— Два вопроса, если позволите. — Декан милостиво кивнул. — Первый — правильно ли я поняла, что основной канал связи либо провален, либо имеются основания считать его ненадежным? И не буду ли я самым очевидным вариантом для такого связного?
— Проницательная, умная девушка, — хмыкнул Сарентон.
— А еще к списку моих несомненных достоинств можно отнести практически полное равнодушие к лести, — усмехнулась я в ответ.
— Это не лесть, а констатация факта, причем от вашего декана. Могли бы и проникнуться, — не остался в долгу магистр. — Что касается ваших вопросов. Начну, пожалуй, с последнего.
Возможно, кто-то что-то и заподозрит, но не сразу. Все же в общении отца с дочерью нет ничего странного.
— Вы не совсем правы, — протянула я. — Герцог не очень положительно относится к тому, что его отвлекают на работе. Переписываемся мы крайне редко, только если случилось что — то действительно серьезное. Так что если утечка происходит из департамента, если они как-то могут считывать сигнал артефакта, то увеличение количества сообщений от меня с нуля до необходимого вам значения их точно заинтересует. А кстати, каким это образом они отслеживают сообщения?
— Мы не знаем. Мы даже не знаем, где именно утечка, в департаменте или здесь. Логично, конечно, предположить, что здесь, поскольку тут много посторонних, но пока нет точных данных…
— Понятно. Что, если действовать через герцогиню?
— Поясните?
— Я могу писать ей, это и правда не вызовет никаких вопросов, если утечка здесь. А уж она передаст герцогу лично или напишет.
— Давайте оставим эту идею про запас. Не хотелось бы ее втягивать. Все же мы так не поступаем, не посвящаем в наши дела семьи.
Интересно, кстати, есть ли у декана Сарентона семья? Обручальной татуировки или браслета вроде нет. Но вообще-то непонятно, с чего бы меня это должно волновать.
— А меня, значит, втягивать можно? — усмехнулась я, откинув лишние мысли.
— Во-первых, ситуация у нас непростая. А во-вторых, вы же хотите работать следователем в будущем, почти коллега.
— А мама и есть коллега, только бывшая.
— Мне это известно. Так каково ваше решение, леди Амелия?
— Ну. У меня, похоже, нет выбора. Придется помогать, — тяжело напоказ вздохнула я и тут же улыбнулась.
— И вы даже не спросите, что именно тут происходит?
— А вы расскажете?
— Частично, — кивнул декан. — Вы должны быть в курсе возможных неприятных ситуаций, связанных с этим делом.
— Хорошо, я слушаю, — я перестала улыбаться, собралась и внимательно посмотрела на мужчину.
— Итак, здесь находится свидетель по одному важному делу, за которым я и мои коллеги должны приглядывать. Мы надеялись, что это безопасное место, но все вышло несколько иначе.
— То есть вы спрятали человека в академии благородных, не самом спокойном и безопасном месте, и сами же сюда перевелись, чтобы показать всем, что если они не знают, куда делся свидетель, то им точно сюда? — удивленно спросила я. Большую глупость, честно говоря, сложно себе представить.
— Нам бы и так не удалось скрыть свидетеля, ее бы в любом случае нашли. А тут, как мы считали, более-менее безопасно: она под присмотром, много бойцов вокруг, студентов и преподавателей. Все на виду, плюс защитный артефакт при входе…
— Вы все еще так думаете? Постойте, а этот ваш свидетель, случайно, не живет в женском общежитии в центральном секторе?
Взгляд декана вильнул. Пусть на секунду, но я заметила. Значит, живет. Плохо, хочется переехать.
— Ладно, не в этом суть, — помотала головой я. — Что сейчас с безопасностью?
— А вот это вопрос в самую точку, леди Амелия. Безопасных мест больше не существует. Не только здесь, а вообще.
И что это заявление, черт возьми, должно значить?
Из кабинета после разговора с деканом Сарентоном я вышла очень задумчивая, потому что то, что он мне рассказал, честно говоря, не лезло ни в какие ворота. Да даже в дурном сне такое сложно себе представить. Получается, он прав: нигде нет безопасных мест, просто нет, и все. Можно войти в любое здание: Академию, Департамент безопасности, Императорский дворец, наконец, и ни один артефакт не сработает, даже самый древний.
Почему? Потому что какой-то умелец придумал, как их блокировать. Точнее, группа умельцев, причем среди преступников были не только артефакторы, но и как минимум один демонолог.
Что-то мне это напоминает? Странный блокирующий артефакт, не позволивший нам выйти из общежития, и маг-демонолог, вызвавший тварей Некроса, которые явно хотели до кого — то добраться. Но до кого? Их целью были раненые — это точно. Никто из защитников их в качестве жертвы не интересовал, так, всего лишь помеха, не более того. Значит, цель, то есть свидетель, была среди сильно раненных.
Что еще мне известно? Что девушка — артефактор. Она была в этой группе исследователей, но, когда поняла, к чему это может привести, пошла в Департамент и заявила на дружков. А тем не столько опасен свидетель — их суд не волнует и не пугает, устранить ее решили из мести. Другим, так сказать, в назидание.
Так вот, если вернуться к личности свидетельницы, а декан мне имя не назвал, то у нас было пятеро серьезно пострадавших, одна из которых комендант общежития. Женщина немолодая и, как я успела узнать, работавшая в академии последние пятьдесят лет. Так что это точно не она. Двоих тоже, думаю, можно не считать — третьекурсница и выпускница. В Академию не принято переводиться из других учебных заведений, уж если сразу не поступил — то все. За последние пару сотен лет такого не было, так что если бы внезапно появилась новая студентка на любом курсе, кроме первого, — это был бы скандал и судачила бы вся Академия. А значит, у нас всего лишь две претендентки на звание свидетеля: та сильно раненная, которой я отдала свой артефакт, и ее подруга. Ну а что? Обе — первокурсницы, внимания их общение не привлекает, возможно даже, что одна присматривает за второй. Только вот кто за кем?
Ладно, дело даже не в персоналиях.
У нас имеется девица в беде, честная, но глупая. Кто же во всеуслышание объявляет своей же шайке, что собирается их сдать, а потом идет и правда сдает на глазах у изумленных бандитов? Хоть бы зашифровалась как, что ли?
Потом у нас имеется группа, изобретающая очень интересные артефакты. Как известно декану, работают там не только добровольно: кого — то шантажируют, кому-то иначе угрожают. Именно на таких рассчитана эта акция устрашения — убийство девчонки. И самое плохое, что у них, у этих бандитов, есть не только те самые блокирующие артефакты, но и куча других, не менее занимательных.
Так что никто не знает, когда и где рванет. В смысле когда, что и где случится.
И кроме всего этого у нас есть совершенно бессмысленный инцидент с насекомыми. Когда я спросила, кто это сделал, Сарентон только развел руками. Неизвестно, кто и для чего.
Но мое мнение — отвлекали от чего-то внимание. Только пока не ясно, от чего именно.
В общем, дело ясное, что дело темное, но помочь я согласилась. Причем, чтобы хоть немного сохранить какое-то подобие конспирации, сказала, что писать герцогу буду ближе к вечеру, когда он уже уходит из Департамента.
Теперь я примерно представляю, как они перехватывают сигнал в артефактах связи. Мы ведь имеем дело с гениальными артефакторами — они что-то придумали. Но все же есть надежда, что до поместья Дорнтонов они еще не добрались и там перехватить сообщение не смогут.
Так что, придя после встречи с деканом в свою комнату и посмотрев несколько секунд на мирно спящую Марьяну, я написала герцогу. Нужно было перво-наперво описать ситуацию и попросить его разрешения на помощь декану.
Без одобрения приемного отца я и пальцем не пошевелю, хотя поучаствовать в таком деле и правда очень хочется.
Глава 20
Герцог не ответил сразу после моего письма, так что я легла спать, зато утром получила от него согласие на мою работу и пожелание, чтобы я была осторожна.