Куладин что-то яростно выкрикнул в ответ, но слов было не разобрать. Видимо, звук разносился по всему каньону, лишь когда говорили с уступа. К тому же Эрим, вождь Чарин, чьи рыжие волосы уже наполовину поседели, быстро окоротил Куладина:
— Неужто Шайдо совсем потеряли уважение к обычаям и законам? Или у тебя вовсе нет чести? Молчи, когда говорят вожди!
Облепившие склоны айильцы заметили новоприбывших, и скоро все взгляды обратились к ним, к двум чужакам верховым во главе группы вождей, причем за одним из всадников вплотную шли Девы.
Сколько их здесь? — гадал Ранд. — Три тысячи? Четыре? Больше?
Никто не проронил ни слова.
— Мы собрались здесь, чтобы, когда придут все вожди, выслушать важное сообщение, — провозгласил Бэил. Его темно-рыжие волосы тоже были тронуты сединой — среди вождей айильских кланов молодых людей не было. Глубокий, рокочущий бас заставил собравшихся обернуться к уступу. — Когда прибудут все кланы! И если Севанна намерена говорить только о Куладине и добиваться для него права, подобающего вождю, я удалюсь в свою палатку и буду ждать там.
Следом заговорил кровный враг Бэила, вождь Шаарад. Стройный и гибкий, словно стальной клинок, Джеран говорил, не обращаясь ни к кому из вождей в отдельности:
— А я говорю, что не следует возвращаться в палатки. Раз уж Севанна зазвала нас сюда, мы можем поговорить о том, что не менее важно, чем ожидаемое сообщение. О воде. Я хочу поговорить о воде в Становище Цепного Кряжа.
Бэил угрожающе повернулся к нему.
— Глупцы! — выпалила Севанна. — Я покончу с вашим ожиданием! Я…
Она не договорила, ибо в этот момент вожди заметили новоприбывших. На уступе воцарилось молчание. Севанна сердито нахмурилась. Она была миловидной женщиной, едва достигшей средних лет, а в окружении седовласых вождей казалась еще моложе. Но изгиб ее губ выдавал алчность, а взгляд светло-зеленых глаз — расчетливость.
В отличие от всех айильских женщин, которых Ранд видел прежде, она носила свою белую блузу расстегнутой, так что была видна красивая загорелая шея и верхняя часть груди, на которую спускалось множество ожерелий.
Вождей кланов Ранд мог бы узнать по одной лишь исполненной достоинства манере держаться. Севанна же, хоть и была хозяйкой крова, в этом вовсе не походила на Лиан.
Руарк отдал все свое оружие сопровождавшим его Красным Щитам и вскарабкался на уступ. Ранд отдал поводья Мэту, который принял их, скосив глаза на айильцев и буркнув себе под нос: «Да не оставит нас удача», — и прямо с седла спрыгнул на уступ. Аделин одобрительно кивнула, но по каньону прокатился удивленный ропот.
— Что ты делаешь, Руарк? — сердито воскликнул Ган. — Привел сюда какого-то чужака из мокрых земель! Сейчас же отошли его вниз! Он заслуживает смерти за то, что ступил туда, где подобает стоять лишь вождям!
— Этот человек. Ранд ал’Тор, пришел, чтобы говорить с вождями кланов. Разве ходящие по снам не предупредили, что он прибудет со мной?
Слова его были встречены приглушенным гулом.
— Мелэйн мне много чего говорила, Руарк, — медленно произнес Бэил, хмуро глядя на вождя Таардад. — Например, что Тот-Кто-Приходит-с-Рассветом вышел из Руидина. Но не хочешь же ты сказать, что этот… — Он недоверчиво посмотрел на Ранда.
— Если может говорить этот мокроземец, — поспешно встряла Севанна, — то уж Куладин и подавно!
Она подняла гладкую, округлую руку, и багровый от ярости Куладин торопливо вскарабкался на уступ.
Ган обернулся к нему:
— Сейчас же слезай, Куладин! Мало того что Руарк нарушает обычаи, так и ты туда же!
— Пришло время покончить с обветшалыми обычаями! — вскричал рыжеволосый Шайдо, срывая свою серо-коричневую куртку. Кричать не было никакой надобности, голос его и так эхом отдавался по всему каньону, но говорить спокойно Куладин не мог. — Я — Тот-Кто-Приходит-с-Рассветом! — заявил Шайдо. Закатав выше локтей рукава рубахи, он поднял над головой руки со сжатыми кулаками. Вокруг обеих рук от локтя до запястья вилось изображение красно-золотого ящера с пятью золотыми когтями на каждой лапе. Златогривые головы покоились на тыльных сторонах запястий. Два несомненных Дракона. — Я — Кар’а’карн!
Каньон взорвался громовым ревом. Айильцы повскакали на ноги с радостными восклицаниями. Вскочили и вожди септов — Таардад обеспокоенно сгрудились, а остальные кричали так же, как и простые воины.
Вожди кланов молчали, но все они — даже Руарк — остолбенели. Аделин и ее Девы держали копья так, словно готовы были пустить их в ход. Бросив взгляд в сторону ведущего из каньона ущелья, Мэт надвинул пониже на лоб шляпу, подвел обоих коней к самому краю уступа и незаметно подал Ранду знак, чтобы тот прыгал в седло.
Севанна самодовольно улыбнулась и поправила свою шаль. Куладин стоял перед вождями с воздетыми руками.
— Я пришел, чтобы принести перемены! — кричал он. — Как возвещает пророчество, с моим приходом настанут новые времена! Мы снова пересечем Драконову Стену и вернем все, что принадлежало нам прежде! Мокрые земли населяют люди трусливые, слабые, но богатые. Помните, сколько сокровищ добыли мы в последнем походе? А теперь мы возьмем все! Теперь…
Ранд пропускал мимо ушей содержание пылкой тирады Куладина и думал лишь об одном. Как? Как это могло случиться?
Он медленно стянул кафтан, чуть замешкавшись, вытащил из кармана и спрятал за пояс штанов ангриал, а затем вышел вперед, расстегнул кружевные манжеты и поднял руки. Рукава соскользнули вниз.
Потребовалось время, чтобы айильцы увидели сверкавших на солнце Драконов на его руках, но когда все поняли, что предстало их взорам, в каньоне воцарилось молчание. Севанна разинула рот — она явно была ошарашена. Очевидно, Куладин, не ожидая, что Ранд так быстро последует за ним, скрыл от Севанны, что еще кто-то носит знаки Руидина. Видимо, он полагал, что успеет убедить всех признать его Кар’а’карном. После этого Ранда сочли бы самозванцем. Но, Свет, как?
Однако не одна хозяйка крова крепости Комарда была ошеломлена — все клановые вожди, кроме Руарка, испытали не меньшее потрясение. Пророчество возвещало приход лишь одного человека, отмеченного Драконами Руидина, а перед ними стояли двое.
Куладин продолжал кричать, размахивая поднятыми руками, чтобы все видели его знаки:
— …землями клятвопреступников! Мы захватим все страны до Океана Арит! Мокроземцам не устоять против… — Но когда каньон погрузился в молчание, он сразу понял, что было тому причиной, и, даже не обернувшись, воскликнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});