Читать интересную книгу Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Конн Иггульден

– Надо бы, наверное, возвратить во дворец мою жену и дочек. Они сейчас в летнем доме на Орхоне.

Сорхахтани на минуту призадумалась.

– Знаешь, повелитель, ты все еще не до конца здоров. Думаю, подождем несколько дней, а уж там вернем сюда и семью твою, и прислугу. Не всё сразу.

Какое-то время, пускай и недолгое, она будет с ханом бок о бок, ухо к уху. С его печатью можно будет послать Менгу в поход к Субэдэю, где сейчас решается будущность державы. Отбрасывать почем зря такое влияние, да еще так быстро – к чему оно?

Угэдэй кивнул, не в силах устоять перед обаянием Сорхахтани.

Глава 18

Землю уже сковывали осенние заморозки и лошади пускали из ноздрей снопы пара, когда Менгу миновал еще одну пару разведчиков Субэдэя. Перед этим военачальником он благоговел, но, признаться, не был готов к тому, что для похода ему вверят целый тумен, с которым он двинется к орлоку через разоренные войной места. Между тем за Волгой, на тысячу гадзаров к западу, разграбленные селения и небольшие города лежали в запустении. Менгу проехал мимо как минимум трех крупных побоищ: над ними все еще завороженно вились птицы, а всякое мелкое зверье потеряло страх от сытости, вызванной обилием гниющего мяса. Этот тлетворный запах пропитывал, казалось, все вокруг, чуясь в каждом дуновении ветерка.

Менгу замечал, что по пути его следования на протяжении дня скачут разведчики, и вот сейчас он наконец увидел основную монгольскую армию. Лето она провела в укрепленном становище, равном по величине Каракоруму, когда тот еще не был обнесен стенами. Сейчас это были сплошь белые юрты, с мирно горящими утренними кострами и большими табунами у горизонта. Менгу, подъезжая рысью, впечатленно покачивал головой.

Стяги тайджи, безусловно, узнали, но все равно Субэдэй отрядил минган для встречи забредшего в далекие чужие места тумена. С молчаливым наблюдением людей орлока Менгу уже свыкся. Сейчас он узнал их командира и увидел, как тот кивнул сам себе. Субэдэй наверняка послал человека, который зрительно мог подтвердить личность ханова родича. Менгу зачарованно следил за тем, как командир подал знак нукеру, и тот поднес к губам длинную медную трубу. Раздался хрипловатый звук, и Менгу удивленно услышал, как ей отозвались невидимые глазу трубы слева и справа, а затем с обеих сторон на расстоянии, не превышающем и трех гадзаров, показались конники. Воинство Субэдэя, оказывается, обступило его с флангов и укрылось в деревьях, а также за небольшой возвышенностью. Это некоторым образом объясняло, каким образом снежный барс-военачальник продвинулся с боями в такую даль от дома.

К той поре как тумен Менгу добрался до становища, пространство – обширное поле с выходом к небольшой реке – оказалось расчищено. Менгу отчего-то занервничал.

– Покажи им холодное лицо, – тихо велел он самому себе.

Когда его тумен достиг расположения лагеря и сноровисто занялся установкой юрт, Менгу спешился. Его десяти тысячам, а также приведенным лошадям нужна была под отдых земля размером с порядочных размеров городок. Видно, Субэдэй приготовился к их прибытию.

Менгу повернулся на радостный окрик и увидел, как к нему по истоптанной траве направляется его дядя Хачиун. Выглядел он гораздо старее, чем когда племянник видел его в последний раз, и к тому же сильно припадал на ногу. Менгу смотрел на дядю с некоторой настороженностью, но протянутую руку тем не менее пожал.

– Сколько уж дней тебя дожидаюсь, – сообщал Хачиун. – Субэдэй нынче вечером будет выслушивать от тебя новости из дома. Ты приглашен к нему в юрту гостем. Заодно услышишь свежие сведения. – Он улыбнулся, с отрадой глядя, как возмужал его племянник. – Я так понимаю, твоя мать располагает источниками, нашим разведчикам недоступными.

Менгу пытался скрыть смятение. Каракорум находится в шести тысячах гадзаров к востоку. Для того чтобы добраться до орлока, понадобились месяцы. Прежде случалось, Субэдэй двигался так быстро, что Менгу в тихом отчаянии не мог за ним угнаться. Если военачальник даже останавливался на определенное время года, чтобы дать отдых табунам и людям, Менгу все это время вынужден был его настигать. Вместе с тем Хачиун говорил так, будто Каракорум располагался в соседней долине.

– Ты хорошо осведомлен, дядя, – сказал Менгу после паузы. – При мне в самом деле ряд писем из дома.

– Мне что-нибудь есть?

– Да, дядя. Письма от двух твоих жен, а также от хана.

– Отлично. Я тогда возьму их прямо сейчас.

Хачиун в предвкушении азартно потер ладони, а Менгу сдержал улыбку: вот отчего, видно, дядя так радостно с ним поздоровался. Может, они здесь не настолько заняты, раз охотятся за свежими новостями из дома. Он подошел к своей лошади, жующей прихваченную инеем траву, и, открыв седельную сумку, вытащил оттуда стопку засаленных желтых свитков с печатями.

Пока Менгу их сортировал, Хачиун исподтишка огляделся.

– Тумен своего отца ты привел не ради одной лишь охраны писем, Менгу. Ты, видимо, остаешься?

Менгу вспомнились усилия матери, какими она вынудила Угэдэя сделать ее старшему сыну такое назначение в войско. Она полагала, что будущность державы – в боевых заслугах, которых он может удостоиться здесь, ну а тот, кто возвратится из похода на запад, сможет схватить под уздцы удачу и в конечном счете – судьбу. Кто знает, насколько мать права. Поживем – увидим.

– С позволения орлока Субэдэя – да, – ответил юноша, вручая письма, предназначенные дяде.

Хачиун, беря их, улыбнулся и хлопнул племянника по плечу:

– Я вижу, ты запылился и устал. Пока ставится твоя юрта, отдохни и поешь. Встретимся вечером.

Внезапно оба – и Менгу, и Хачиун – заметили, что к ним со стороны лагеря приближался еще один всадник.

Взгляд охватывал всю отлогую низину становища с розоватыми дымами костров, что тянулись насколько хватает глаз. При своей неизбывной нужде в воде, пище, дереве, отхожих местах и тысяче прочих жизненно важных вещей становище было местом, где постоянно царит движение. Со звонкими криками и с бесконечными играми в войну носилась ребятня. На них снисходительно поглядывали женщины, занятые множеством разных дел. Тренировались или просто стояли в карауле воины.

Сейчас через становище, уставив взгляд на Менгу, размашистой рысцой ехал Субэдэй. На нем были новые пластинчатые доспехи, чистые и хорошо смазанные, от чего движения его казались непринужденными и легкими. Лошадь под ним была каурая, под солнечным светом почти красная. На пути орлок не смотрел ни влево, ни вправо.

Сдержать его взгляд Менгу стоило труда. Он видел, что Субэдэй слегка хмурится. Затем военачальник ударил лошадь коленями, убыстрив ее так, что та, подскакав, встала, поводя боками и роя копытом землю.

– Добро пожаловать в мой стан, темник, – приветствовал Субэдэй, твердым голосом подтверждая звание Менгу.

Юноша невозмутимо поклонился. Он осознавал, что своим рангом во многом обязан хлопотам матери, имеющей влияние на хана. Однако жертва со стороны отца приподнимала и сына, поэтому получалось, что звание причитается ему по заслугам. Менгу недавно вернулся из похода на Цзинь. И место ему, разумеется, рядом с Субэдэем, в этом он уверен.

Словно в ответ на эти мысли, Субэдэй оглядел прибывший из Каракорума тумен.

– Весть о гибели твоего отца была для меня прискорбна, – сказал он. – Человек он был замечательный. А твой опыт нам здесь пригодится.

Орлок, понятно, обрадовался прибытию такого пополнения. Число его туменов таким образом возрастало до шести, не считая таньмачей, которых примерно столько же. Небесный отец явно благоволил этому походу.

– Прежде чем мы выдвинемся, у тебя есть еще месяц-другой, – продолжал Субэдэй. – Надо дождаться, когда окончательно замерзнут реки. А там мы отправимся на Москву.

– Зимой? – невольно переспросил Менгу.

К его облегчению, Субэдэй лишь беззлобно хмыкнул:

– Зима – это

наше

время. Урусы на холодные месяцы запираются в своих городах. Лошадей они ставят в конюшни, а сами сидят и греются вокруг больших костров в громадных домах из камня. Когда тебе нужна медвежья шкура, как ты поступаешь? Нападаешь на нее летом, когда она сильна и быстра, или режешь ей глотку, пока она в спячке? Так и мы, Менгу. Холода нам нипочем. Рязань и Коломну я брал как раз зимой. Твои люди присоединятся к караулам и учениям незамедлительно. Это их займет.

Субэдэй кивнул поклонившемуся Хачиуну, цокнул языком и погнал свою каурую кобылу дальше.

– А он… впечатляет, – произнес Менгу. – Похоже, я там, где надо.

– Само собой, – усмехнулся Хачиун. – Просто невероятно, Менгу. Кроме него, только у твоего деда было видение,

чувствование

похода. Иногда я думаю, что этот человек одержим неким духом войны. Он