Читать интересную книгу Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди - Федор Раззаков

«Мне позвонил Никита Михалков и сказал, что хочет снять картину по давней моей пьесе «Пять вечеров». «Зачем вам это? — сказал я Михалкову. — Не позорьте себя, не позорьте меня!» — «Ну ладно, тогда хоть приезжайте к нам, в Пушино, просто отдохнуть».

Там он снимал картину «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» и прислал машину. Но когда я приехал, сразу сказал ему:

— Одно условие: никаких разговоров о «Пяти вечерах». Вы пригласили меня отдохнуть, вот я и приехал отдохнуть.

— Не будет, не будет, — пообещал он. Мы поднялись в номер, где был накрыт стол

с набором бутылок спиртного. Через некоторое время выпили на брудершафт, и он сказал:

— Ну, завтра за работу. Что не нравится — вычеркивай. Но учти, мы решили снять картину за 25 дней… Так что времени в обрез…»

Практически сразу Михалков нашел исполнителей на главные роли: удалого воркутинского шофера Сашу Ильина должен был сыграть Станислав Любшин, а ударницу-цехкомовку Тамару Васильевну — Людмила Гурченко. И 25 сентября этих актеров утвердила ген-дирекция «Мосфильма» без всяческих проб.

26 сентября газета «Советская культура» долбанула по телевизионной передаче «Кабачок «13 стульев». Эта передача существовала вот уже 12 лет и считалась одной из самых рейтинговых на советском ТВ. И даже несмотря на то, что в последние несколько лет ее выпуски стали выходить все реже и реже (раньше это случалось каждый месяц, теперь — только по праздникам), а содержание становилось все хуже и хуже, зритель все равно любил «Кабачок». Во всяком случае, рядовой. Что касается высоколобых интеллектуалов, то они при упоминании о «Кабачке» непременно морщились, считая его верхом телевизионной пошлости. В их среде считалось плохим все, что не содержало фигу в кармане. У «Кабачка» такой «фиги» не было. В истории передачи было несколько моментов, когда «высоколобые» требовали закрыть передачу, но председатель Гостелерадио Лапин отвечал решительным отказом. И не потому, что сам был горячим поклонником «Кабачка», а по причине того, что знал — фанатом передачи является сам Брежнев.

И все же, даже несмотря на такую влиятельную, как сейчас сказали бы, «крышу», пресса периодически наезжала на «Кабачок», причем чаще всего прикрываясь мнением своих читателей. Вот и «Советская культура» поступила точно так же, опубликовав письмо некой гражданки Е. Пермининой из Гомеля, которая кроет «Кабачок» последними словами. Эх, знала бы эта читательница, какими «юмористическими» передачами будет потчевать своего зрителя российское телевидение два десятка лет спустя! Е. Перминина написала следующее:

«Он («Кабачок». — Ф. Р.) существует давно. Пережил многие неплохие выпуски. Вначале был очень веселый, остроумный, но чем дальше, тем все чаще вызывает лишь недоумение. А последний выпуск (был показан 3 сентября. — Ф. Р.) настолько неостроумный — слов нет. Подумайте сами, о чем, для чего написан сценарий? Неужели никто из наших авторов не может написать что-либо остроумное, жизнерадостное, раз уж так необходимо продолжать показ «Кабачка»? Очень жаль, что таким хорошим актерам, как Мишулин, Ткачук, приходится разыгрывать просто дешевую клоунаду. Интересно, а как сами участники «Кабачка» относятся к этим бездарным сценариям?»

В тот момент, когда в газете появилось это письмо, сами «кабачковцы» в составе родного Театра сатиры находились с гастролями в Ташкенте. И там с одним из актеров — Андреем Мироновым (кстати, первые выпуски «Кабачка» в далеком 66-м вел именно он) — случилась беда: у него лопнул сосудик в мозгу. По счастью, это был всего лишь микроразрыв, однако тамошние врачи поставили неверный диагноз: серозный менингит. Миронова положили в больницу, к нему, прервав гастроли в Одессе, немедленно вылетела жена Лариса Голубкина. Она вспоминает:

«Месяц я провела у его постели… Придумали эту жуткую историю с менингитом. Если бы тогда сделали обследование и поняли, что это было первое кровоизлияние, то все-таки он мог бы лечиться. В то время в Америке уже делали такие операции. Цареву в таком почтенном возрасте сделали операцию, и он семь месяцев прожил. Значит, если в молодом возрасте это сделать, как знать… Андрею было тогда тридцать семь лет.

Кризис случился сразу после съемки фильма «Трое в лодке…» Я не врач, но я так себе представляю: работали в Тильзите, там уже была осень, прохладно, они, раздетые, сидели в реке все время, в холодной воде. Все время в воде торчали. Он не простой был человек. Вот, скажем, если Шура Ширвиндт и Миша Державин могли бы и посидеть в сторонке, то Андрюша все время встревал в режиссерские дела, он все время что-то советовал, суетился постоянно. Ну и в результате — болезнь…»

А вот как про эти же дни вспоминает актриса Театра сатиры Т. Егорова: «Осень 1978 года. Малые гастроли в Ташкенте. Я в Москве, и, как под дых, известие:

— Миронов в Ташкенте умирает. У него что-то с головой!

Что? Говорят, клещ укусил! Какой клещ? Менингит! У меня подкосились ноги. Вся трясусь. Бегу к Наташе (Н. Селезневой. — Ф. Р.) — она только оттуда вернулась, — слушаю и плачу, а в груди громко бьется сердце, и я кричу внутри себя: «Какая же я сволочь бесхарактерная, ну почему я не могу его разлюбить? Ну почему? Я ведь так стараюсь…» — и вместе мешаются в платке и слезы, и сопли, и вопли…»

По Москве пошли слухи, что Миронов… умер. Но он был жив, лежал в больнице. Но лечили его совершенно от другой болезни — от менингита, хотя у него аневризма сосудов головного мозга. Спустя девять лет именно она все-таки настигнет его в Риге. Кстати, в роду Миронова многие умерли именно от аневризмы: и отец (аневризма сердца), и сестра отца, и тетка. Но вернемся в сентябрь 78-го.

Продолжаются съемки фильма «Москва слезам не верит». 26 сентября там доснимались эпизоды «на даче» (на Симферопольском шоссе), а на следующий день группа переместилась в Москву, на улицу Алабяна (возле метро «Сокол»), где сняли эпизод «в химчистке». Это там Людмила (Ирина Муравьева), работая приемщицей, пытается кокетничать с бравым генералом (Владимир Гусев), но его жена (Муза Крепкогорская) быстро пресекает это дело и уводит своего благоверного от греха подальше.

28 сентября съемки переместились уже в Ясенево: там сняли эпизод, где Алевтина (Раиса Рязанова) и Николай (Борис Сморчков) въезжают в новую квартиру. А на следующий день группа приехала на улицу Воровского, чтобы на ступеньках здания снять один из самых ностальгических эпизодов: приезд звезд кино 50-х в Дом кино. Звезд должны были изображать сами звезды: Георгий Юматов, Леонид Харитонов, Татьяна Конюхова. Съемки планировалось провести ночью, однако подкачала погода: дождь зарядил до самого утра. Поэтому съемки эпизода перенесли на более благоприятное время.

Продолжают снимать в Ленинграде «Осенний марафон». 28 сентября туда на день приехала Марина Неелова, которая исполняла в фильме одну из главных ролей — молодую любовницу Бузыкина Аллу. В тот день сняли эпизод, где Бузыкин и Алла гуляют по городу и встречают знакомого Аллы, который тоже в нее влюблен, но безответно (эту роль исполнял Владимир Грамматиков).

28 сентября в Сочи закончился 2-й Конкурс исполнителей советской песни. Первое место на нем занял ВИА «Лейся, песня». Тот самый, который собирались снять с «пробега» в самом начале конкурса (2-е — «Метроном», «Фантазия», 3-е — «Молодые голоса»). Как вспоминает худрук ансамбля М. Шуфутинский:

«Мы заняли первое место вполне заслуженно, публика просто визжала и по три-четыре раза вызывала нас на «бис».

Получили премию, и тут вновь появляется наш старый «опекун» Сережа Мелик. Как ни в чем не бывало приказывает:

— Премию получили? Гоните деньги!

— Как? Мы же честно…

— Деньги пойдут на банкет.

— На какой банкет?

— Вы как победители обязаны банкет устроить. Для членов жюри, организаторов…

Я отдал деньги. Я не знал, может, так положено, такая традиция. Банкет действительно состоялся, но, как я узнал, не за наши деньги, а за счет специально выделенных средств, и не только для жюри, а для всех участников конкурса.

Я не в обиде на Сережу Мелика — такая у него была должность, и, вероятно, кому-то он все-таки дал. Думаю, кто-то его дергал сверху, но и свой шанс он не упустил. Человек он был, в общем, неплохой. Я встречался с Сережей и раньше, до конкурса, и он всегда был готов протянуть руку помощи.

В Москву мы вернулись триумфаторами. Наконец я вздохнул облегченно, полагая, что теперь-то все пути, в том числе и за границу, будут открыты. В Росконцерте меня поздравляют, а потом с ехидцей сообщают:

— Вас сняли с гастрольного графика.

— Кто снял?

— Начальник управления Макаров.

Иду к нему на объяснение. Он меня даже слушать не хочет:

— Конкурс, не конкурс — вы сорвали гастроли в Кемерово. Больше вы у нас работать не будете. Дороги я вам не дам! Для вас все закрыто! До свидания!