эльфийкам, которые переглянулись.
— Спрашивай, Субисас! — произнесла Цуни.
— Себастьян — запомни! — с легким раздражением произнес я, уже ясно понимая, что моё имя будут здесь склонять в самых разных извращённых вариациях.
— Се-бис-тан! — по слогам произнесла Цуни и отвела взгляд, увидев, как я недовольно поморщился.
— Что вы делаете в этой деревне, без взрослых и без мужчин?
— Это испытание нашей воли. Здесь, вдали от города, мы поклоняемся богине и её священному камню, — неуверенно произнесла Цуни.
Вторая, Куди, демонстративно отвернула голову и молчала.
«Н-да, допрос военнопленных обещает быть тяжелым и нудным. Судя по всему, девицы — незамутненные в своей дикости. Но это не их вина, конечно — надо помягче всё-таки», — вздохнул я и на мгновение повернул голову на лай собаки, который послышался из-за хижин.
— Долго вы живёте здесь?
— Мы пришли из храма три недели назад и должны здесь прожить семь недель в ожидании созревания плодов радости, добывая себе еду и вознося молитвы священному камню Теллаурис. После этого мы вернемся в храм с урожаем плодов радости, добытыми шкурами и с прирученными животными — нас зачислят в стражу, а послушницам разрешат остаться в храме, чтобы учиться служить богине, — сбиваясь и волнуясь, проговорила Цуни.
— Плоды радости? — удивился я.
— Не говори ничего, Цуни, это злой дух! Посланник богини должен сам всё знать! — вдруг произнесла с вызовом в голосе Куди.
«Эта девица начинает меня раздражать, хотя в осторожности ей не откажешь! Надо пресекать подобные мятежные умонастроения сразу», — я без колебаний прошел три шага к ней и взяв её за плечи, чуть встряхнул.
Эльфийка рухнула на колени передо мной.
— Куди, что с тобой? — дрожащим голосом выкрикнула Цуни и подбежала к ней, когда я чуть отошел назад.
— С ней всё хорошо! Цуни, запомните все раз и навсегда — я не потерплю непослушания!
— П-прости её, посланник богини! — огненно-красная эльфийка повернула ко мне голову, присев возле подруги и приобняв её.
— Прощаю. Плоды радости — это бутоны папоротника? Для приготовления настойки?
— Да, посланник! В этом лесу очень много медового папоротника, в храме мы готовим из его плодов напиток радости и веселья, — ответила девушка.
— Хорошее дело, правильное, — я улыбнулся. — Где священный камень богини, Цуни? — спросил мягко.
— В пещере, — девушка неуверенно показала рукой на огромную гору.
— Скоро мы пойдём туда!
— Цуни, он хочет пожрать тепло камня, не слушай его, — выкрикнула Куди.
«Пожрать тепло⁈» — я был заинтригован.
— Куди, не бойся — я ваш друг! — медленно подошел к ним и присел напротив солнечно-рыжей девушки, положив ей руку на плечо.
Она вздрогнула всем телом.
— Не бойся, Куди, всё хорошо! Ведь камень богини защитит вас, если я вам не друг — верно?
— Да, наверное так, — она подняла глаза — в них были слезы.
— Да, точно, камень нас защитит и спасёт от врага богини, — пылко произнесла Цуни, тряся подругу за плечи.
— Вот и пойдёмте. Познакомимся с послушницами. Я ведь прибыл вас защищать, мне богиня лично это повелела! — успокоительно проговорил я.
Девчонки ещё немного посидели, потом поднялись и неуверенно смотрели на меня.
Показал им рукой в сторону пещеры:
— Ведите меня, храбрые стражницы Теллаурис!
Глава 13
Цуни после этих слов неуверенно улыбнулась. Я взмахнул рукой, мы двинулись к освещённому факелами входу в пещеру.
Пока шли, я получше рассмотрел деревеньку: легкие хижины, явно не предназначенные для постоянного проживания, развешанные для просушки на деревянных стойках шкуры разных животных, глиняные горшочки и другая посуда на нескольких импровизированных столиках, развешанное бельё на веревках. Сразу за хижинами были два небольших загона, огороженные тыном из жердей.
Мы прошли как раз между ними и я рассмотрел в левом из них довольно крупного детеныша рыси, а в правом — двоих волчат.
Пройдя ещё шагов двадцать, подошли ко входу в пещеру, который оказался немного ниже человеческого роста.
— В этой пещере находится священный камень Теллаурис, к которому люди из наших селений приходят поклоняться каждое лето, — произнесла Цуни, когда мы остановились перед входом.
— А в остальное время не поклоняетесь? — поинтересовался я.
— Когда заканчивается весна, священный лесной камень просыпается на семь недель, и мы, желающие служить великой богине, приходим сюда, возносим ему молитвы, охотимся и набираемся сил, — весьма путано начала пояснять Цуни.
— А потом что, засыпает?
— Да, посланник, но просыпаются другие камни, в других местах и возле других храмов!
«Ничего себе, новости», — сдержался я от ухмылки.
— И где же эти другие храмы и камни, Цуни?
— Я не знаю, честно. Очень-очень далеко от нас, только главная жрица нашего храма знает, — немного нахмурилась девушка.
Её спутница стояла рядом и недовольно смотрела на неё, покусывая нижнюю губу.
— Хорошо, идём внутрь — ведите меня, — предложил я и жестом показал, чтобы они шли вперёд.
Сначала Куди, потом Цуни взяли по факелу из лежащих на небольшом столике правее входа, зажгли их от горящих, пригнулись и вошли в пещеру.
Следом за ними пошел и я. Проход поначалу был довольно узкий, метра полтора в ширину, но уходил постепенно вниз и расширялся. Своды становились всё более высокие и в отблесках факелов я разглядел выступающие наросты какой-то руды, которых было очень много.
«Что это, железо, медь или нечто более ценное? Вряд ли здесь велась добыча, нужен сканер!» — заинтересовался я, но решил выяснить это позже.
Проход углублялся вниз под небольшим углом. Мы прошли ещё шагов семьдесят — показались огни факелов и, собственно, сама пещера — довольно просторная по первому впечатлению.
Сначала девушки, а следом и я, вошли внутрь и оказались в нескольких шагах перед невысокой, грубой каменной плитой явно естественного происхождения, но немного обтёсанной. На этой плите лежал неправильной формы и закругленный по углам камень размером с холодильник. Я присмотрелся — на первый взгляд показалось, что обычная скальная порода пронизана бирюзой, нефритом и янтарем, которые образовали красивые узоры-наросты в трех местах и как бы светились изнутри, хотя в принципе не должны были.
Плита вокруг камня и подступ к ней были устланы несколькими шкурами, там лежали россыпи цветов и незрелых ягод.
Имплантат начал вести себя странно — посыпалась предупреждающая телеметрия от