В последние годы мы стремительно движемся от цивилизации, основанной на манипулировании более или менее неодушевленными предметами, к цивилизации, основанной на порождении более или менее живых организмов. Поскольку эти создания будут в разной степени живыми и разумными, у нас сложатся качественно новые отношения с этими объектами, окружающей средой и жизнью вообще. Как мы будем к ним относиться? Какое место в жизни займут «полуживые» сущности? Как это повлияет на наши системы ценностей применительно к живым организмам, включая наши собственные тела и наши представления о самих себе? Очевидно, что круг вопросов, поднимаемых международным проектом MEaRT, очень широк. Может быть, именно соседство с «полуживыми» сделает наше общество более внимательным? Или все же нас ждут впереди новые формы воплощения жизни?
Пост-Содом и Пост-Гоморра
До недавнего времени считалось, что способность к воспроизводству является уникальным свойством живых организмов. За годы развития робонаук ученым удалось создать машины, способные свободно передвигаться, добывать пищу, реагировать на изменения в окружающей среде и формировать собственное представление о мире. Что действительно оставалось недоступным творцам «механической жизни», так это попытки организовать у неживых объектов хотя бы какое-то подобие метаболических процессов (обмен веществ, обеспечивающих рост, динамическую изменчивость и самовоспроизводство систем). Однако, похоже, с некоторых пор этим отличиям живого организма от жизнеподобной креатуры дан обратный отсчет.
Несколько месяцев назад английский научный журнал Nature написал о группе молодых ученых под руководством Хода Липсона (Hod Lipson), профессора Корнельского университета, которые создали первую в мире модель робота, способного собиратьсебе подобных. Робот-репликатор может строить из имеющихся модулей новых роботов, изменять собственную конструкцию, выполняя запрограммированные задачи, и в перспективе будет способен сам себя ремонтировать. Пока самокопирующиеся роботы Липсона относительно просты. Они состоят из нескольких функциональных элементов-кубиков - строительных блоков, каждый из которых разделен по диагонали шарниром, позволяющим половинкам вращаться друг относительно друга. Блоки также снабжены электромагнитами и электронными контактами, с помощью которых они крепятся друг к другу. Главным элементом робота является его «центральная система управления» - имитация центральной нервной системы дождевых червей, позволяющей репликатору «представлять» весь проект расположения своих частей. После того как первый куб примагничивается к столу, его части в соответствии с инструкциями «нервной системы» поворачиваются и перемещаются, захватывая новые строительные блоки и выстраивая заранее заданную конфигурацию. Как только процесс самопостроения завершается, новый робот тут же принимается за воспроизведение своей копии - и так до тех пор, пока подача базовых элементов не будет прекращена. «Сейчас это только демонстрация идеи, - комментирует свои изыскания Ход Липсон в многочисленных интервью Washington Post, New York Times, Wall Street Journal, Scientific American. - Но за несколько лет мы создадим робота, который будет и приспосабливаться к окружающей среде, и размножаться», - обещает ученый.
Пока Липсон со товарищи бьется над тем, как обучить роботов «приспосабливаться и размножаться», уэльский художник французского происхождения Пол Гранжон (Paul Granjon) язвительно высказывается на горячую научную тему. Гранжон - специалист по low-tech-роботехнике, автор десятка персональных и множества коллективных выставок. Широкую международную известность два года назад ему принес авторский проект «Собачий робохвост». Нельзя сказать, что механическое приспособление, напоминающее корсет с собачим хвостом и искусственные уши-интерфейс, выглядят на профессоре Университета Уэльса достойно его ученой степени. Однако восторгу аудитории обычно не бывает предела, когда двухскоростной собачий робохвост, управляемый встроенными микрочипами, начинает бурно выражать эмоции своего хозяина, подобно хвосту соседского Тузика или Шарика…
Нынешние разработки Пола Гранжона имеют самое непосредственное отношение к «переднему краю» науки/искусства. В буквальном смысле. На открывшемся в июне 51-м Венецианском биеннале - крупнейшем международном форуме современного искусства - в национальном павильоне Уэльса представлен новый проект Гранжона с забавным, как говорит куратор Майкл Никсон, названием Sexed Robots («Спаривающиеся роботы»). На экспозиции зритель может видеть двух автономно перемещающихся роботов, мужского и женского пола, внешне напоминающих советские пылесосы типа "Вихрь". Микрочипы, ультразвуковые сенсоры семейства Devantech, инфракрасные датчики Pololu и авторское программное обеспечение от Криса Эванса (Chris Evans) творят чудеса эротики. Определяя местонахождение партнера, машины, обуреваемые страстью, дрожа и постанывая (акустика и низкочастотные динамики ButtKicker), с помощью системы лазерного наведения осуществляют прилюдную стыковку. Несмотря на то что роботы Гранжона мало походят на человека, посетители отмечают отдельные тонко проработанные анатомические детали, которые, благодаря направляющим, делают весь экспозиционный процесс более чем реалистичным. Видимо, для полного удовлетворения авторских амбиций каждый из роботов снабжен батареями на 12 В/17 a, обеспечивающими три часа автономной выставочной работы.
Проекты Липсона и Гранжона заставляют задуматься. В свое время, в эпоху сексуального освобождения, повсеместно выдвигалось требование максимума сексуальности и минимума воспроизводства (эти лозунги составляют суть нынешнего поп-искусства).
Сегодня мечтой постбиологического общества можно было бы назвать прямо противоположное: максимум воспроизводства и как можно меньше секса (проект Липсона). Прежде тело являлось метафорой души, потом - метафорой пола. Сегодня тело не сопоставляется ни с чем, оно лишь место, где реализуется программирование. И это вполне логично: «Там, где живая форма больше не распоряжается собой, где перестают действовать правила генетической игры, механизмы начинают свое стремительное размножение» (Ж. Бодрийяр, «Прозрачность Зла»). Как нельзя лучше это иллюстрируется примерами из искусства и науки, ибо в том хаосе, который нынче царит в этих областях, можно прочитать нарушение тайного кода эстетики, подобно тому, как в беспорядке биологического характера можно прочесть нарушение кода генетического.
Заключение
Основной закон технологии, неоднократно озвученный философией и социологией ХХ века, гласит, что каждый новый шаг прогресса, рассматриваемый отдельно, кажется нам желательным, тогда как технологический процесс в целом - непрерывно сужает общую сферу свободы. Нельзя сказать, что представители технократических областей деятельности незнакомы с этим положением. Однако свойственный этим специалистам позитивизм (каждый ученый несет в себе модель будущего) по определению позволяет им надеяться на благоприятный исход дела. Что, собственно, и отличает ученых от, скажем, художников, работающих в области современных технологий. Ибо художники очень четко (и зрелищно) представляют последствия непрерывного созидания позитивного: если негативное порождает кризис и критику, то позитивное, возвеличенное до уровня гиперболы, порождает катастрофу.
Автор выражает благодарность художникам, любезно предоставившим право на публикацию изображений в России, а также Калининградскому филиалуГЦСИза информационную поддержку.
ПИСЬМОНОСЕЦ: Женское лицо «КТ»
Здравствуй, редакция!
Вот держу в руках №40 за первое ноября. Держу и радуюсь, какой он по-позднелетнему зеленый…
Последнее время я читаю «Компьютерру» с карандашом (точнее, с ручкой) в руках - подчеркиваю интересные мысли и идеи. В №№37-39 их было особенно много.
Я долго думал, как отблагодарить братьев по перу за такое счастье… И наконец, придумал. Я открою вам тайну. Расскажу, почему кто-то не любит Евгения Козловского, а кто-то превозносит Бёрда Киви. В этом мне поможет программа Х, которую я нашел в Интернете. Программа занимается тем, что делает фоносемантический анализ текста. Иными словами, сообщает, какое впечатление на читателя оказывает тот или иной текст/слово.
Итак, слово предоставляется программе Х:
Алексей Калиниченко, Андрей Самарин, Антон Сокольников, Антон Шириков, Владимир Гуриев, Галактион Андреев, Давид Горелишвили, Денис Коновальчик, Иван Гагнидзе, Леонид Левкович-Маслюк, Родион Насакин, Юрий Меркулов - текст не обладает выраженными фоносемантическими характеристиками.
Артем Захаров - текст производит впечатление мужественного.
Бёрд Киви - текст производит впечатление подвижного, быстрого.