Читать интересную книгу Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии - Юрген Торвальд

Венсан находилась самая солидная криминалистическая лаборатория Канады — „Полицейский институт судебной медицины", воспринявшая традиции европейских, и особенно французских, криминалистов. Руководил ею Франшер Пепен.

Таков приблизительно был уровень уголовной полиции и криминалистической науки в Канаде, и в частности в Квебеке, к 10 сентября 1949 г., когда за расследование катастрофы ДС-3-Д280 взялась канадская полиция. Так как уничтожение самолета относится к нарушениям федеральных законов, то оно, несомненно, входит в компетенцию Королевской канадской конной полиции. Но в условиях Квебека требовалось сотрудничество полиции города и провинции. Поэтому была созвана специальная комиссия. Она состояла прежде всего из инспектора Рене Белека и корпорала Жерара Уда от КККП, инспектора Эмэ Гийомета, шефа отдела уголовной полиции Квебека, и капитана Альфонса Мата от полиции провинции.

К 10 сентября наметились два пункта, из которых можно было исходить, начиная следствие. Первый — взрыв произошел в переднем левом багажном помещении. Здесь находился багаж только тех пассажиров, которые летели из Монреаля. до Квебека, где он и был выгружен. На его место погрузили багаж и грузы, предназначенные для отправки в Бе-Комо. Следовательно, бомба могла попасть на борт самолета только в аэропорту Ансьен Лорет. Вторым — являлось само место катастрофы. Следовало попробовать собрать разбросанные в радиусе одной мили обломки самолета, по следам на обломках установить состав бомбы, взрывчатое вещество, реконструировать бомбу и детали взрывного устройства и таким образом определить происхождение материала. Пока Белек и другие сотрудники производили расследования в Ансьен Лорет, Франшер Пепен и Бернар Пекле получили в Монреале задание осуществить химико-технические исследования.

Проверяя списки пассажиров 11 сентября, Белек обратил внимание на имена трех человек из Нью-Йорка: Е. Т. Станнэрда, президента компании, Кенникотт Коппер Компани", одного из крупнейших поставщиков меди в США, а также на двух других промышленников — А. Д. Сторка и Р. Дж. Паркера. Белек предположил, что промышленники могли заниматься изготовлением материалов для атомных бомб и кто-нибудь пожелал их устранить.

Проверка страховых полисов пассажиров не вызвала никаких подозрений. Немного дала и проверка списков севших в самолет в Квебеке мужчин и женщин, жены и мужья которых остались на земле. Люсий Левеск, кассирша авиакомпании из отеля „Шато Фронтенак" в Квебек-сити, которой дали неприятное поручение сообщить о несчастье родственникам погибших, тоже не заметила ничего подозрительного. Все, получившие печальное известие, вели себя соответственно ситуации. Но Белек знал, что притворство людей не знает границ. Поэтому он договорился с инспектором Гийометом установить наблюдение за всеми родственниками пассажиров, поднявшихся на борт самолета в Ансьен Лорет, и установить, не испытывает ли кто-нибудь из них материальные трудности или осложнения в личных отношениях и не имеет ли любовницу или любовника.

Сам же Белек занялся багажом. Служащий аэропорта Уилл Леймонд, оформлявший 9 сентября багаж пассажиров этого самолета, ничего особенного не заметил. Кроме багажа пассажиров он оформил также груз в картонных коробках. Но торговые предприятия северного побережья Св. Лаврентия часто отправляли важные грузы самолетом. Леймонд и здесь не заметил ничего подозрительного. Белеку не оставалось ничего другого, как проверить всех отправителей и адресатов груза. Сначала эта проверка ничего не дала, но 13 сентября пришло сообщение от капитана Матте из Св. Симеона, что в 90 милях от Квебека. Он поехал туда, так как на отправленной 9 сентября посылке значилось ложное имя отправителя: Дельфис Буша, Св. Симеон. В сообщении же указывалось, что в Св. Симеоне нет никакого Дельфиса Буша. Наконец-то появилась первая зацепка. Посылка предназначалась Альфреду Пауфу из Бе-Комо, и Белек послал туда спецсамолетом корпорала Уда. Через несколько часов Уд сообщил по телефону: во всем Бе-Комо нет ни одного Альфреда Пауфа. Белек поехал в Ансьен Лорет и попросил Леймонда вспомнить и описать ему внешность человека, который отправил эту посылку с фальшивыми данными. Теперь, когда речь шла о конкретном грузе, Леймонд вспомнил, что эту посылку сдала полная черноволосая женщина. На весы посылку поставил водитель такси. Женщина заплатила 2 доллара 72 цента, взяла квитанцию и исчезла.

Белек был убежден, что напал на след тайны катастрофы. Но описание неизвестной так мало говорило, что едва ли имелся шанс найти ее когда-нибудь. Оставалась надежда на опрос. водителей такси Квебека. Еще находясь в аэропорту, Белек попросил Гийомета организовать опрос водителей такси, и, кажется, на этот раз им повезло. Вскоре к Гийомету явился шофер Грановски.

Он сообщил инспектору, что его коллега рассказал ему еще вечером 9 сентября, вскоре после первого сообщения о катастрофе, что утром этого дня отвозил на аэродром странную даму с пакетом. Имя этого водителя — Поль Анри Пелетье. Гийзмет тотчас же послал к нему своего сотрудника. Выяснилось, что Пелетье посадил свою пассажирку, полную брюнетку средних лет с темными глазами, у вокзала Пале. При ней был пакет, и всю дорогу она молчала. Так как она собиралась возвратиться в город на этом же такси, то он помог довести ее пакет до окошка, где оформляли груз. Он вспомнил, что пакет весил 28 фунтов. На обратном пути дама пожелала сойти у отеля, Шато Фронтенак", но перед входом в отель изменила свое намерение. Пелетье проехал немного дальше отеля. Там она вышла и зашагала в направлении Нижнего города. Дама говорила по-французски с акцентом, который выдавал в ней жительницу одного из бедных кварталов Квебека.

Сообщение Пелетье дало немного. Предстояло почти без надежды на успех искать женщину без особых примет в Квебеке, пусть даже в Нижнем городе. И все же нужно было попробовать сделать это и еще раз проверить родственников пассажиров, но на этот раз под углом зрения поиска женщины, соответствующей описанию Пелетье.

Нужно было торопиться. Коронер Мар- со назначил дознание на 14 сентября. В данном случае нечего было ждать, кроме констатации того факта, что это не несчастный случай, а взрыв, виновник которого неизвестен, и никому, естественно, не может быть предъявлено обвинение. Трудно предугадать, какое впечатление это произведет на общественное мнение, до сих юр полагавшее, что имел место несчастный случай. Так или иначе, необычность происшедшего станет сенсацией что повредит ходу расследования.

Перед самым началом дознания Белеку позвонил Гийомет и сообщил, что при перепроверке родственников погибших выяснилась, возможно, важная деталь. Речь шла об Альбере Гюэ, жена которого Рита Гюэ находилась среди жертв катастрофы. Тридцатидвухлетний Гюэ был женат на Рите с 1937 года, имеет четырехлетнюю дочь и содержит маленький ювелирный магазинчик в Квебеке. За незаконное хранение оружия 24 июня 1949 года был оштрафован на 25 долларов и провел ночь в полицейском участке. Причина ареста Гюэ не лишена пикантности. Вечером 23 июня он подкараулил восемнадцатилетнюю привлекательную официантку из кафе „Монте- Карло", когда она шла на работу, и угрожал ей пистолетом. Девушка позвала на помощь полицейского, который и проводил ее до кафе. Но страстный Гюэ тоже вскоре появился в кафе. Там полицейский и арестовал его. Официантку звали Мари-Анж Робитай. Гийомет подумал, не она ли является той „второй женщиной", ради которой… Во всяком случае это происшествие свидетельствовало о том, что Гюэ мог иметь любовные связи на стороне. Как удалось установить, Мари-Анж Робитай жила у родителей в доме 205 по улице Руа, но в данное время находилась в кафе „Монте-Карло".

Белек незамедлительно отправился в путь, встретился с Гийометом, и оба направились в кафе. Мари-Анж Робитай, без сомнения, была хороша собой, с ярко накрашенными губами и прекрасной фигурой, привлекательные формы которой скорей подчеркивало, чем скрывало, платьице официантки. Увидев инспекторов, она заволновалась. Она, видимо, сразу догадалась, о чем пойдет речь. На вопрос, знает ли она Гюэ, последовало незамедлительное „да". На вопрос, с каких пор, она ответила, что познакомилась с ним весной 1947 года. После того как ее спросили, когда она виделась с Гюэ последний раз, то, помедлив, она сказала: „Давно, и больше с ним не увижусь". И наконец, на вопрос, было ли между ними что-нибудь и что побудило Гюэ к поступку, который он совершил 23 июня, спросила, обязана ли она на это отвечать. Она, мол, давно уже вернулась к родителям и хочет, чтобы ее оставили в покое.

Ответ показался Белеку двусмысленным и странным, но интуиция удержала его от дальнейших расспросов официантки. Он сказал, что не имеет намерения копаться в ее личных делах, не будет ее больше утруждать и что интересуется только, не знаком ли Гюэ с довольно полной черноволосой дамой. Поспешность, с которой Мари-Анж Робитай ответила на вопрос, доказывала, как ей хочется поскорей покончить с этим разговором. Она сказала: „Здесь речь может идти только о Маргарите Питр с улицы Монсеньор Гавро, 49. Можно мне приступить к работе? "