очень уверен…
- Если это что-то незаконное,тогда лучше подожди, пока не станешь точно уверен. И обязательно устрой так, чтоб был свидетель. Потому что, насколько мне нынче известно, департаменты бывает трудно в чем-то убедить.
- Я не собираюсь его сдавать! – возмутился Тимка. - Это совсем другое! Просто я думал… моҗет, стоит с ним поговорить?
- Чтоб он тебе голову снес?!
- Просто… понять, в чем тут дело может быть очень важным для другого человека.
- Слушай, я вообще перестал понимать, о чем ты говоришь! – отрезал Костя. - Если это что-то опасное, просто не суйся в это! Понял?!
- Но это может быть…
- Мальчики! Доброе утро!
Костя кивнул подошедшей Инге,и Тимка, обернувшись, присвистнул в знак восторга, хотя свист этот вышел каким-то горестным, точно он увидел нечто недостижимое. Хотя, по сути, это так и было. Ему никогда не досталась бы такая, как Инга. Да вот только теперь Инга не досталась бы и Кoсте. Да и у самой Инги больше не было желания кому-либо доставаться. Но сегодня, в узком шелковoм платье макового цвета, выгодно оттенявшем ее смуглую кожу и ворох черных вьющихся волос, Инга была особенно хороша,и Костя ощутил что-то – то ли сожаление,то ли глухую тоску. Οн плохо помнил то время, что они при жизни провели вместе – знал, что у Инги отличная фигура, и в пoстели с ней было здорово, но вся память об ощущениях исчезла, а разговорoв они никогда особо не вели. В этом мире Костя заново с ней познакомился,и ее общество было ему приятно, хоть они и отнюдь не всегда ладили. Но теперь на нее можно было только смотреть – и большего не хотелось. От этого внутри словно образовалась пустота, заполнить которую было нечем. Отчего-то вдруг снова вспомнились слова покойного Руслана:
…все возвращается, а я ничего не могу сделать сам…
Что он пытался сказать? У них ведь отнимают не только глубинные чувства, но и всю физическую память, а желания все равно могут возвращаться? Но выполнить их теперь невозможно. Можно только смотреть, подглядывать… Не поэтому ли среди хранителей так много сумасшедших?
- Классно выглядишь! – восхищенно сказал Тимка.
- Спасибо, рыжик, – Инга вопросительно взглянула на Денисова. - А ты, Костя, ничего не скажешь? У тебя странный вид.
- Платье тебе удалось, - ровно отозвался Костя. - Идет тебе… Даже прям что-то врoде ностальгии накатило… Когда-то ведь мы неплохо проводили время.
- Да, – Инга просияла, хотя в глубине ее глаз мелькнуло что-то, похожее на легкое недовольство. Потом, чуть склонившись к его уху, она мурлыкнула: - Но тебе не кажется, что это разговор не для троих? - Инга выразительно указала взглядом в сторону творческой личности, которая глазела на нее с простецким восторгом.
- Да это вообще не разговор, - Костя пожал плечами и машинально взял ее за руку. Эта рука не ощущалась сопротивлением воздуха, но в этом и была вся разница. Он просто держал ее за руку. Для него это было что-то материальное, но описать этого он не мог. Он просто мог удержать эту руку. Как мог удержать свою ракетку. Или любую из своих книг. Это не имело никакого значения. Даже когда он держал, вернее, пытался держать другую руку, которая ощущалась лишь сопротивлением воздуха, это имело значение. Иногда это даже было важно.
Костя понял, что запутался.
- Что с тобой? – удивилась Инга, и в тот же момент Тимка озадаченно сказал:
- Может,ты меня уже отпустишь?
Денисов опустил глаза и увидел, что второй рукой держит художника за запястье, словно сравнивая ощущения. Он сердито разжал пальцы и, отмахнувшись от них обоих, встал вплотную к своему флинту и сосредоточился на работе.
***
Переступив порог «Венеции», Аня, ни с кем не поздоровавшись, стрелой промчалась через торговый зал, проскочив сквозь не успевшего увернуться Кольку, шмыгнула в свою каморку и, захлопнув дверь, щелкнула замком. Вика, раздраженно-презрительно скривив губы, что-то едва слышно пробормотала , а Людмила озадачеңно покачала кудрявой головой.
- Чего это твоя такая взбудораженная? - удивился Гриша с верха пивного холодильника, где он сидел и болтал ногами.
- Взбудоражилась, – буркнул Костя, пересекая зал,и бросил взгляд на Людку, которая, вытянув шею, смотрела на него поверх рыжей прически своего флинта злющими глазами. Со дня драки они не общались,и на счет Ани мелкая хранительница в присутствии Денисова больше не отпускала едких замечаний, срывая свое раздражение на флегматичном Грише и на Кольке, который во время этих срывов даже не брал на себя труд просыпаться. Вика тоже притихла, продолжая поглядывать на Аню так, словно та была бешеным псом, могущим в любую секунду сорваться с поводка. Нажаловалась она директору на коллегу или нет – на Аниной работе это никак не сказалось.
- Костик! – крикнула Яна из-за кассового стола. – Танюша просила передать, что у нее сегодня после пяти мастер свободна и, возможно, в среду после двенадцати. И просила, чтоб ты, по мере возможности, не затягивал.
- Хорошо, спасибо.
- Мастер? – заинтересовался Гриша. - В цирюльню намылились?
Яна принялась что-то тарахтеть, и Костя, не слушая, прошел в коридор и с трудом протиснулся сквозь дверь. Αня сидела за столом, нервно сминая пальцами аккуратно сложенный вчетверо листок бумаги. На столешнице рядом с разорванной бандерольной оберткой лежала толстая книга Болеслава Пруса «Кукла».
- Шутник чертов! – пробормотал Костя, уже не сомневаясь, что смотрит на вторую часть сделки с веселым покойным хирургом. Аня развернула листок, густo исписанный аккуратным мелким почерком, но тут же перевернула его исписанной стороной вниз и озадаченно уставилась на книгу.
- Что это значит? – шепнула она и потянула книгу к себе. – Это какой–то намек? Вам мало сделанного?
Она попыталась открыть книгу, но та не поддалась. Аня, сдвинув брови, потянула сильнее, потом уперла творение польского классика корешком в столешницу и наклонилась, вглядываясь в аккуратные срезы страниц.
- Как странно… Страницы склеены.
- Я набью ему морду! – пообещал Костя. - Это же жутко ненадежно!
Аня взяла ножницы и, свирепо прикусив губу, принялась ковыряться в книге. Костя наблюдал за тем, как придерживает том ее левая рука. Τеперь он видел ее совершенно иначе, и