— Нет-нет, не в том духе. Я имею в виду… мне просто подумалось…
Парень начал заикаться, замолчал и с облегчением увидел, что Зев улыбается.
— Кофе или пиво — чудесно. Когда?
— Сейчас. Как только я закончу то, на что уйдет не больше получаса. Поскольку Ли уехал, мы сворачиваемся рано.
Зеро посмотрел на наручные часы:
— Я должен припарковаться к закату, чтобы можно было снять его немножко поближе.
— Закат наступит только через три часа, — заметил Тони и добавил, когда Зев снова приподнял брови: — Это отмечено в бумагах. Я просто случайно запомнил.
После стольких лет, проведенных с Генри, он невольно помнил, когда наступает закат. Это не стоило никакой благодарности.
— Вечернее движение в пятницу может стать проблемой, даже если ехать в сторону центра города, хотя, думаю, полчаса не составят существенной разницы, — сказал Зеро. — Лучше отправиться выпить кофе. Я знаю заведение, где есть кошерная еда, примерно в четырех кварталах от моей квартиры. Это слегка упростит мне дела, если не возражаешь.
— Не возражаю.
Они договорились встретиться в офисе. Когда Зев исчез в монтажной, Тони повернулся и увидел, что Эми показывала ему два больших пальца.
«Просто отлично, черт! Теперь все решат, что у меня свидание с Зеро. Если это и так, то лишь для крошечного умишка Эми. Мне нравится Зев, но этот звукорежиссер просто не является… Ли Николасом.
Господи! Я и вправду засранец».
Клиентура в кофейной-кондитерской принадлежала по большей части к тому же поколению Икс[34], представителей которого можно было видеть в подобных заведениях по всему городу. Основная разница состояла в том, что почти все здешние посетители носили ермолки, а пекарня продавала хаманташ — треугольное печенье для Пурима[35].
— Ох, старик, как я люблю эти штуки! — с энтузиазмом сказал Тони, когда продавец, стоявший за прилавком, положил ему на бумажную тарелку два печенья.
— Да и многие другие тоже, — вздохнул Зев, передвинув свой поднос к кассиру. — Вот почему теперь их пекут круглый год.
— Это проблема?
Зеро пожал плечами и улыбнулся как-то слегка застенчиво:
— Нет, я просто думаю, это делает их не такими…
— Особенными?
— Да.
— Просто одно из февральских угощений, где есть клубника. — На лице Зева отразилась легкая озадаченность, и Тони пояснил: — Один мой друг считает, что мир катится в ад, потому что мы теперь можем достать клубнику в феврале. Он думает, что мы утратили связь с жизненным циклом.
— Я упомянул бы еще поющих свиней, если не возражаешь.
— Хорошо, я слегка перефразирую. Мой друг вообще-то не ссылался на Диснея.
«Да уж, стоит только представить себе Генри, меряющегося силами с Микки-Маусом. Это довольно смешно».
Тони потянулся за бумажником, а другой рукой схватил ладонь Зева.
— Я заплачу. Я же пригласил.
— Я притащил тебя сюда из самого Южного Гранвилля, мне и платить.
— Ты меня привез. Теперь я куда ближе к дому, чем был.
— Я зарабатываю гораздо больше тебя.
— Хорошо.
Фостер широко ухмыльнулся, отступил и жестом пригласил Зева пройти вперед:
— Убедил.
Они мало разговаривали во время поездки в центр и едва перебросились парой слов во время короткой прогулки по парковке, но молчание, воцарившееся, когда они сели за стол, вдруг стало очень тяжелым. Тони наблюдал, как Зеро прихлебывал кофе, и пытался придумать какие-то темы для беседы помимо работы. Разговоры о ней просто напомнили бы ему о тенях.
«Семь теней. Столько же людей, одержимых ими. Семь теней-шпионов…»
— Тони?
— Извини. — Фостер откусил кусочек абрикосового хаманташа, прожевал, проглотил и спросил: — Итак, чем ты занимаешься в нерабочее время?
«Хорошо, что мы с Зевом не на свидании. Я говорю как полный дурак».
— Мм… Да так, знаешь, обычными делами. Постирушка. Телевизор. «Скрэббл»[36].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что?
Зеро слегка покраснел и уставился в свою кружку.
— Я участвую в соревнованиях по «Скрэбблу».
— Да ну? Нет, я не сомневаюсь, ничего подобного, — поспешил добавить Тони. — Просто это так здорово! У меня есть дешевый диск со «Скрэбблом». Он прилагался к пачке кукурузных хлопьев. Компьютер надрал мне задницу, даже на уровне для дурачков. Ты не просто играешь, а соревнуешься?
— Да. А иногда играю на иврите.
— Вот теперь ты хвастаешься.
— Немного.
Они обменялись улыбками, и внезапно им стало не так уж трудно найти темы для разговора. Зев оказался ревностным либералом, что было слегка необычно для Британской Колумбии, склонной к социалистам. Тони, подцепивший большинство политических убеждений от незаконнорожденного сына Генриха Восьмого, должен был признать, что многие доводы Зеро имели смысл.
«Как-нибудь попозже, когда жизнь покажется мне скучной, я приведу эти соображения Генри».
К счастью, Зев не успел спросить, чему улыбался Тони. Какой-то фанат сериала заметил их рабочие куртки и несколько минут восторгался. Это напомнило Фостеру, что у него есть вопрос насчет «Самой темной ночи».
— Тот жутковатый мотив, под который идут титры, — что там за инструмент?
— Только голоса. Трио: две женщины, один мужчина. Их зовут Лесли, Ингрид и Джоуи. Я с ними давненько не виделся, но они теперь известны как FKO.
— Хорошо, КО[37] — это мне понятно, означает «сенсация», но для чего в названии F?
Зеро ухмыльнулся и поднял руки:
— Я не спрашивал их об этом.
В конце концов они перешли к обсуждению олимпийского шоссе до Вистлера. Эта тема стала обязательной там, где собирались вместе хотя бы два жителя Ванкувера.
Теперь, не на работе, звукорежиссер «Чи-Би продакшнс» дал волю своему сардоническому чувству юмора и оказался порядком забавным парнем. Это было не свидание, ни в коем случае, но Тони хорошо провел время, начал расслабляться, больше не подпрыгивал при виде теней. Ладно, нечасто подпрыгивал.
— Сколько сейчас времени? — спросил Зев, отодвигая стул и вставая. — Мне пора.
Тони сверился со своими часами, тоже поднимаясь из-за стола. Семь двадцать пять. У него оставалась еще масса времени для того, чтобы заехать за Генри и попросить его убедить Арру приготовить что-нибудь посильнее, чем искрящаяся зеленая водка.
— Я и не знал, что уже так поздно, — продолжал Зеро, накидывая на плечо ремень от сумки с ноутбуком. — Прости, но я не смогу отвезти тебя домой.
— Да все в порядке. Я и не ожидал, что ты меня отвезешь.
— Ты вообще знаешь, как отсюда добраться?
Тони улыбнулся и зашагал рядом с Зевом к двери.
— Метрах в десяти от Оук-стрит есть остановка общественного транспорта. Думаю, я справлюсь.
— Сперва по Оук, потом по Бродвею…
— Я понял.
— Дождь идет.
— Это же Ванкувер.
— Веский довод.
Неуклюжее молчание было недолгим.
— Э-э, увидимся на работе в понедельник.
— Конечно.
«Если только на выходных не наступит конец света».
Даже с мощной угольной лампой в резерве Тони этого не исключал.
Они мгновение постояли под дождем. Потом Зев пожал плечами, помахал и двинулся по Пятьдесят первой.
Под навесом остановки оказался только один человек. Этот здоровяк пристально смотрел на карту города, висящую под плексигласом на стенке.
Фостер повесил рюкзак на плечо. Весь его вид говорил: «Я не стою того, чтобы из-за меня беспокоиться». Излучать такие флюиды парень научился в совершенстве, пока жил на улицах.
Потом Тони начал рыться в рюкзаке в поисках мобильного. Он уже пропустил время, когда следовало позвонить Генри.
Тут здоровяк поднял глаза.
— Маус? Надо же, я тебя не узнал.
Кинооператор заморгал, глядя на Тони. Свет фар машины, проезжавшей мимо, бросил тени на лицо Мауса. Автомобиль проехал, а они остались.