Читать интересную книгу Подобно Войне за Веру - Лиланд Модезитт

В 10–28 стройный темноволосый мужчина в парадном зеленом мундире со знаками командира на вороте и крестом, пересеченным веткой оливы, на груди вошел в класс и кивнул. Он положил на стол пачку бумаги и негромко произнес:

— Методические пособия.

— Моралист чертов, — пробубнил Скикки.

— Иначе говоря, проповедник, — шепотом отозвалась Судзуки.

Проповедник повернулся к десятку с чем-то офицеров.

— Доброе утро. Я командир Матсуги, первый лектор в вашей серии семинаров по Культурной Этике и Ценностям. — Его темные глаза прошлись по комнате. — Этот семинар называют нудным. А то и покрепче. Есть другое выражение. Называйте его необходимым. Нет, испытаний не будет, во всяком случае, здесь.

Из нескольких пар легких вырвался облегченный вздох.

— Я не стану твердить, что однажды эта дисциплина спасет вашу жизнь или карьеру, — мрачная улыбка заиграла на лице Матсуги. — И у меня нет ни власти маршала, ни харизмы. Так что придется терпеть меня таким, каков я есть. — Он прочистил горло. — Ревенанты Пророка — признанный враг Коалиции, но что возбудило вражду? Вражду возбуждают фундаментальные культурные отличия, а эти отличия вызываются религией, системами верований, сложившимися в древние времена… а также базовыми экономическими подходами… и упором Коалиции на рациональное. Рациональное — это враг любой замкнутой веры. Что я имею в виду под замкнутой верой? То, что покоится на догме, которую не дозволено оспаривать, иначе отступнику грозят смерть или изгнание. Ревенанты установили заслоны от проникновения того, что можно назвать истинами извне. А их культура настолько внутренне стабильна, что перемены изнутри менее чем вероятны. Я постараюсь изложить это просто. Умы, подобно древним парашютам, лучше действуют, когда они открыты, но, подобно кулакам, крепче бьют; когда сомкнуты. Назовем это культурной параллелью…

Тристин подавил зевок, не позволяя глазам закрыться. И все-таки он пропустил какую-то часть лекции, хотя и понимал: то, что говорит проповедник, отнюдь не бессмыслица. Но он так отчаянно устал, а голос Матсуги все гудел и гудел…

Хлоп! Тристин рывком пробудился от резкого стука и уставился в передний ряд, где незнакомый лейтенант, весь красный, пытался снова сесть на место. Очевидно, уснул так крепко, что свалился на пол.

— …бедствие для Херринтина… погоди, пока Фолсом не обнаружит…

Тристин проглотил еще один зевок.

— Я рад видеть, что вы не ушиблись, лейтенант, — прервался лектор. — Неприятно было бы снискать славу травмами на семинарах…

Негромкий смех пробежал по аудитории.

— Итак, как я уже сказал, фундаментальные различия между Ревенантами Пророка и большинством верований в Коалиции лежат в двух областях. Первое: Ревенанты верят, и глубоко, в единственный набор вечных истин, высказанных Тореном, Пророком Господа, меж тем как в Коалиции очень мало систем верований, столь жестких, чтобы исключить всякую возможность принятия иных истин. Исключительность — это один фактор. Второй — это участие явленного Бога в повседневной жизни и судьбе Вселенной… Это восходит к иудаизму, здесь иудаизм выступает как предшественник старых христианских вероучений, каковые послужили предшественниками равно махметизма и пустынничества, каковые, в свой черед, стали предшественниками неомахметизма и учения Пророка, если заглянуть в историю…

Командир вытер лоб.

— Участие Бога во всем. Даже христианство, которое вышло из иудаизма, почитало Бога, который обо всем пекся, который отдал своего сына, дабы спасти истинно верующих…

Тристин еще раз подавил зевок и заставил себя слушать внимательней. Возможно, все-таки следует почитать кое-какие пособия?

— …Иисус из Назарета вошел в храм древних евреев, на строительство которого ушло сорок шесть лет, и сказал, что он может его разрушить и заново отстроить в три дня… по словам древнего писания, в действительности он ссылался на храм своего тела, каковое, по христианской традиции, Бог воссоздал за три дня… и трижды после воскресения Он являлся своим ученикам. Здесь также Бог снизошел на уровень обыденной жизни, включился в нее. Долгая традиция божественного вмешательства не началась со слияния неомахметов, так называемых белых мусульман, и последователей Пророка, образовавших культуру Ревенанта. Скорее, Ревенант поддерживает эту традицию и верует в соответствии с ней. Пекущийся о мире Бог для них полностью реален… эта идея пропитывает всю их культуру и систему ценностей…

Тристин праздно подумал: а как бы отреагировали Ревенанты, если бы какой-нибудь современный Пророк явился им и стал творить чудеса? Сидевший рядом с Тристаном Джонни Скикки чуток поерзал и зевнул. Констанция Алоизия глубоко и протяжно вздохнула. А командир Матсуги все гудел, и Тристин пытался сосредоточиться.

Глава 21

Предостерегающий огонек системы фьюзактора оставался янтарным, указывая, что выработка энергии меньше семидесяти процентов. Если она менее десяти процентов, а все сигналы красные, это знак, что аккумуляторы вот-вот накроются. Запах озона и поношенного оборудования словно навалился на Тристина, но он проверил изоляцию от внешней среды, уточнил плотность космической пыли и облегченно вздохнул. Он мог начать переход, но всю последовательность действий придется провести, переключая операционные системы вручную.

— Приступаем к наращиванию энергии для перехода. Четыре минуты до перехода.

Репрезентативный экран вспыхнул красным, Тристин на миг перевел взгляд с графика перехода на схему ЭМИ. След патрульного судна ревяк оказался шире, чем он предполагал, указывая, что выработка энергии у противника больше, а конечная скорость выше. Янтарный кружок засветился вокруг центральной точки на экране, представляющей подбитый корвет. Тристин пытался уйти из ревячьей системы, а динамик экрана отозвался одним-единственным бип.

— Дерьмо… — пробормотал он. Ревяки применили захват. Тристин потерял несколько мгновений, пытаясь вымолить ответ у своего мертвого имплантата, прежде чем его пальцы забегали по консоли. Все, что делалось вручную, казалось таким долгим.

Три минуты и десять секунд до синхронизации автоматов перехода. Системная выработка энергии упала до шестидесяти пяти процентов, а полные щиты могут поглотить последние резервы. Если доступная доля энергии не дотянет до пятидесяти пяти процентов, то переход окажется невозможным. Вражеское патрульное судно менее чем в пятидесяти тысячах кайев, всего-навсего в доле световой секунды, и все приближается. А скорость полупереходных торпед лишь чуть-чуть ниже, чем у света.

В половинной гравитации кокпита желудок Тристина подскочил к самому горлу. Он ослабил щиты, а затем полностью их убрал, когда доступная энергия упала до двадцати процентов. Затем ее уровень начал медленно нарастать… Двадцать пять процентов… тридцать пять процентов… сорок пять… сорок восемь…

«Наличной свободной энергии недостаточно для перехода, — сообщила бегущей строкой главная консоль. — Отложить начало перехода?»

Он не ответил на запрос и вытер лоб, сознавая, что кокпит пропитан отчаянием человеческого духа, и без имплантата ощущая судорожные импульсы перегруженного оборудования. Что можно предпринять?

Он отключил искусственную гравитацию. И ощутил, как его тело одновременно приподнимается, натягивая ремни, и слегка упирается в пилотское сиденье из-за продолжающегося ускорения внутрисистемных двигателей. Желудок при почти нулевом «же» всплыл еще выше.

«Две минуты до перехода», — бесстрастно сообщила бегущая строка. Репрезентативный экран ало полыхнул. Розовые пунктирные линии устремились к центру экрана. К Тристину.

Вж-ж! Вж-ж! Вспыхнул огонек, предупреждающий о положении с энергией. «Энергия ниже пятидесяти пяти процентов», — информировала бегущая строка. Глаза Тристина метались между экранами, измерителем энергии в углу консоли и показаниями цифровых часов, а сознание пыталось отыскать выход, стремительно просчитывая варианты. Отбросив с десяток никуда не годных, он отключил систему поддержки среды и ничего не предпринимал, пока суммарная свободная энергия не превысила на одно деление отметку «55». И тогда он сорвал предохранитель с рычажка аварийного перехода и щелкнул им.

Ослепительная вспышка озарила кормовой отсек, затем погасла, панель с протяжным воем обесточилась. Кокпит, освещенный лишь слабыми красными аварийными сигналами, превратился в бездействующий набор пластика, металла и электроники.

«Система вышла из строя». Алые буквы трижды вспыхнули на табло поверх экранов, прежде чем окончательно угасли во тьме. Их смыла волна энергоотдачи, возникшая в результате перехода без аккумуляторов.

Тристин вытер лоб, стараясь не завопить от отчаяния. А что еще он мог сделать? Медленно умереть на холоде без энергии или позволить себя испепелить? Ну и выбор! Он вздохнул.