва едва заметно колышется на ветру: — Она сказала, что беременна от тебя, и требовала, чтобы я оставила тебя в покое. Она сказала, что иначе я пожалею. Я спросила что это значит.