Только тут я понял, что портал перехода проявился из-за моего здесь присутствия, что он признает во мне… Мага! Так же, как и сгусток Силы, появившийся здесь… неизвестно откуда!
Уже укутанный все уплотняющимся коконом Силы, я невольно пробормотал: – Господи ты, Боже мой… – и непроизвольно шагнул в сторону портала, словно тот безмолвно, но настойчиво звал меня к себе. Мне стало ясно, кто был этот не оставляющий следов похититель и куда он ушел! Но вот откуда он пришел!!!
Я сделал еще один шаг в сторону портала…
– Эй… фотограф, стой-ка на своем месте! – попытался остановить меня генеральский баритон, – Нечего тебе здесь топтаться!
Но я его не слушал, я сделал еще один шаг, не отрывая глаз от черного переливающегося зеркала и отдаваясь его зову.
Позади меня раздался спокойный, но полный угрозы, мужской голос:
– Стой, стрелять буду!..
Я почему-то был совершенно уверен, что обладатель этого голоса выстрелит не раздумывая, но в то же время я был уверен и в том, что эта стрельба уже ничем мне не грозит. Так и вышло. Едва я начал свой следующий шаг, как позади меня сухо щелкнул выстрел, и пуля, взвизгнув в окутавшем меня коконе, резко изменила направление полета и ударила в потолок.
– Да на нем бронежилет!.. – удивленно произнес за моей спиной стрелок, – Тогда попробуем так!..
И он снова спустил курок, на этот раз, видимо, целясь мне в голову.
Однако и эта пуля прошла мимо, а следующего выстрела я уже не услышал. Неведомая сила приподняла меня над ковровым покрытием зала и мягко, но сильно втянула во вдруг замершее черное стекло. Зал исчез, и все вокруг погрузилось на несколько секунд в темноту…
Глава 2
11. Наставляйте младших, чтобы отвратить их от зла.
(Шестнадцать наставлений народу императора Канси. XVII век.)
Меня несло в кромешной тьме, словно поезд в лишенном освещения горном тоннеле. Раза два-три я буквально протискивался между незримых стен перехода, а один раз приложился головой – видимо портал ставил не слишком крупный маг… Не слишком крупный в смысле габаритов… Да и сам переход продолжался чересчур долго, похоже конструирующее портал заклинание было не совсем удачным! Впрочем, оставался маленький шанс на то, что переход поставлен… временный, и, значит, я мог оказаться в том же зале, но в… другое время! Наконец тьма, стелившаяся перед моими глазами, рассеялась, я увидел, что нахожусь не в помещении выставки Алмазного фонда России, а… на абсолютно открытом… пленере.
Прямо передо мной мягко шелестела листвой небольшая рощица, метрах в двадцати правее проходила дорога, обычный пыльный деревенский тракт, накатанный колесами телег. Дорога плавно сворачивала за деревья рощи, с левой ее стороны раскинулось поле, засеянное каким-то злаком. Впрочем, хотя я и хорошо знаком с сельской жизнью, определить, что это за посевы, мне не удалось.
Справа, до самого горизонта, тянулась странная кочковатая равнина, поросшая мелким кустарником и высокой, кустистой травой. По всей этой равнине довольно часто были разбросаны огромные валуны. На горизонте едва видневшиеся в окутывающей их дымке, стояли горы. А позади меня мягко мерцало переливающееся черное зеркало портала перехода, но теперь уже оно не притягивало меня, а отталкивало!
Всю эту совершенно незнакомую мне панораму я охватил одним быстрым взглядом, а в следующее мгновение услышал быстрое негромкое и совершенно непонятно бормотание, раздававшееся из-за куста, похожего на орешник, стоявшего на самой опушке рощицы. Я быстро сложил пальцы в «замок» нашептал заклинание «Полного понимания» и сильно дунув в сторону бормотания расцепил руки. В то же мгновение бормотавший голос стал абсолютно понятным:
– … он мне совершено необходим!.. Всеблагое Высокое Небо, я надеюсь, что моя просьба не слишком высокомерна или обременительна и что она не входит в противоречие с желаниями Желтого Владыки, которого я всем сердцем уважаю и даже… к-хм… люблю! Если Высокое Небо снизойдет к моей ничтожной просьбе, я обязуюсь всячески наставлять своего ученика и передать ему все свои многочисленные знания и умения…
Сначала я подумал, что некто, плохо различимый за кустом, возносит молитву, но потом тон этого быстрого речитатива показался мне не слишком подходящим для обращения к высшему существу, скорее это было нечто вроде… односторонней договоренности или убедительной просьбы, подтверждаемой некими, не совсем понятными мне, обещаниями. Поэтому я осмелился перебить говорившего:
– Уважаемый, не подскажешь ли, как мне добраться до ближайшего населенного пункта?
За кустом что-то интенсивно зашуршало, и в следующее мгновение на опушку выскочил странного вида старичок.
Его щекастое круглое лицо было настолько густо изрезано самыми разнообразными морщинами, что походило на хорошо пропеченное темно-коричневое яблоко. Нос вылезал между щек бесформенной картошкой, а по обеим сторонам этой картошки посверкивали узко прорезанные, сейчас, правда, широко раскрытые от удивления глазки. Это весьма своеобразное лицо украшали густые, лохматые брови, шевелящиеся над глазами, словно они жили своей собственной жизнью, и длинные, свисающие много ниже подбородка усы, заплетенные в довольно сальные косицы. Череп старика был абсолютно гол, причем казалось, что волосы не сами выпали, а их удалили каким-то специальным образом. Темно-коричневая кожа на черепе была, в отличие от лица, туго натянута и являла миру затейливо шишковатую голову.
Одет старик был в некое подобие свободного коричневого халата, оставлявшего открытыми шею, верхнюю часть груди и руки почти до локтя. Снизу халат доходил старику почти до середины икр голых ног, обутых в простые деревянные сандалии. В своей правой руке он держал чань-бо – посох, напоминавший скорее длинную жердь, верхний конец которой был украшен стальным полумесяцем, а нижний напоминал неширокую лопату, обшитую по нижнему краю металлом.
Почти минуту он разглядывал меня своими блестящими, быстро бегающими глазками, а затем вдруг воткнул свой посох в землю, вскинул руки вверх, так что широкие рукава сползли почти до его худых плеч, и заорал:
– О Великое Небо, благодарю тебя, что ты столь быстро исполнило мою просьбу! Хотя, все-таки, я мог бы рассчитывать на нечто более достойное, чем этот нелепо одетый юноша с бандитской физиономией! Но я не ропщу, нет, я не ропщу – любой дар Неба – это дар Неба, и не мне, ничтожному, роптать!
После того, как этот странный по содержанию вопль был озвучен, старик опустил руки, посмотрел на меня, очень мне не понравившимся, каким-то собственническим взглядом, и сурово проговорил:
– А ты, неразумный юноша, раз уж именно тебя выбрало Великое Небо мне в ученики, изволь спуститься на землю и не смущать своего учителя столь непотребным висением в воздухе!
Я растерянно огляделся и только тут понял, что… парю в полуметре над землей. Поспешно шагнув на травку, я еще раз оглянулся. Черное зеркало по-прежнему находилось за моей спиной, правда теперь оно стало почти прозрачным, напоминающим чуть переливающееся плоское облачко.
– Очень хорошо! – довольно проговорил старичок, явно не видевший черный портал перехода и не ощущающий его воздействия, – Теперь позволь узнать твое имя, юноша…
– Владимир Сорокин… – немного неуклюже представился я, и старичок тут же завопил:
– Что за варварские звуки составляют твое имя?! Ни один из живущих в Поднебесной не сможет произнести ничего подобного, не сломав себе языка! – он чуть подумал и принял решение, – Отныне тебя будут звать Сор Кин-ир, и так тебя будут звать, пока ты не пройдешь курс обучения и не сдашь все полагающиеся экзамены!..
Я хотел, было возразить, что уже сдал все «полагающиеся» экзамены, но не успел. Старичок начал распоряжаться:
– За этим вот кустом, – он указал на куст орешника, за которым договаривался с Высоким Небом, – Лежит мешок с моими пожитками. Изволь взять его и следовать за мной!