Читать интересную книгу Адский город (ЛП) - Ли Эдвард

- Идите без меня! - крикнул в ответ Ксек. - Просто уходите! Встретимся позже в клубе! Констебли будут здесь с минуты на минуту.

- Пошли, - сказала Ви. - Мы должны выбраться отсюда.

- Мы не можем просто оставить его здесь! - воскликнула Кэсси, хотя и понимала, что они сами мало что могут сделать против таких существ.

Что, плюнуть в них? Обозвать плохими словами? Кэсси съежилась от собственного чувства беспомощности, когда Привратники окружили Ксекa.

- Пока не гадь кирпичами, - сказала Ви с некоторой уверенностью. - Он может сам о себе позаботиться. Смотри.

Отчаянный взгляд показал ей, что Ксек уже выпотрошил первого Привратника и обезглавил второго. Из хаотических рядов за ним последовали другие.

- Идите и возьмите меня, уродливые ублюдки! - рассмеялся он и бросился на них.

Кэсси не могла смотреть на демоническую бойню. Ви оттащила ее, и они побежали, какофония криков затихала за их отчаянными шагами.

Глава 9

1.

И вовсе не кошмар вырвал Билла Хейдона из дремоты. Что же это было тогда?

Внезапно его глаза открылись на высокой, отделанной балдахином кровати. Что-то напугало его, но он не мог вспомнить ничего из того, что видел во сне. Часто образы его снов задерживались в такие моменты – темные, поздние ночи – но это не было остаточным образом.

Потом он понял, что это было.

У меня мурашки по коже! - подумал он. Он тут же сел в постели и включил маленькую лампу с тюльпановым абажуром, стоявшую на ночном столике.

Нет, это было не остаточное изображение, а остаточное прикосновение.

Он спрыгнул с кровати – лампы на прикроватной тумбочке было недостаточно. Затем он щелкнул по закрепленным на цепях приспособлениям, которые висели над головой.

Теперь комната наполнилась светом.

И, конечно, там никого не было, кроме него.

Осел, - выругался он на себя.

Тем не менее остаточное ощущение оставалось жутким. Ему показалось, что кто-то дотронулся до него, потряс, пока он спал.

- Должно быть, мне приснилось, что кто-то дотронулся до меня, - пробормотал он. Вся комната, казалось, смотрела на него в его угасающем страхе. - А потом я забыл свой сон.

Теперь яркий свет стал слишком ярким, вызывая внезапную головную боль; он выключил его и пошел в гораздо более тусклом свете от тумбочки к широкому шкафу красного дерева в углу. Он открыл облицованные кафелем двери и вытащил из-за рулонов носков пачку сигарет. Старинные парламентские часы на стене нервно тикали. Он все еще нервничал – от прикосновения во сне или от чего-то еще. Было уже очень поздно, но часы показывали всего несколько минут первого ночи. Он посмотрел на полупустую пачку сигарет и подумал: Ну и черт с ней. С таким же успехом я мог бы сделать это правильно.

Затем он, шаркая ногами, вышел из спальни на втором этаже в одном нижнем белье. Головная боль пульсировала; он не включал свет, предпочитая темное путешествие через фойе в кладовую за кухней. Лунный свет, проникавший через задние эркеры, едва давал ему достаточно света, чтобы видеть, но в конце концов он схватил бутылку "Гленливета", которую прятал за мешками с мукой. Учитывая бывшие проблемы Кэсси с алкоголем, он не хотел, чтобы какой-то самогон стоял на виду и искушал ее. Слава богу, однако, что она упорно трудилась, чтобы оставить все это позади. Насколько Билл знал, его дочь не притрагивалась к спиртному с тех пор, как умерла Лисса.

Он отнес бутылку на кухню, где лунный свет был ярче, осторожно достал из шкафчика стакан и налил себе на два пальца. Первый глоток запел у него в горле. О-о-о, да! Затем он завершил ритуал, закурив сигарету. Да, мама! В его отставке, по крайней мере, это казалось уместным. Нет ничего плохого в том, что человек, который всю жизнь много работал, выпивает и покуривает.

В полночь.

В темноте.

В нижнем белье.

Что ж...

К черту все это, - снова подумал он.

Он осушил бокал и налил себе еще. На этот раз всего на полтора пальца. Черт возьми, он много раз слышал в передачах о здоровье, что несколько напитков в день могут даже быть полезны, снижать уровень холестерина или что-то в этом роде. Что может быть плохого, особенно для человека с больным сердцем?

Он сделал еще один резкий глоток.

И тут он услышал шаги.

Черт! Кэсси спускается по лестнице!

Меньше всего ему хотелось, чтобы она застала его в полночь за тем, как он украдкой покуривает. В нижнем белье. Он спрятал стакан в шкаф, а сигарету выбросил в раковину. Затем он вернулся в фойе, стараясь казаться как можно более непринужденным.

В полночь в нижнем белье.

Странно.

Свет в холле на площадке второго этажа оставался выключенным. И длинная лестница была пуста.

Осел, - во второй раз назвал он себя. Он был уверен, что слышал, как Кэсси спускалась по длинной лестнице.

Вернулся на кухню, чтобы забрать свой напиток.

Что, черт возьми, происходит? Это что, какая-то чертова шутка?

Не прошло и двух секунд, как он снова услышал их на кухне.

Шаги. Медленные, но уверенные шаги.

Только на этот раз они снова поднимались по лестнице. Он бросился обратно в прихожую. Включил хрустальную люстру.

На лестнице никого не было.

Ладно, я все еще потрясен этим сном, или что там еще, черт возьми, было. Это было единственное возможное объяснение... - по крайней мере, он так думал. - Я как маленький ребенок, который боится темноты и хочет, чтобы мама прогнала монстров!

Люстра погасла, а Билл вернулся на кухню. Он допил свой бокал, но потом...

Святая матерь...

Он уронил стакан, когда почувствовал, как чья-то рука мягко коснулась его плеча сзади. Стекло разбилось, разбрызгав мокрые осколки по кухонному полу.

Он резко обернулся и, несмотря на страх, понял, что там ничего нет.

И ошибся.

В освещенной луной темноте перед ним стояла стройная молодая женщина.

Ухмыляющаяся.

Она была обнажена, с бледной, как сливки, кожей. Просто стояла там.

Билл не мог пошевелить ни единым мускулом.

Тонкие руки молодой женщины вытянулись вперед. Ее белые руки коснулись его груди, но прикосновение, казалось, растворилось. Ее руки казались осязаемыми только на мгновение, затем они исчезли в его груди.

Призрак, прикасающийся к нему.

Но теперь он знал, кто этот призрак.

Длинные черные волосы с белой прядью на правой стороне.

Это была Лисса, его мертвая дочь.

Хуже всего было очевидное увечье.

Ее груди исчезли, как будто отрезанные, оставив только две изогнутые линии черных швов на их месте.

- Я теперь в Aду, папа, - сказала она, но голос лился из ее рта, как испорченная темная жидкость.

Затем призрак исчез.

Я облажался, - заключил Билл, вытирая лоб рукавом футболки.

Конечно, никакого призрака не было. Ничего подобного не было. Но были галлюцинации, оптические иллюзии и ужасные образы, порожденные подсознанием. Имели место силы внушения от неизвестных и не поддающихся расшифровке травм и стрессов. И визуальные трюки, вызванные алкоголем.

Билл перевел дыхание. Он не хотел, чтобы это его беспокоило. Он был зрелым мужчиной, а не психом. Он вылил дорогой, восемнадцатилетней выдержки виски в раковину на кухне, отделанную латунью и фарфором. Он с бульканьем исчез, оставив в воздухе свой теплый аромат.

Хватит, - твердо решил он.

Лисса мертва. Это была худшая трагедия в его жизни, и она, очевидно, оставила свои душевные шрамы. Правда, все эти шрамы, вероятно, никогда не исчезнут полностью, и он понимал это.

Но теперь она была мертва, похоронена и исчезла.

Призраков не существует. Нет никаких призраков.

Он невозмутимо вернулся в свою комнату, выключил ночник и забрался под одеяло.

Болван. Просто иди спать.

Он был полон решимости сделать именно это, но когда он перевернулся, то увидел, что кто-то еще лежит в постели с ним.