Читать интересную книгу Синдром - Джон Кейз

– А что такое РКС? – поинтересовалась Эйдриен.

– Реакция кожного покрова на стрессовую ситуацию, – подсказал детектив.

Заметив выражение лица девушки, которая ровным счетом ничего не поняла, специалист по детектору пояснил:

– Сопротивление кожи электрическим токам организма.

– А что это нам даст? – не унималась Эйдриен.

– Это косвенный показатель корковой активности, – ответил Саттон. – Электропроводность кожи повышается, когда испытуемый лжет, и соответственно изменяется показатель РКС.

– А почему повышается проводимость кожи? – спросил Дюран.

– Потому что ложь сопровождается стрессом. Стресс, в свою очередь, возбуждает кору головного мозга. А нам остается только снять показания приборов.

Затем Саттон поднялся с кресла и с улыбкой препроводил всех, кроме испытуемого, в соседнюю комнату.

– Как! – запротестовал детектив. – Разве нам нельзя присутствовать?

– Нельзя, – ответил бостонец. – У этого парня и так нервы на пределе, а если еще и вы будете перед глазами, он вконец издергается.

– Опасаетесь, как бы у него мозги не закипели?

Эйдриен закатила глаза.

– Да, именно этого я и боюсь, – с усмешкой ответил Саттон и обратился к девушке: – Должен предупредить вас, что не могу гарантировать однозначных результатов: испытуемый слишком взволнован.

– Ладно, ты каждый раз так говоришь! – воскликнул Бонилла. – Просто задавай ему свои вопросы, и все.

Специалист вернулся в комнату для тестирования и прикрыл за собой дверь. Эйдриен отошла к окну и принялась смотреть на улицу. Бонилла загреб пальцами шевелюру и покачал головой:

– Да уж. Ты видела? Он едва не окочурился от страха.

– Мне его жаль, – проговорила она вполголоса и не слукавила. На миг ей показалось, что Дюран сорвется с катушек, однако в последний момент тот чудом взял себя в руки.

– Ты только смотри не попадись, – предостерег детектив. – То, что он перепугался до смерти, не делает его хорошим человеком,

Эйдриен согласно кивнула.

– Знаю, – ответила она, взяла телефонную трубку и стала набирать свой рабочий номер, чтобы проверить, не оставили ли для нее сообщений. За дверью тихо беседовали Саттон с Дюраном, и разобрать слова было невозможно.

– Вы сидите в кресле? Не спешите с ответом.

Дюран досчитал до трех и сказал:

– Да.

– Сегодня восьмое ноября?

Опять подождал, следуя совету Саттона, и ответил:

– Да.

Бостонец наблюдал за поведением кривой на мониторе.

– Я сижу напротив вас? Скажите «нет».

Испытуемый так и сделал, и они перешли непосредственно к тестированию.

– Ваше настоящее имя Джеффри Дюран?

– Да.

– Вы дипломированный клинический психолог?

– Да.

– Лечение Николь Салливан осуществлялось вами в ее интересах?

– Да.

Проводив Дюрана до такси, Эйдриен и Бонилла направились в комнату, где проходило тестирование и Саттон распечатывал результаты.

– Ну-с? – спросил детектив, потирая руки. – Что тут у нас?

Специалист по детектору взглянул на девушку и пожал плечами:

– Хочешь знать? Я тебе скажу: правдив, как Джордж Вашингтон.

Бонилла нахмурился:

– Пол, оставь свои шуточки. Что стряслось?

– Он – Джеффри Дюран.

– Нет, он не Джеффри Дюран, – возразил детектив.

– По крайней мере он искренне в это верит, – ответил собеседник. – И, называя себя клиническим психологом, этот человек убежден, что говорит правду.

– Да пошел ты! – воскликнул сыщик. – Нам достоверно известно, что он врет. У меня есть доказательства, что Дюран находится в списках умерших.

Саттон покачал головой, откинулся в кресле и развернул руки ладонями вверх, как бы говоря: «А я-то что могу поделать?»

Тут в разговор вмешалась Эйдриен:

– Перед тестированием вы говорили, что результаты могут оказаться не достоверными.

– Да, верно, говорил, – согласился бостонец. – Но лишь потому, что испытуемый находился под воздействием стресса, он был крайне взвинчен. Я опасался, что все им сказанное будет выглядеть ложью. Здесь же мы видим обратное. Посмотрите сюда, – сказал он и подозвал клиентов к своему креслу.

На экране компьютера были изображены четыре диаграммы, расположенные ярусами, одна над другой. Саттон направил курсор на графу с надписью «ПНЕВМО 1» и щелкнул мышкой. Тут же исчезли другие графики, и «ПНЕВМО 1» заполнила собой весь экран.

– Видите? – спросил Саттон, подтащив курсор к острому пику, который выдавался над срединной линией волны. – Так выглядит ложь.

– Как вы это выяснили? – спросила Эйдриен.

– Вопрос номер четыре: «Моя рубашка желтая?» Ответ: «Да». – Саттон приподнял двумя пальцами ткань собственной белой рубашки и потряс ее, как бы иллюстрируя сказанное. Затем раскрыл следующие окна: «ПНЕВМО 2», «КАРДИО», «РКС». Похожие пики располагались приблизительно в том же месте на каждой диаграмме. – Итак, мы знаем, как выглядит ложь в устах мистера Дюрана. А теперь поглядите сюда, – продолжил бостонец и перевел курсор к волнистой линии РКС. – Вот – правда. Видите? Никакого стресса.

– О чем вы его спросили? – поинтересовалась Эйдриен.

– Задал очередной тестовый вопрос: «Вы сидите в кресле?» Ответ: «Да». Он сидел точно напротив меня.

– А когда вы спросили, на самом ли деле его зовут Джеффри Дюран?

Саттон сверился с записями и перевел курсор в часть диаграммы, которая представляла собой практически сплошную линию.

– Видите, о чем я? – Затем оператор по очереди открыл остальные окна: «КАРДИО», «ПНЕВМОГРАФ БРЮШИНЫ», «ПНЕВМОГРАФ БРЮШИНЫ (АБДОМИНАЛЬНЫЙ)». – Ничего. Почти все ровно.

В кабинете воцарилось молчание. Наконец Бонилла усмехнулся:

– Этот мерзавец обманул детектор лжи!

Саттон попытался возразить:

– Невозможно обмануть…

– Но он обманул, Пол! Нам достоверно известно, что этот человек и Джеффри Дюран совершенно разные лица.

– Эдди, он на самом деле считает себя Дюраном.

– Чушь собачья!

Все снова замолчали, и неожиданно стали слышны звуки дороги – низкий гул на Олд-Кин-Милл-роуд. Наконец Саттон сказал:

– Нельзя по-настоящему обмануть детектор. – Когда Бонилла попытался возразить, он поднял руку, будто желая ответить на вопрос. – Подожди, Эдди, – проговорил он. – Детектор обмануть нельзя, но что действительно возможно – если ты настоящий профи, – смазать результаты.

– А как насчет лекарств? – предположил детектив. – Валиум и…

– Даже в этом случае максимум, на что способен человек, – создать некоторую неоднозначность. Но в нашем случае картина прямо противоположная: здесь нет вообще никакой двусмысленности, все кристально ясно.

– Пол, к чему вы клоните? – попросила уточнить Эйдриен.

– Ну, если результат выглядит как правда, но вам доподлинно известно, что это ложь, тогда, вероятно…

– Что вероятно? – не утерпел Бонилла.

– Что испытуемый психопат.

– В яблочко! – воскликнул детектив.

– Такое случается, хоть и крайне редко, – заметил Саттон. – Не исключено, что у мистера Дюрана, кем бы он на самом деле ни был, шарики и ролики расположены не так, как у нас с вами.

– То есть как? – переспросила Эйдриен.

– Психопаты лишены эмпатии – способности сочувствовать и переживать за других людей. У них отсутствуют критерии морали. То есть в данном случае речь идет о человеке, который не способен провести четкую границу между тем, что такое хорошо и что такое плохо в этическом смысле слова. Он действует, руководствуясь соображениями личной выгоды, и поэтому ложь не порождает в нем стресса. А эти аппараты засекают именно стресс. Так что…

– Но когда вы попросили его солгать, ложь вызвала какую-то реакцию. Помните, вы спросили, желтая ли у вас рубашка?

Бостонец улыбнулся:

– Да, вы абсолютно правы. Только, утверждая, что нельзя обмануть детектор лжи, я подразумевал, что нельзя изобразить правду. А вот ложь имитировать как раз несложно.

– Как?

– Искусственно вызвав у себя стрессовое состояние. Некоторые преступники, зная этот нюанс, используют всевозможные приемы, чтобы детектор показал «неубедительные» результаты. Потому что если все ответы на диаграммах выглядят ложью – даже заведомо правдивые, такие, как установление личности испытуемого… – Саттон пожал плечами, – результаты бесполезны.

– А поподробнее?

– Скажем, деление в уме больших чисел дает неплохие результаты. Оператор задает вопрос. Испытуемый, выдавая ответ, решает в голове небольшой пример, и стресс, вызванный вычислениями, производит реакцию, которая выглядит как ложь. Или можно намеренно прикусить себе язык, ущипнуть за локоть – боль тоже вызывает потрясение.

– То есть, – предположила Эйдриен, – вы хотите сказать, Дюран знал, когда ему нужно произнести ответы, которые однозначно выглядели бы ложью на экране детектора.

Саттон сомкнул ладони.

– Эдди уже говорил мне, что вы оба немало удивились, когда этот человек согласился пройти тест. Из этого я делаю вывод, что ему, вероятно, уже доводилось бывать в подобных ситуациях.