секса, словно только что доставила себе удовольствие. Я понимаю, что она хочет того же, что и я, но скрывает свое желание, считая мое тело слабее, чем оно есть на самом деле.
Единственное, что у меня действительно ослабло – контроль над собой.
Каждую ночь она сворачивается рядом со мной, уставшая после охоты, приготовления пищи и ухода за мной. Днем она заботливо купает меня, кормит кусочками сушеного мяса, подготавливает оружие к охоте, греет воду и выносит мой горшок, настаивая, чтобы я не вставал на сломанную ногу.
Сопротивляться зову кхуйи становится невыносимо. Когда она проходит мимо, я тянусь за ней. Когда ее тело ночью прижимается к моему, требуется вся сила воли, чтобы не спариться насильно.
А когда ее руки пахнут сладкой вагиной? Я вынужден, закрыв глаза, напоминать себе, что только самоконтролем, а не силой, добьюсь свою человеческую женщину.
Но самоконтроля во мне остается все меньше. Я чувствую, как он, словно вода, утекает сквозь мои пальцы.
Лиз
Помимо заботы о Раахоше, на мне куча дел, и каждый день я кручусь, как белка в колесе: убираюсь в пещере, купаю и кормлю Раахоша, взбиваю меха, растапливаю воду, проверяю ловушки, копчу излишки мяса, снова растапливаю воду, чиню оружие, забочусь о Раахоше, еще раз растапливаю воду, и снова по кругу. Раахош тоже не подарок. Он исцеляется быстрее, чем мне когда-либо доводилось видеть, подозреваю, что в этом заслуга паразита. Жаль, что это не меняет его настроение. Несмотря на травмы, он распускает руки, и выражает недовольство, когда я отталкиваю его. Он исцеляется, а это значит, что валять дурака мне осталось недолго.
По правде говоря, я чертовски возбуждена.
Никогда не испытывала ничего подобного. Будто мне нужно залезть на Раахоша, иначе я умру. Но кости Раахоша только-только срослись, и я не могу подвергать его опасности. Ему нужно поберечь силы. Откровенно говоря, я устала и не чувствую себя привлекательной. Я покрыта потом и грязью от работы по дому, а моя одежда запачкана кровью Раахоша, метлаков и других существ, которых я убила на охоте.
Но сегодня днем бушует снежная буря. Я запаслась достаточным количеством топлива для костра, а на ужин есть вяленое мясо. Раахош дремлет в мехах, раскинув длинные ноги. Иногда он наблюдает за мной, притворяясь спящим, но сейчас, думаю, он действительно спит. Чешу зудящую кожу головы. Мои туго заплетенные волосы выглядят грязными. Смотрю на огонь и задумываюсь, стоит ли мне по-быстрому искупаться, пока пришелец дремлет.
Как только эта идея приходит мне в голову, я принимаюсь за ее исполнение. Наполняю кожаный пузырь снегом и ставлю на треногу у огня, подсыпая снег по мере таяния, пока не образуется достаточное количество воды. Нахожу мыльные ягоды, которые, как объяснил Раахош, предназначены для мытья, а не еды, и растерев их пальцами, добавляю в воду. Пока она нагревается, снимаю одежду и устраиваюсь у огня.
Я не снимаю одежду перед Раахошем в основном потому, что не хочу провоцировать. Дело не в том, что я не хочу заняться с ним сексом. Когда я чуть его не потеряла, я осознала, что действительно хочу заняться горячим, развратным сексом с мужчиной-пришельцем. Я напрасно мучила себя, отрицая это. Я все еще не уверена, что готова стать его «парой» и «матерью его детей», но будем решать проблемы по мере их поступления, а прямо сейчас моя проблема – неистовое возбуждение. Секс, секс, секс. Мастурбация вне пещеры не избавляет от зуда между ног, и я с трудом дожидаюсь, когда Раахош встанет на ноги, чтобы я могла надрать его задницу.
Образно выражаясь, конечно.
Ну, а пока мы вынужденно игнорируем позывы наших тел, мысль о горячей ванне выглядит потрясающе. Беру кусочек кроличьего меха и, окунув его в теплую воду, начинаю омывать себя. Вижу, как грязь стекает с моих рук, и едва сдерживаю стон удовольствия. Принять горячую ванну было отличной идеей. Быстро прохожусь «мочалкой» по шее и плечам. А когда мех касается чувствительной груди, вздыхаю. Предвкушаю, каково это – коснуться мехом женских прелестей. Однако, добравшись до них, морщусь и энергично намыливаю, стараясь не прикасаться к себе больше, чем требуется. Нет смысла заводиться, зная, что получишь нулевой выхлоп. Промокаю мехом косы, в надежде хоть немного отмыть волосы. Когда они становятся чище, отжимаю их, и теперь остается помыть только ноги.
Наклоняюсь, чтобы намылить ступни.
Когда теплые руки Раахоша ложатся мне на задницу, я пугаюсь.
– Раахош? – оглядываюсь через плечо и вижу, как он прижимается губами к моим бедрам, его лицо выражает абсолютное блаженство. Он обнажен (каким и лежал в постели последние несколько дней), и чертовски возбужден.
Мой пульс, как и мой паразит, бешено стучат.
– Тебе не следует вставать, – говорю я ему, задыхаясь.
Он осыпает поцелуями влажные бедра и скользит рукой к киске.
– Я чувствую запах твоего возбуждения, моя пара. Я чувствую его на твоих руках, когда ты возвращаешься в пещеру. Думаешь, я ничего не замечаю?
Румянец заливает мои щеки.
– Я, эм, старалась держать все под контролем.
– Я не могу контролировать ничего, что связано с тобой, – бормочет он, покусывая меня своими длинными клыками. Понятия не имею, почему от одного их вида меня бросает в жар, но это так. Это происходит постоянно.
– Ты еще не поправился…
– Моя самая сильная боль не связана с переломами, – шепчет он, настойчиво скользя пальцами по складкам киски.
У меня вырывается стон.
– Наклонись, – его дыхание щекочет ногу. – Я хочу ощутить на вкус свою пару.
Я сжимаю в руках кусочек мокрого меха, которым омывала себя, а затем отбрасываю его в сторону. Мое тело пылает, и пока мозг кричит, что я не должна уступать пришельцу, мой паразит напевает восхитительную песню в унисон с его, а я возбуждена настолько, что готова вылезти из собственной кожи. Поэтому я медленно наклоняюсь и кладу руки на ноги, будто на уроке физкультуры. За исключением того, что я абсолютно голая и возбужденная.
Раахош раздвигает мои ягодицы, а затем принимается ласкать языком киску с таким ненасытным энтузиазмом, от которого подкашиваются ноги. Я вскрикиваю и оказываюсь в опасной близости от огня, но сильная рука пришельца удерживает от падения. Он разворачивает меня лицом к меховой подстилке и толкает на нее, продолжая держать за бедра. Я оказываюсь лицом в мехах, с вскинутой задницей.
Пришелец продолжает «поедать» мою киску, проникая большим, шершавым языком глубоко внутрь и заставляя кричать, а ноги – подкашиваться. О, Господи. Я этого не вынесу. Это слишком приятно.