– Да они у нас всего пару дней, - недоверчиво посмотрела на него Вон. - Сколько они там съели-то?
– Лучше все же запастись, пока есть такая возможность, - упорно гнул свою линию брауни. - Конечно, если вам трудно, я не стану настаивать, но, мэм, мне будет несколько сложнее кормить вас так, как вы сами того пожелаете…
– Ладно, давай свой список, - забрала у него бумажку Ванесса. - Шантажист.
Выйдя из душа и высушив волосы, Вон на миг задумалась, что надеть. Показываться в эстегелерском городе в чрехверской одежде было бы очень неразумно - эстегелерцы издавна недолюбливали чрехверцев. И наоборот. Поэтому Вон облачилась в костюм знатной эстегелерки. Двойной светло-серый хитон с небольшим вырезом, опоясанный под грудью, рукава доходят до самых кистей, полы же - только до колен, голени остаются обнаженными. Обувь - мягкие полусапожки, прикрывающие лодыжки и завязанные ремешками. Еще в комплект входила тонкая изящная диадема, украшенная мелкими сапфирами.
– А мне идет! - гордо повертелась перед зеркалом Ванесса. - Ты как думаешь?
– Боюсь, из меня плохой критик, - ушел от ответа Хуберт. - Но сэр не так давно упомянул, что вам идет все без исключения.
– Правда? - резко заинтересовалась девушка. - Это Креол так сказал? Не врешь? Хм-м, тогда я, пожалуй, еще кое-что сделаю…
И она снова скрылась в душе.
– Сэр полагал, что его никто не слышит, - сообщил ей домовой через дверь. - Наедине с самим собой он несколько более откровенен, нежели в присутствии зрителей. Мэм, я вынужден буду попросить вас не передавать мои слова сэру - вряд ли его обрадует, что я невольно подслушал его слова. Поверьте, я этого не желал.
Ванесса с готовностью пообещала молчать, продолжая шуметь феном.
На улице стояла чудесная погода. В южном полушарии Рари начался сентябрь, но Эстегелеро отличался мягким теплым климатом, и здесь даже зимой можно было ходить в легкой одежде. А в начале осени и вовсе натуральный курорт. Вон вспомнила недавно покинутую Флориду…
В отличие от Баан-диль-Ламмариха, Аульфаррак стоял на очень удобном месте. Здесь сходились десятки дорог, круглый год было тепло, дожди лили в самую меру, а с востока дули прохладные морские ветра. По меньшей мере десять процентов населения - эйсты. Рыболюди Мвидо издавна использовали этот город в качестве точки контакта между собой и людьми. Даже само название Эстегелеро означало «соседи эйстов».
Вокруг Аульфаррака не было полей, как возле чрехверской столицы. Здешние почвы были бедными, каменистыми, и на них мало что могло прорасти. Но процветающий торговый город вполне мог прокормить себя и без этих подпорок - в него и так свозилась уйма продуктов питания. Не было вокруг него и стен - эти места не знали войн уже больше полутора веков. Его жители давно переквалифицировались в торговцев и ремесленников - война среди эстегелерцев считалась занятием позорным, а на военных смотрели со снисходительным презрением, как, к примеру, на мусорщиков.
Коцебу приземлился на вершине небольшого холма неподалеку от большой дороги. По ней то и дело проходили пешеходы и паланкины. Увы, в Эстегелеро, как и в Чрехвере, не существовало более быстрого транспорта, нежели человеческие ноги. Урроги, не знающие себе равных в перевозке грузов, очень плохо подходили для путешествия. Других животных, годящихся для верховой езды, закатонцы так и не одомашнили. Хотя геремиадцы уже начали экспортировать из Нумирадиса лошадей и ослов, южнее эти полезнейшие существа пока что не добрались.
– Такси! - крикнула Вон, подходя к краю дороги.
На ее призыв немедленно откликнулись. Здоровенный парень, впряженный в двухколесную тележку с шерстяным пологом, со всех ног устремился к богатой даме. На обритом затылке у него красовалась татуировка - перечеркнутый крест-накрест цветок розы. Роза означала, что парень родился в рабстве, а крест - что он из него благополучно выкупился.
– До города довезешь? - спросила Вон.
– У-мгм, - довольно кивнул рикша.
– А быстро бегаешь?
– У-мгм.
– Ты что - немой?
Вместо ответа рикша высунул длинный мокрый язык и что-то невнятно промычал. Немым он не был.
– Ну… тогда поехали, - пожала плечами девушка, стараясь не смотреть на распахнутый рот «лошади». Зубы он явно не чистил лет… да никогда не чистил.
Краснокожий здоровяк приветливо ухмыльнулся пассажирке, распахивая для нее дверцу. Ванесса удобно устроилась на сиденье, и рикша неторопливо побежал к городу.
– Замолаживает! - неожиданно обернулся он, кивая в сторону восходящего солнца.
– Что-что?
– Замолаживает, говолю! - осклабился парень. - Клепкий ветел поднимается, к ночи молоз будет!
– А-а-а…
Городские улицы выглядели чистыми и умытыми. Ночью прошел дождь. Новехонькие здания из белого кирпича перемежались более старыми - деревянными. На кирпич аульфарракцы перешли сравнительно недавно - еще двадцать лет назад никто и помыслить не мог о другом материале, кроме бревен и досок. Увы, за последнее время дерево в городе сильно подорожало - горожане, незнакомые с экологией, за минувшие века благополучно извели все леса на десятки миль вокруг. Теперь дерево в городе сильно вздорожало - даже топливо для кухонь и «мыльных домов» приходилось возить издалека.
Большинство лавок и мастерских уже давно открылись - эстегелерцы поднимались рано. Пожилой столяр неторопливо распиливал буковый чурбак, худощавый аптекарь звенел склянками в глубине темной клетушки, пузатый торговец овощами с сомнением осматривал капустный кочан, размышляя, выкинуть ли эту гниль или все-таки впарить какому-нибудь простофиле.
Ванесса неожиданно задумалась, не зря ли она вдруг сорвалась в город. Да, Аульфарраку было далеко до многомиллионных земных мегаполисов, но все-таки восемьдесят пять тысяч - очень даже приличное число, и найти тут одного человека очень трудно… да и четверых тоже. А если Креол вернется домой раньше ее, он наверняка рассердится на взбалмошную ученицу. Впрочем, повернуть назад ей не позволяло упрямство.
– Куда плавить, саланна? - спросил рикша, притормаживая на перекрестке.
– А ты сам-то местный? - поинтересовалась Вон.
– У-мгм.
– А я вот нет. Так что вези… ну, где у вас интересней всего. На торговую площадь, например. Давай, вороной, гони!
– У-мгм, - согласно кивнул рикша, плавно втекая в поток других рикш и паланкинов. Рикши бегали довольно быстро, а вот паланкины двигались медленно и важно, словно белоснежные фрегаты среди жалких рыбацких яликов.
Главная городская площадь была слышна издалека. Именно слышна, а не видна: на ней возвышалась гордость Аульфаррака - Часы Бахрея. Великий механик Бахрей, построивший их семьдесят лет назад, был мастером своего дела - многие приезжали в город только чтобы взглянуть на это чудо. Огромные водяные часы были снабжены сложнейшим механизмом размером с башню и за семьдесят лет не сбились ни на минуту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});