Читать интересную книгу Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Будь блиндаж Себастева даже вполовину меньше — всё равно здесь было бы определённо уютнее, чем в промёрзших окопах снаружи. Квартет из четырёх обогревательных катушек, по одной в каждом углу, зажужжал, пытаясь победить прохладу воздуха.

Оба сняли шинели и шарфы и повесили их на колышки, вбитые в замерзшие земляные стены. Караф чувствовал себя свободнее без тяжелой шинели, но он был рад, что она защищала его от холода на открытом воздухе. С момента высадки Кариф не раз проклял этот мир и своё личное несчастье, приведшее его сюда.

Будь ты проклят, старик, думал он, вспоминая злорадство на лице лорд-генерала Бреггиуса, когда тот сообщал ему о новом назначении. Я не был виноват в смерти твойх сыновей. Тебе, наверное, пришлось дернуть за очень длинные ниточки, чтобы меня сюда отправить, но я постараюсь извлечь выгоду и из этого положения. В этой кампании можно, наверное, заработать немного славы.

Капитан Себастев прошел в другой конец комнаты и устало опустился на край простой деревянной койки.

— Садитесь, если желаете, комиссар, — прохрипел он, начав расстёгивать защёлки на покрытых кровью ботинках.

Кариф аккуратно присел на стул, стоящий рядов со столом в центре комнаты, ожидая, что он в любой момент под ним сломается. Когда стул принял весь его вес, он положил фуражку на грязную поверхность стола и достал из кармана сверкающую серебряную расческу. По привычке он делал так всегда, когда снимал фуражку, проходился расческой по намасленным черным волосам, зачесывая их назад.

Себастев хмыкнул, заметив это. Кариф не считал себя тщеславным, но он считал, что должен выглядеть соответствующим образом, занимая такую влиятельную позицию. Это было вопросом самоуважения. К тому такая его внешность оказывала влияние на некоторых женщин, а это тоже стоило затраченных трудов.

К сожалению его внешность так же привлекла сына лорд-генерала. Он был очарован мальчиком с большим потенциалом офицера, но он неверно воспринял дружбу Карифа, как что-то…большее. Кариф не ожидал, что его отказ повлечёт за собой самоубийство мальчика.

Очевидно, что капитан Себастев не страдал от таких сложностей. Он был почти, как зверь. К тому же, глядя, как Себастев снимает свою панцирную броню, Кариф подумал, что его хорошие манеры тут ни к чему. Помимо невысокого роста капитан был непропорционально широк из-за накачанных мышц, если бы его покрасть в зелёный цвет и выпустить на снежное поле, то, наверное, даже его собственные люди спутали бы его с орком… с очень маленьким орком.

Черные усы капитана были в полном беспорядке, они определенно нуждались в уходе, а волосы немногим отличались от пакли. Его суровое лицо по диагонали пересекал уродливый шрам, шедший ото лба, через левый глаз и дальше вниз к челюсти, из-за этого один уголок его рта постоянно как будто скалился. Кариф решил, что по большому счету командир пятой роты без своей одежды мало чем отличался от бандитов с нижних уровней городов-ульев.

Кариф подумал, что, будучи полевым офицером, а не выпускником академии, капитан вполне мог происходить из трущоб улья. Но я врядли улавливаю его лучшие стороны. У него должны быть некоторые достоинства. Помимо прочего, его друзья-офицеры из 68-го пехотного полка дали ему высокую оценку. Время покажет.

— У вас найдётся что-нибудь выпить, капитан? — спросил Кариф, надеясь, что немного алкоголя согреет его. Термические катушки похоже не справлялись с задачей. — Может быть амасек? Я готов выпить даже каффеина, если есть.

— Ра́звод, — сказал Себастев и указал на шкафчик за спиной комиссара. Вставать сам он не собирался.

Какими бы не были его качества, подумал Кариф, ему нужен чертовски хороший урок манер. Койот, наверное, был более гостеприимным хозяином.

— Возможно позже, — сказал Кариф, пряча раздражение. — Сначала позвольте мне поздравить вас с сегодняшней победой. Было очень волнительно запачкать руки после столь долгого путешествия через эмпиреи. Хорошее начало службы в вашей роте, да?

Себастев заворчал и помотал гловой.

— В моей секции траншей девятнадцать погибших, неприемлемые потери, и только одно это вряд ли заслуживает ваших поздравлений.

Курифу девятнадцать казалось не большой цифрой. На самом деле, для такого жестокого сражения эта цифра была невероятно низкой. Ему доводилось участвовать в конфликтах, где ежедневно умирали тысячи людей. Но тон капитана давал ясно понять, что он сильно разозлён сегодняшними потерями. Может он винит себя?

— Меня удивляет ваша реакция, капитан. — сказал Кариф. — Я думал, что такое количество потерь удовлетворит вас. Разве ваши гвардейцы не отразили атаку орков, вдвое превосходившую вашу численность? Вы должны ожидать награды.

Себастев рассмеялся, если тот короткий лай раздавщийся из его рта можо назвать смехом.

— Я буду мёртв задолго до того, как это случится, — сказал он, — и вы тоже, скорее всего. Очевидно вы не имеете представления, насколько плохи наши дела. Вас не проинструктировали по пути сюда?

Кариф нахмурился:

— Возможно, вам стоит просветить меня, капитан, раз вы видите, что офицеры в Седдисваре не выполнили свою работу.

— Чертовски правильно, не выполнили. — сказал Себастев. — Кто в командовании двенадцатой армии может знать о реальном положении вещей на восточном фронте? Да почти никто, черт подери. Какую бы важную шишку ты не разозлил, он знал, что делает, когда направил вас сюда. Вы прямо в центре всего этого, комиссар. Нас меньше, мы плохо экипированы и так плохо обеспеченны поддержкой, что иногда задумываешься, а не является ли Мониторум лишь вымыслом твоего воображения? Только вера в Императора и стойкость моих людей дают мне какую-то надежду.

— Никто из известных мне людей не держал на меня зла, — солгал Кариф, — может быть кроме вас. Меня послали сюда потому, что вашей роте нужен был новый комиссар, и мне неприятно слышать такие слова от офицера Имперской гвардии. Я достаточно терпим к фатализму, капитан. На самом деле, я стойко верб в силу простого человека. Гвардия может достич всего под хорошим командованием и обладая высоким моральным духом. Будьте аккуратны, капитан, я не должен слышать, что говорите такие вещи перед вашими людьми. Уверен, что вам не надо напоминать о моих полномочиях, как комиссара.

Себастев посмотрел на комиссара, в его взгляде не было страха.

— Вы никого здесь не запугаете, комиссар. Я вам говорю это, потому что вы явно привыкли к тому, что вас боятся. Но не принимайте нехватку страха за неуважение. Признаю, я не был рад мысли, что у нас будет новичок. Ваш предшественник, комиссар Иззиус, был отличным солдатом и другом. Больше таких не будет. Если он что-то и доказал, так только то, что правильный человек играет огромную роль. Для вас найдётся место среди Первенцев, если вы такой человек. Возможно на это потребуется время, но если вы заслужите уважение моих людей, то вы увидите, какой силой они обладают. Возможно, свежий взгляд оценит этот конфликт по-другому.

Себастев поднялся, подошел к шкафчику и разлив по грязным стаканам две порции чистой прозрачной жидкости.

— Развод. — сказал он через секунду, поставив стакан на стол перед Карифом.

«Я, признаться, никогда не одобрял идею полевых офицеров, думали Кариф, и этот оправдывает все мои предубеждения: невоспитанный и вздорный, невнимательный к свой внешности и протоколам Имперского общества, и все же, нехватка в человеке софистики освежает. Он не красив, жесток прямолинеен, это правда, но люди, подобные мне — это хирургический скальпель, а такие, как Себастев подобны молотам. Император найдёт применение для нас обоих».

Он поднёс стакан к губам и сказал:

— За Императора.

Жидкость потекла по глотке, обжигая её. Он чуть не поперхнулся, но смог себя сдержать. Его щеки стали горячими, и он знал, что они скорее всего покраснели.

— За Императора и Вострою, — ответил Себастев, поднял свой стакан и опрокинул его содержимое в рот. Теперь он выглядел намного счастливее, как будто ждал этого глотка весь день.

Наступила тишина и Кариф снова принялся осматривать комнату.

Насколько бы плохо не был воспитан Себастев, он определённо был набожным человеком: на каждой стене аквылы, изображение Его Божественного Величества в алькове, несколько священных текстов под койкой, и даже маленький алтарь святой женщины, которую они так любили. Это было отрадно видеть.

Себастев, разглядывавший свой пустой стакан проследил за взглядом комиссара и сказал:

— Вы знакомы с Серой Леди, комиссар?

Кариф кивнул:

— Однажды я читал Тритис Элатии, рассказ о её древнем крестовом походе. Но это было много лет назад.

— Всё же, — сказал Себастев, — эта книга в вашем духе. Комиссар Иззиус мог цитировать текст на память. Это имеет огромное значение для людей в трудные времена. Я боюсь, что отец Олов гораздо лучший боец, нежели служитель святого слова, при всём нашем к нему уважении. Если у вас есть какой-то навык в произнесении речей…